Ознакомительная версия.
Но время поджимало. Завтра утром им следовало явиться на ферму под Нимом, если они рассчитывали получить работу. Ближе к вечеру на окраине Лиона их взял с собой испанский грузовик. У водителя была стоянка в Ниме.
Когда Ася увидела на указателе «Авиньон», то тут же поинтересовалась у шофера, тот ли этот Авиньон, в котором на мосту «танцуют девушки и парни». И когда услышала, что тот самый, упросила водителя свернуть с автострады в город и высадить их там.
— Я не простила бы себе, если бы проехала мимо этого города, не увидев моста. Ведь ты тоже не простила бы себе, правда же? — оправдывалась Ася. — Мы поглядим на мост, перекусим и поездом доедем до Нима. Ну не дуйся ты, — уговаривала ее Ася.
Да, конечно, и она тоже хотела увидеть этот мост. К тому же она давно уже не была такой голодной. От самого Франкфурта у них во рту не было и маковой росинки.
Мост был как мост. Ничего особенного, достойного такой славы, в нем не было. Единственная драматическая деталь: он неожиданно кончался посреди реки, не доходя до другого берега. Это, конечно, заставляло работать фантазию. Но только у тех, кто не знал историю его разрушения. Но Асе она была досконально известна, так что для фантазии места не оставалось.
Они прошли до самого конца моста и присоединились к находившимся там туристам. Уселись на рюкзаки. Расстегнули блузки и стали загорать.
А когда они пришли на вокзал, оказалось, что в Ним, находящийся на расстоянии 100 километров, уже ничего не идет. Тогда они вернулись к мосту и разбили палатку, которую Ася взяла «на всякий случай». Хоть это и было нарушением правил, но ночь они провели под авиньонским мостом, укрывшись вместе с палаткой за стоящим на паркинге грузовиком.
На ферму они приехали с опозданием на полдня. Сборщики винограда были уже набраны. Молодой алжирец, занимавшийся набором рабочих, лишь разводил руки и изображал, что он огорчен. Она помнит, как со слезами на глазах она мысленно проклинала Авиньон, Асю, Эву Демарчик, певшую про этот идиотский мост, и алжирца, который ничем им не мог помочь. И тут в винный погреб, где была конторка алжирца, вошел огромный мужчина. Он был в белой футболке, испачканной кровью, и кожаном переднике, перепоясанном по бедрам широким ремнем. Несмотря на жару, на ногах у него были галоши.
И тоже красные от крови. Выглядел он совершенно жутко. Алжирец приветствовал вошедшего как хорошего знакомого, не обращая ни малейшего внимания на его вид. Когда этот мужчина подошел к холодильнику и повернулся к ним спиной, доставая коробку с минералкой, они увидели на спине его футболки черную поблекшую надпись «Варшавский университет». Алжирец принялся что-то ему рассказывать, указывая на них. Гигант подошел к ним и, краснея, как мальчик, сказал по-польски:
— Рядом есть еще одна ферма. Там выращивают цветную капусту. И им как раз нужны рабочие. Платят они меньше, чем на сборе винограда, но поработать можно дольше, чем две недели. Если хотите, он позвонит и спросит, примут ли вас.
Они хотели. И еще как.
Уже со следующего дня они вставали в пять утра и ехали с семьей владельца фермы на поле. Работа заключалась в защите цветной капусты от солнца. На левую руку от запястья до плеча надеваешь несколько сотен тонких резинок и подходишь к растущему соцветию цветной капусты — она не представляла себе, что оно может быть таким большим, — оборачиваешь его листьями и концы их скрепляешь резинкой. Это защищает цветную капусту от солнца, поэтому она не буреет, и ее можно выгодно продать.
В пять утра капуста мокрая от ужасающе холодной росы. Поле, которое им досталось, имело в длину шесть километров. Надо было все их пройти, наклониться над каждым растением, обнимая его, как ребенка, и надеть резинку. После нескольких наклонов ты вся мокрая и дрожишь от холода. В полдень тоже мокрая, но теперь уже от пота; от зноя не укрыться, так как на капустных полях нет деревьев. А когда доходишь до края поля, надо поворачивать обратно. Обратный путь — те же шесть километров. По-настоящему помнишь об этом, когда обнимаешь первый кочан первого километра.
После первого дня она ненавидела всю цветную капусту, какая только есть на свете, и того, кто привез ее в Европу. После второго левая рука у нее была синяя, оттого что в течение десяти часов ее сжимали резинки. А на третий день после получения платы за трехдневную работу ненависть к цветной капусте заметно уменьшилась, да и рука уже не была такой синей.
В тот день они решили проведать великана в футболке Варшавского университета. Они знали только его имя — Анджей, однако ничуть не сомневались, что отыщут его, полагая, что не так уж часто на французских виноградниках работают такие великаны, тем более из Польши.
На заработанные деньги они купили несколько банок пива и коротким путем, через поле цветной капусты, направились к знакомому винному погребу. Обе они пребывали в отличном настроении. На полпути они открыли по банке пива, пили его, смеялись и шутили. Капустное поле кончилось, и тут с боковой дороги выехал человек на велосипеде. Они спросили у него, как найти Анджея. Похоже, его тут знали все. Человек сказал, что Анджей работает возле хозяйственных строений, что в нескольких сотнях метров за винным погребом. Когда они приблизились к этим строениям, там раздавалось громкое коровье мычание.
Потом они шли, сдерживая дыхание из-за чудовищной вони, мимо длинной беленой стены скотного двора. Пройдя ее, они, все так же сжимая в руках банки с пивом, в самом наилучшем расположении духа вышли на некое подобие хозяйственной площадки.
Того, что они увидели, она не забудет до конца своих дней.
От ворот скотного двора в сторону поля тянулось некое подобие коридора, образованного из рыжих от
ржавчины металлических прутьев. В некоторых местах сварка раскрошилась, прутья оторвались от направляющих и наклонились внутрь коридора. У самых ворот на возвышении из брусьев стоял молодой парень с бутылкой пива в одной руке и длинным электродом вроде того, какой используют электросварщики, в другой. Просунув электрод между прутьями ограждения, он тыкал им загривки коров, которых выгоняли из коровника. Получив удар током, испуганные коровы бросались в паническое бегство, натыкаясь о торчащие прутья. В конце коридор резко поворачивал и сильно сужался. Корова, чтобы протиснуться через это сужение, замедляла бег. Миновав его, она выходила на бетонированную круглую площадку. Посреди ее стоял Анджей в том самом кожаном фартуке. На руках у него были длинные, до локтей, черные перчатки. В правой руке он держал тяжелый молот из тех, какими вбивают колья в землю или дробят щебень. Когда корова появлялась на площадке, Анджей одним могучим ударом молота между глаз разбивал ей череп. С каким-то жутким хрипом корова рушилась на бетон. Из ушей, а иногда и из пустых глазниц, если Анджей наносил неточный удар, у нее текла кровь, перемешанная с сукровицей и слизью из разбитых глазных яблок. На площадку выезжал аккумуляторный погрузчик, какие на складах используют для перевозки штабелей ящиков, огромными стальными вилами, покрытыми прилипшими клочьями окровавленной шерсти, подхватывал еще конвульсивно содрогающуюся корову и увозил в расположенное неподалеку здание. На площадку выходило следующее животное.
Ошеломленная отвратительной жестокостью, она резко повернулась и бросилась бежать. Аси рядом с ней не было, но краем глаза она заметила, что Ася стоит на коленях в высокой траве и ее рвет. Но тогда она даже не подумала остановиться. Ей хотелось поскорей оказаться как можно дальше от этого места. Остановилась она только на капустном поле. Села в борозде между двумя рядами цветной капусты и с отвращением подумала о беспредельной человеческой жестокости.
Из размышлений ее вырвал крик Аси, которая, увидев ее сидящей среди капусты, страшно перепугалась.
Ася подошла и села рядышком. Какое-то время они молчали. Потом она встала, отряхнула землю с брюк и с ненавистью произнесла:
— Если насчет перевоплощения это правда, то желаю этому гадскому палачу в следующей жизни быть коровой. И родиться в окрестностях Нима.
Через неделю они привыкли к цветной капусте. На поле они проводили практически целый день. Затем возвращались в маленькую хозяйственную пристройку, в которой фермер устроил комнаты для рабочих. И они опять были вместе. Готовили ужин, разговаривали. Вообще они были очень похожи на супружескую пару, работающую на одном предприятии. Наверное, не осталось такой темы, которую они не обсудили бы. Обе чувствовали, что их дружба с каждым днем становится все крепче. По многим проблемам мнения у них отличались, но они уважали чужие взгляды и с интересом выслушивали аргументы друг друга.
Время летело быстро. Они ходили по полю и в течение восьми, а то и более часов прижимали к себе цветную капусту. При этом рассказывали друг другу невероятные истории, пели и подсчитывали заработанные деньги.
Ознакомительная версия.
