Кеша Тукмаев рассказывал собравшимся, как все случилось.
Притихшая толпа ловила каждое слово рыбака:
– Перед рассветом взял я облас и поплыл режевку в заводи просмотреть. На язя ставил. Выпутываю рыбу. И вдруг утопленник… Обрезал ножом сеть, подтабанился к берегу. Гляжу, не утопленник это вовсе… Лена… Раны на теле ножевые… Нарвал травки, постелил в облас и положил ее, бедненькую… Потом пошел по берегу след искать, кто ее… Нашел то место, где сердешную спогубили… Глянул, у воды что-то поблескивает, песком замытое. Пнул ногой. Нож. Пошел в гору по следу. А там, в чащобнике, куча разного добра схоронена, лапником закидана…
– Третьеводни еще прошел слых, – подала голос всезнающая Андрониха и затараторила: – Вермаг в Медвежьем обчистили. Золоты кольца, часы, браслетики разны – все слизнули! Шевьеты, шелка да габардины, говорят, тюками тащили… Много тыщ забрали. Моторист с почтовского катера ко мне забегал давеча за сушеной малиной для ребенка. Он брехать не станет. У него брат в милиции расследователем служит…
– Золотых вещичек не видал, – оборвал бабку рыбак. – А вот отрезы материи всякой лежали. Помешала, видать, Лена им прятать краденое…
– Дай сюда тот нож, Тукмай, – попросила Югана тихо, но требовательно.
Нож с рукояткой витого корня и врезанной в нее блестящей костяной рыбкой, видела Югана, висел в ножнах на ремне над койкой Семена Каткова, когда ходила старая эвенкийка в общежитие искать плохих людей.
Незаметно ушла Югана из больнички. Да и не до нее было взволнованным людям.
– Пусть мужики ловят его!
– Кого ловить-то?
– Я Сеньку Каткова видел, – сказал дед Чарымов. – Вчера в потемках со зверофермы я шел, а он с ружьем в лес подался…
– О, господи, понавез ты, начальник, люду поганого… – набросилась бабка Андрониха на подошедшего к толпе Геннадия Яковлевича.
Вышел Андрей на крыльцо. Молча, увядшими глазами обвел толпу и тихим, с хрипотцой, голосом спросил:
– Югана где?
– Нету ее, – ответила Андрониха.
– Только ведь была… – удивилась Нина Павловна.
– Где Югана? – машинально повторил Андрей.
– Тукмай, она же у тебя нож взяла и ушла… – сказала Андрониха.
– Ушла… – тихо произнес Андрей.
– Дядя Андрюша, я провожала корову пастись и видела бабушку Югану, Она у зверофермы села на Пегаску дедушки Чарымова и поехала рысью, – зачастила внучка Пивоварова.
– Ружье с ней? – деловито осведомилась Андрониха.
– Нет, без ружья она, – торопливо ответила девочка. – Без всего…
6
В пятнадцати километрах от Улангая, на берегу реки в старой рыбацкой землянке сидели Семен Катков с Леваком.
– Зря на мокрое дело пошел. Надо теперь пятки смазывать. В тайгу подаваться, – трусливо пробормотал Семен. – В тайге нас никакая милиция не найдет.
– Заткнись, сволочь!.. – рявкнул презрительно Левак и вдруг насторожился.
Где-то поблизости от землянки заржала лошадь. Катков схватил ружье, переломил, заложил патроны с картечью.
– Постой, не выходи, – сказал Левак, разглядывая в дверную щель старуху, которая остановилась, не доезжая до избушки с полсотни метров, слезла с седла и привязала лошадь к талине.
– Сенька в избушке стоит! – крикнула Югана.
– Не стреляй… без шума надо. Придушим и в речку кинем, – шепотом произнес Левак.
– Югана на берегу след сапога Семена нашла. В избушку Семен бежал…
– Подмани ее, а я поленом пристукну. Пришел мой черед, – шепнул Левак, выбирая полено поувесистее.
– Я тут, – распахнув дверь сказал Семен, не расставаясь с ружьем.
– Твой нож? – спросила Югана.
– Мой…
– Лови!..
Семен поднял нож, брошенный Юганой ему под ноги, и сунул за голенище. Левак вышел из дверей, встал рядом со своим дружком и с независимым видом затянулся папиросой.
– Югана ждет… – сказала старая эвенкийка, выхватив из сумки ракетницу со взведенным курком. – Медвежья пуля в маленьком ружье ждет…
– Стреляй суку!.. – истерически завопил Левак.
– Поздно стрелять, – равнодушно откинув ружье в сторону, ответил Семен. – Не успеешь курки взвести, пришьет на месте…
– Семен убил жену вождя племени Кедра…
– Стреляй! – взвыл Катков, рванул рубаху так, что пуговицы полетели в стороны.
– Нож, который убил жену вождя, должен убить Семена… – спокойно сказала Югана. – Сам себя ты должен убить…
– Я пойду… Я ничего не знал… – забормотал Левак, пятясь к двери.
– Пусть уходит человек с лицом рыси! – кивнула Югана.
Семен взглядом проводил убегающего, поминутно оглядывающегося Левака, а Югана не отводила ствола ракетницы от убийцы.
– Я жить хочу… Не стреляй…
– Мужчину, который убивает женщину, не судят! Такой закон эвенков из племени Кедра. Маленькое ружье осечки не дает, – предупредила Югана, заметив, что Семен сделал несколько шагов в ее сторону.
– Я не хотел…
– Югана говорит: маленькое ружье криво пулю не носит.
Семен выигрывал время. Еще шаг или два, и он метнется к старухе с ножом, а потом уйдет в тайгу…
И он действительно рванулся к Югане, выхватив из-за голенища нож…
Выстрела он не слышал.
7
Мила сердцу Ильи осень не меньше весны. Переночевал он у ручья и чуть свет отправился дальше, осматривать соболиные места.
Идет промысловик по тайге. Высятся кондовый сосняк да плотный кедрач. Ударь обухом по стволу, прижмись ухом – поет дерево. Ударь острием – оголится мелкослоистое и крепкое тело с красноватым оттенком.
Урожай на кедровый орех слабый нынче, а вот на ягоду и грибы расщедрилась тайга. Клюквенные болота поусыпаны красными бусами, гнутся ветви рябинника и калины под тяжестью кистей сочных ягод, охваченных инеем, подслащенных первым заморозком. Белка в урмане у Ледового озера к неурожаям на кедровый орех привыкла. Перезимует беззаботно – сосновых семян вдоволь, грибы насушила. Не хватит этого – есть сережки да почки березы и осины. А от нужды пойдет на еду и березовая губка-нарост.
Излюбленные места соболя – окраины болот, речушек и озер, поросших крупным березняком, дуплистыми осинами. Когда соболь осенью ест рябину и другие ягоды, то на приманку не идет и становится в это время хитрее лисы.
Около поваленной березы Илья снял рюкзак, присел отдохнуть. Закурил трубку. Видит, на вытоптанной круговине соболь жировал – оставил от белки хвост да кишки. Покрикивает рядом где-то суетливая ронжа, ворчит глухарь.
Издали донесся трубный голос сохатого – кончается месяц лосиной любви.
Отдохнул Илья, дальше пошел. Путь его лежит к Ледовому озеру.
Идет охотник по мелколесью. Лосиные следы всюду видит. Кусты поломаны, мелкий осинник поскоблен, тропы вытоптаны до грязи.
8
Стало смеркаться, когда Илья оказался на берегу озера. Увидел вдали костер, вскинул ружье, выстрелил. Услышал Костя сигнал, пригнал через озеро мотолодку.
– Ну, как дела? – спросил Костя, когда Илья палил на костре ощипанного глухаря.
– Варить мясо поставлю. Потом расскажу. Ночь большая…
Промысловики поужинали, закурили трубки, раскинувшись на пихтовых ветвях у нодьи, и лишь тогда мрачно сказал Илья:
– В деревню охота. Жену во сне видел. Плакала и звала домой… На буровую тоже маленько охота…
– Брось ты, Илья… Думаешь, меня не тянет? Тоже снится Танюша с ребятишками… Я ведь их сколько не видел, а вот опять в тайгу подался. Перебьемся эту зиму, а потом придумаем что-нибудь.
– Пожалел я, что не взял с собой лайку… Чуть зверь не задушил меня…
– Ну, Илья, ты что-то совсем приуныл. С медведем не мог поговорить как положено.
– Говорил ему… Не захотел слушать.
– Как получилось? – поинтересовался Костя.
– Сидел утром у кедра, сделал рожок из бересты и стал трубить, лося подманивать. Вижу, лист с рябины посыпался – белка на сосну перелетела. Думал, лось идет. А приманил не сохатого. Стрелял плохо, ранил зверя. Ружье хотел перезарядить. Медведь на меня прет. Я – на березу, как соболь. Обхватил ногами ствол. Махаю ножом перед мордой медведя, а он рычит и лезет ко мне… Затяжелел медведь, кровь потерял. Лег под березой, меня караулит. Разозлился я совсем. Прыгнул прямо на него с ножом…
– Забрось ты свою одностволку, ей сто лет в субботу будет. Лежат у нас пять двустволок – любую бери.
– Привык к своему… Легкое оно и промаху не давало. Старое теперь. Надо менять…
– Соболи попадались?..
– Куда им деться? Много зверька…
До восхода солнца Костя с Ильей смастерили шалаш около валежины на берегу озера. У каждого в руках бинокль. Наблюдают, как и какую рыбу норки добывают, куда ее таскают.
– Мороз скоро будет. Норка рыбу в дупла прячет, запас делает, – тихо пояснил Илья. – Надо потом с собаками поискать гнезда, посмотреть, что готовят зверьки на зиму, – и поинтересовался: – Каких будем разводить?..
– Стандартными считаются наши норки, коричневые, – пояснил Костя. – Нужно отловить около четырехсот зверьков…
