Андрей Шляхов - Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома

Ознакомительная версия.

В автобусе Владимира повеселил случайно услышанный разговор двух женщин, одна из которых, как он понял из ее слов, совсем недавно стала бабушкой.

— Медсестра говорит: «Я такую информацию не даю, сейчас к вам выйдет микропедиатр и все расскажет». А я ее очень вежливо прошу: «А нельзя, чтобы к нам нормальный доктор вышел, не «микро» какой-нибудь, а дипломированый детский врач? Микропедиатр это же что-то вроде медсестры…»

— Да нет, — возразила собеседница. — Микропедиатр это от слова «микроб» детский инфекционист.

— Ох! — переполошилась свежеиспеченная бабушка. — А я-то по незнанию ляпнула…

Обе трактовки странного слова были восхитительны – одна лучше другой. Перед тем как выходить, Данилов не выдержал, склонился к оживленно беседующим женщинам и доверительно сказал:

— У врачей вообще-то много интересных специальностей. Маммолог, радиолог, паразитолог… Есть над чем подумать.

Женщины озадаченно умолкли.

Выйдя наружу, Данилов внезапно почувствовал, что вокруг весна. Удивившись тому, как изменился мир за те четверть часа, которые он провел в автобусе, Владимир позволил себе отойти в сторону и задержаться на минуточку, оглядеться по сторонам. Действительно, уже вовсю была весна. Солнце начало не только светить, но и пригревать, воздух наполнился свежестью, уличные завалы снега заметно осели, и в толпе, спешащей в метро, то тут, то там мелькали храбрые девушки в ярких легких пальто.

Радость Владимира оказалась мимолетной. Человеку, давно впавшему в депрессию, не стоило стоять в стороне от толпы людей, спешащих на работу. Человеку, сменившему специализацию, не надо было провожать взглядом машину «скорой помощи». Данилов почувствовал себя стоящим на обочине жизни, тоскливым наблюдателем, несбывшимся человеком.

«А чего ты хотел? — одернул себя Владимир. — Не все сразу. Что ни говори, Вольдемар, а чердак определенно нуждается в чистке. Интересно, как это происходит».

Несмотря на свою профессию, с работой психоаналитиков и психотерапевтов Данилов был знаком лишь понаслышке и по зарубежным фильмам, в которых странно выглядящие люди приставали к своим клиентам с анекдотическим вопросом: «Хотите об этом поговорить?» – и через одного оказывались особо опасными маньяками, за которыми многие годы безуспешно охотилась полиция. «Но кино для того и придумано, чтобы показывать ненастоящую, вымышленную жизнь, — успокоил себя Данилов. — Недаром же кто-то из великих режиссеров сказал, что когда зрителю хочется увидеть вымышленную жизнь, он покупает билет в кинотеатр, а когда ему хочется посмотреть на реальную жизнь – попросту выглядывает в окно».

Владимиру вспомнилась Оля Афанасьева, фельдшер с шестьдесят второй подстанции, не только посещавшая психотерапевта после развода с мужем, но даже отдыхавшая месяц в клинике неврозов на Донской улице. После стационарного лечения девушка заметно приободрилась, но все подумали, что причиной тому – новый роман. В клинике Афанасьева познакомилась с одиноким менеджером по продаже строительной техники и через год вышла за него замуж. Среди одиноких сотрудниц подстанции чуть было не разгорелось движение «В клинику неврозов за женихами». Афанасьева ушла в декретный отпуск, из которого уже не вернулась на подстанцию – посвятила себя семье.

— Я никогда бы не позволила запереть себя в четырех стенах! — как-то высказалась диспетчер Сиротина, имея в виду Афанасьеву.

— А здесь у тебя их разве пять? — Данилов с показным удивлением оглядел диспетчерскую.

— Да ну тебя! — обиделась Люся и до конца смены с Даниловым не разговаривала.

Странно, но в Сокольниках весна еще не чувствовалась. «Север, — объяснил себе Данилов и опять подумал с раздражением и обидой: – Лучше бы я остался на «скорой»! Настоящая работа, настоящие люди, настоящая жизнь. Да и какая радость в отсутствие ночных дежурств, если без пары рюмок и заснуть не получается? Чьерт побьери! Действительно, проще было бы перейти на другую подстанцию, а не страдать херней…»

Владимир неторопливо шел по улице и пытался убедить себя в том, что, с одной стороны, никогда нельзя точно угадать, как повлияет то или иное решение на дальнейшую жизнь; а с другой – никогда не поздно что-то изменить. И не исключено, что, оставшись на первой своей работе, он бы жалел об упущенных возможностях. Все к лучшему в этом лучшем из миров.

Лучшем ли? В этом Данилов еще сомневался, хотя сравнивать ему было не с чем.

М. А. Булгаков. «Морфий».

Слова Н. Олева.

Автор текста Л. Козлова.

Перевод Л. С. Переломова.

Показатель поражения поджелудочной железы.

Специализированная бригада «скорой помощи».

Ознакомительная версия.