— Высший сорт… Шотландское… Подаю его только для избранных гостей…
— Какова пропорция воды? — пошутил Манека Дантас.
Ньозиньо стал клясться, что неспособен разбавлять виски, это настоящее шотландское виски… — он даже причмокнул, как бы подтверждая доброкачественность напитка. Потом он поинтересовался, почему доктор Виржилио так давно не заходил… Он уже соскучился по нему. Виржилио в трех словах объяснил причину своего отсутствия:
— Дела, Ньозиньо, дела!
Ньозиньо удалился, но Мануэл де Оливейра, увидев бутылку виски, подошел к Виржилио, якобы спросить, не знает ли тот что-нибудь об одном журналисте, их общем друге, работающем в Баие в газете оппозиции.
— Вы не видели там Андраде, доктор? — спросил он, пожимая руку Виржилио и Манеке Дантасу.
— Мы однажды вместе обедали.
— Ну и как он?
— Как всегда… С утра до ночи пьет. Не изменяет своим привычкам… Он просто удивителен!
Мануэл де Оливейра пустился в воспоминания о друге.
— И он по-прежнему пишет заметки в совершенно пьяном виде?
— Не держась на ногах…
Манека Дантас велел принести еще бокал и налил виски журналисту. Поблагодарив, Мануэл де Оливейра объяснил ему:
— Мы говорим об одном моем коллеге, полковник. Лучшее перо Баии… Журналист высшей марки. Но пьет так, что просто ужас. Не успеет проснуться и вычистить зубы, как опрокидывает или, как он выражается, вкушает стакан кашасы. Ну, а дальше пошло… В редакции никто никогда не видел Андраде твердо стоявшим на ногах. Но голова у него, полковник, всегда одинаково ясная… Каждая его заметка это просто шедевр… — он опрокинул бокал и заговорил на другую тему. — Отличное виски…
Он позволил налить себе еще, распростился и направился к своему столику, держа наполненный бокал. Перед этим он, однако, сказал Виржилио:
— С нами одна ваша знакомая, она скучает по вас, — они оба взглянули на Марго. — Говорит, что хотела бы протанцевать с вами вальс… — Подмигнув, он пошел к своему столу: — Кто был королем, тот всегда останется его величеством…
Виржилио рассмеялся остроте. В сущности, он вовсе не был заинтересован в этой встрече. Он зашел в кабаре немного выпить и поболтать, а вовсе не ради женщины. Тем более не ради этой женщины, которая теперь стала любовницей Жуки Бадаро, его содержанкой. Кроме того, он опасался, что Марго, с которой он не разговаривал с того самого вечера в этом кабаре, будет его попрекать. Она перестала его интересовать, зачем же ему с ней танцевать, восстанавливать порванные узы? Он пожал плечами, отпил глоток виски. Однако Манека Дантас показал себя заинтересованным. Ему хотелось, чтобы посетители кабаре увидели Виржилио танцующим с Марго. Тогда они поймут, что она продолжает с ума сходить по своему бывшему любовнику и живет с Жукой только потому, что Виржилио ее бросил. И никто бы больше не говорил, что Жука отнял ее у Виржилио. Он сказал:
— Девушка с вас глаз не сводит, доктор.
Виржилио взглянул, Марго улыбнулась; она не отрывала от него взора. Манека Дантас спросил:
— Почему бы вам не станцевать с ней?
И все же Виржилио подумал: «Не стоит». Он заерзал на стуле. Марго показалось, что Виржилио собирается пригласить ее, и она поднялась. Это заставило его решиться. У него не было другого выхода, как протанцевать с ней. Это был медленный вальс, они закружились вдвоем по залу, и сразу на них обратились все взоры; проститутки стали отпускать замечания по их адресу. Один из сидевших с Марго мужчин поднялся, намереваясь выйти. Между ним и Мануэлем де Оливейра начался спор. Журналист пытался в чем-то убедить собеседника, но тот, выслушав, все же высвободился из его рук и направился в игорный зал.
Из разбитого рояля вырывались звуки вальса. Виржилио и Марго танцевали, не обмениваясь ни словом; она кружилась с закрытыми глазами, плотно сжав губы.
Жука Бадаро вышел из игорного зала. За ним появился Жоан Магальяэнс, затем человек, вызвавший Жуку, и остальные игроки в покер. Жука со сверкающими глазами, заложив руки в карманы, остановился на пороге танцевального зала.
Когда музыка смолкла, танцующие зааплодировали, прося повторить вальс. В этот момент Жука Бадаро прошел через зал, взял Марго за локоть и подтолкнул ее к столу. Она немного заупрямилась, Виржилио выступил, намереваясь что-то сказать. Однако Марго не дала ему заговорить:
— Пожалуйста, не вмешивайся…
Виржилио на мгновение заколебался. Он взглянул на ожидавшего Жуку, но вспомнил об Эстер… Что ему до Марго? — И он с улыбкой поклонился бывшей любовнице:
— Очень благодарен, Марго, — и повернулся к своему столику. Манека Дантас уже вскочил и схватился за револьвер в ожидании схватки.
Жука Бадаро потащил Марго к столу; они громко заспорили на виду у всех. Мануэл де Оливейра попробовал было вмешаться, однако Жука Бадаро взглянул на него так, что тот счел благоразумным сразу же замолчать. Спор между Жукой и Марго принимал все более резкий характер; она хотела подняться, он грубо усадил ее. За другими столиками воцарилось гробовое молчание, даже старик тапер застыл на своем месте, наблюдая за этой сценой. Жука обернулся:
— Какого дьявола это дерьмо не играет? — закричал он. Старик забарабанил. Пары вышли танцевать.
Жука схватил Марго за руку и потащил ее к выходу. Когда они проходили мимо столика, где сидели Виржилио и Манека Дантас, Жука проревел Марго, которую чуть не волок за собой:
— Я научу тебя уважать настоящего мужчину, шлюха… Вести себя не умеешь… Как будто у тебя первый любовник…
Он сказал это с расчетом, чтобы услышал Виржилио; тот, потеряв самообладание, вскочил. Манека Дантас удержал его; он понимал, что Виржилио погибнет от руки Жуки, если только попытается сделать хоть одно движение. Жука и Марго спустились по лестнице, и вскоре в зал донеслись удары, которыми Жука за дверью награждал свою любовницу. Виржилио был бледен. Манека Дантас доказывал ему, что ввязываться бессмысленно.
Инцидент тем и ограничился. На другой день Виржилио почти совсем забыл о нем. Он уже не думал о происшедшем. Марго не интересовала его. Она стала любовницей Жуки, она сама того пожелала. Виржилио намеревался отправить ее в Баию, обеспечив деньгами на несколько месяцев. Она же предпочла связаться с Жукой и в ту самую ночь, когда между ними произошел разрыв, стала любовницей Жуки и рассказала во всех подробностях для газеты Бадаро о жизни Виржилио в студенческие годы. Если теперь Жука избил ее, если она не имеет права танцевать с кем хочет, то это ее вина: он, Виржилио, тут ни при чем. Он даже был склонен в какой-то степени оправдывать Жуку. Будь Марго его любовницей, ему бы тоже не понравилось видеть ее танцующей с мужчиной, который раньше был близок с ней. По гораздо меньшему поводу Виржилио несколько лет назад затеял драку в одном кабаре Баии. Он извинял Жуку даже за оскорбление, которое тот нанес ему при выходе из залы. Полковник, видимо, приревновал и потерял голову. Виржилио был доволен, что Манека Дантас остановил его, когда он чуть было не лишился самообладания и был готов вступить в драку из-за Марго. Он решил даже, что ответит на приветствие Жуки, если тот поздоровается с ним на улице. Он не затаил против него злобы: ему было понятно все происшедшее, а главное, ему вовсе не хотелось ссориться с кем-нибудь из-за Марго.
Однако инцидент этот постепенно разросся и стал предметом сплетен в городе. Одни утверждали, что Жука вырвал Марго из объятий Виржилио и при всех избил ее. Другие придумали более драматическую версию: Жука застал Марго целующейся с Виржилио и выхватил револьвер. Виржилио, однако, не дал ему выстрелить, набросился на Жуку, и произошла драка. Всеми была принята эта версия. И даже те, кто присутствовал при инциденте, рассказывали о нем весьма противоречиво. Некоторые утверждали, что Жука покинул кабаре, уведя с собой Марго, чтобы помешать Виржилио снова пригласить ее танцевать, и при этом попросил у адвоката извинения. Большинство, однако, склонялось к обратному: что Жука вызывал Виржилио на ссору, а тот струсил.
Хотя Виржилио и знал, как раздуваются в Ильеусе любые пустяки, он все же поразился, насколько серьезно отнесся к инциденту Орасио. Полковник пригласил его на другой день к себе на обед. Виржилио охотно принял приглашение, он сам искал предлога, чтобы зайти к Орасио и таким образом хоть немного побыть около Эстер, видеть ее, слышать ее голос.
Он пришел незадолго до обеденного часа и в дверях столкнулся с Манекой Дантасом, который был тоже приглашен. Манека обнял его, Орасио сжал его в своих объятиях. Виржилио нашел обоих друзей очень серьезными и подумал, что произошло еще что-то в Секейро-Гранде. Он собирался спросить, в чем дело, но служанка объявила, что обед подан, и Виржилио забыл обо всем, потому что ему предстояло увидеть Эстер. Но та холодно поздоровалась с ним. Виржилио заметил в ее глазах следы недавних слез. Он подумал, что Орасио узнал об их отношениях и приглашение на обед — не что иное, как западня. Он снова взглянул на Эстер и заметил, что она не просто печальна, а смотрит на него с обидой и злобой. А полковник держался любезнее и приветливее, чем когда-либо. Нет, это, несомненно, никак не связано с ним и Эстер. Но в чем же тогда дело, чорт возьми?
