– Даже не смей сегодня им об этом говорить! Даже и не думай! Понятно тебе? Держи язык за зубами, через неделю скажем. Ты все понял? – сказала она, приложив палец к губам.
– Да понял я, понял. Столько лет ждал, уж неделю подожду, – расплылся в улыбке Ованес. Накануне он наконец-то признался Офелии в своих нежных чувствах, предложил ей руку и сердце и получил положительный ответ.
– Пора уже, а то в церковь не успеем, – прошептал Петр на ухо будущему зятю.
– Веселитесь, люди, веселитесь! – закричала Арусяк-старшая, притопывая и размахивая руками.
– Туш! Аман-аман-аман! – взвизгнула Ашхен, подскочила к Лилит Айрапетовне, схватила ее за руку и увлекла в круг танцующих.
Музыканты заиграли еще громче, а народ дружной гурьбой высыпал из палатки, чтобы проводить Арусяк и ее ближайших родственников в путь.
– Будь счастлива, Арусяк-джан, будь счастлива! – раздавалось со всех сторон, когда Арусяк пыталась влезть в машину так, чтобы не испортить прическу.
Через два часа Арусяк Петровна Столярова сидела в ресторане «Ахтамар» в окружении самых близких людей и впервые прилюдно целовалась с Тимофеем.
Народ веселился и то и дело поднимал тосты за здоровье молодых.
Борис Иванович сидел в уголке и объяснял разницу между городскими и деревенскими езидами захмелевшему Гарнику, который сам себя делегировал на свадьбу как представителя дома тридцать один по улице Тихого Дона.
– Э-э-э, езид – он и в Африке езид, что ты мне втираешь, – отмахивался Гарник. – Вот ты мне скажи: ты ведь человек видный, ты случайно с президентом России не знаком?
– Знаком, – кивнул Борис Иванович, – он мне награду вручал за мои научные труды.
– Это хорошо. Письмо ему передашь?
– Передам, обязательно передам, – икнул Борис Иванович.
– Красивая какая наша Арусяк! – вздохнул Петр, обнимая за плечи жену и Елизавету Анатольевну.
– А Тимочка какой красавец, вот детки славные получатся. – Елизавета Анатольевна приложила платок к краешку глаза и всхлипнула.
– Славные, черненькие, как Арусяк наша, – улыбнулся Петр.
– Беленькие, как наш Тимочка, – поджала губы Елизавета Анатольевна и покосилась на Петра.
Ованес, обещавший держать язык за зубами, после пятой рюмки коньяка все-таки проболтался бабке Арусяк, сидящей рядом, что через неделю он намерен прийти в их дом, чтобы смешать золу из их очага с золой из своего – так в старину говорили в Армении, когда приходили просить руки девушки. Арусяк, не сразу сообразившая, о чем речь, попыталась вспомнить, где у них в доме находится камин и почему она его до сих пор не видела, а когда поняла, удивленно посмотрела на Ованеса, а потом хлопнула себя по лбу:
– Офик-джан, что же ты раньше молчала?
– То, – пробурчала Офелия, показывая незадачливому жениху дулю.
– Ой, счастье-то какое! Умру я от счастья, ей-богу, умру! – Бабушка схватилась рукой за сердце и с умилением посмотрела на человека, готового взять в жены ее, мягко говоря, странную дочь и терпеть у себя в доме запах краски, картины, астральные путешествия и все остальные причуды Офелии.
– Милая, какое счастье, что я нашел тебя, – прошептал Тимофей, прижимая Арусяк к груди.
– Сейчас заплачу, и тушь потечет, – улыбнулась Арусяк.
– Не плачь, все ведь уже хорошо, а будет еще лучше, я тебе обещаю! – Тимофей приложил руку к сердцу в доказательство того, что слова его – не пустой звук.
– Я верю тебе, верю и люблю, очень люблю, – всхлипнула Арусяк, размазывая тушь по щекам.
– А если будет плохо, я тебя зарэжу, вах! – сказал Петр с характерным кавказским акцентом, делая ударение на «вах» и улыбаясь зятю.
– Слушайте, вы заставляете меня нервничать! Чуть что – сразу «зарежу»! Вы это серьезно? – Елизавета Анатольевна скомкала платочек и шмыгнула носом.
– Серьезно, серьезно, зарежет, глазом не моргнет, он у нас тако-о-ой, да-а-а, – пропела Аннушка и подмигнула мужу.
Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина. – Прим. ред.
Барилуйс – армянское приветствие, дословно означает «добрый свет».
Микрорайон в Ереване. – Прим. ред.
Лиазор – управдом.
На армянских свадьбах, когда молодожены возвращаются из церкви, перед входом в дом жениху и невесте кладут на плечи лаваш.
Ариса – пшенная каша с курицей, традиционное армянское блюдо.
Порник – проститутка (арм. разг.).
Спас – суп с пшеном на мацуне – кисломолочном продукте.
Во время войны в Нагорно-Карабахской Республике фидаинами называли армян-добровольцев, которые формировали бригады и воевали с азербайджанцами.
Курик-джан – сестра (арм.).
Гяурами правоверные мусульмане называют «неверных», то есть людей веры. – Прим. ред.
Ахпарами называют армян, живших за пределами Армении. – Прим. ред.
В древнегреческой мифологии – покровительница лирической поэзии и музыки. – Прим. ред.
Кюфта – фрикаделька.
Ашхах-ашхар – дословно «мир-мир»; выражение, близкое по значению к русскому «ну и нравы».
Христианские сектанты, русские; квашеная капуста молокан славится далеко за пределами Еревана. – Прим. ред.
Эчмиадзин – город неподалеку от Еревана, религиозный центр Армении; там заседает католикос и расположена главная армянская церковь.
