Ознакомительная версия.
«А аптека на Кондратьевском, пожалуй, лучше, чем кондратий на Аптекарском», — нежданно приходит в голову мысль, оглушающая своей глубиной и оптимизмом. На сегодня она последняя, засыпаю я мгновенно.
* * *
Пробудился я довольно поздно. За окном — яркое солнце. От вчерашней усталости не осталось и следа. Настроение боевое, только очень сильно хочется есть. Немудрено: сигареты и кофе — пища не слишком калорийная. Неожиданно с сожалением обнаруживаю, что сигареты-то как раз и закончились. Ничего, по дороге в гараж куплю, ларьков по пути — до черта.
Проглотив банку сардин, последнюю из Женькиного резерва, почти час занимаюсь уборкой квартиры. Протираю мебель, мою посуду, драю полы. Никогда раньше не любил этим заниматься. С чего бы сейчас взялся? Как будто с минуты на минуту должен явиться хозяин квартиры, а в ней бардак. Неудобно. Или как будто я сам сюда больше никогда не вернусь. Так ведь, наверное, и не вернусь! При любом итоге — что мне здесь больше делать? А то, что итог будет подведен именно сегодня, сомнений у меня нет. И я продолжаю уборку. Ничего, времени еще полно, только вот без курева тоскливо.
Выхожу из сияющей чистотой квартиры где-то около двух. Спускаюсь в переход. Получив из окошечка вожделенный «Винстон», улавливаю жалобные звуки скрипки. Какой-то вальс. Пожалуй, мне совсем не знакомый. Останавливаюсь чуть поодаль, слушаю. Как-то легко и совершенно естественно вальс переходит в любимый Женькин романс. Значит, увидела. Точно, Ира слега улыбается мне. Приветливо и немного печально. Смычок покидает струны. Романс окончен.
— Здравствуй, Ириш. Ну, как ты?
Мы оба искренне рады встрече. Закуриваем. Футляр от скрипки почти пуст. Несколько мятых десяток и немного мелочи. И все.
— Негусто, — киваю на футляр. — Как с Канадой?
— В следующий четверг лечу. Если в агентстве не обманут. Мы ведь с Женей как раз по четвергам встречались.
— Он тебя очень любил, Ириша. Больше всех любил, — нагло вру я.
— Спасибо. Я знаю, — наверное, тоже врет мне Ира. А может, и не врет.
— Сынишка скучать будет? Как он без тебя? С кем останется?
— С бабушкой и любимым котом Григорием. А потом в нашей «коммуне» скучать не приходится. Там всегда праздник.
Смотрю на часы.
— Ну ладно, Иришка, пока. Даст Бог, свидимся, — целую ее в холодную щеку.
— До свидания, Са… но почему я вас всегда Сашей хочу назвать?
— Хочется, Ириша, так и называй. Я пошел.
Она улыбается. Как всегда, тепло и печально. Уже поднявшись на улицу, резко, совершенно неожиданно для себя разворачиваюсь. Ноги сами, без малейшего моего участия волокут меня назад в переход. Снова слышится незнакомый мне вальс. Тихий и грустный. Бросаю в Ирин футляр с мятыми десятками и кучкой мелочи маленький серебристый ключик:
— Это от квартиры, Ира. Она твоя. Живите в ней с Женькой-младшим, мамой и любимым Гришей. Вам там будет очень хорошо. И пошли подальше этого Виктора с его навороченным джипом! Не нужен он вам! И благодарить меня не стоит. Это не от меня подарок, а от Жени. Он и правда тебя очень любил. Не думай, я не обманываю! Прощай!
* * *
На этот раз Женькину «Ладу» я запарковал прямо у той самой аптеки на Кондратьевском. Лишних тридцать метров пройти, зато из окон офиса машины не видно. У дверей незнакомый мне охранник. Морда здоровая, с полным отсутствием намека на интеллект.
— Вы Нестеров? Ваши документы!
Не спеша достаю из куртки паспорт, предъявляю Морде.
Охранник несколько раз переводит взгляд с паспорта на меня, затем утвердительно кивает и снимает трубку телефона:
— Анатолий Анатольевич, к вам Нестеров. Да, конечно, проверил! Хорошо, уточню, будет исполнено. Что-нибудь кроме паспорта у вас еще имеется? — Это он уже мне.
Предельно учтиво втолковываю Морде, что у меня кроме паспорта наличествуют еще автомобиль, теплые носки, поясничный остеохондроз, желание стать президентом Зимбабве и, в отличие от него, интеллект. В завершение рапортую, что времени у меня достаточно и я готов огласить весь список, но очень хотелось бы знать, что его интересует конкретно.
— Не! Меня еще какой-нибудь другой документ интересует, — даже не почуяв издевки, мямлит охранник.
Непроверяйка производит на Морду неизгладимое впечатление и мгновенно снимает все вопросы, включая и мой: «Где тут у вас туалет? А то живот чего-то прихватило». Полагаю, что, не будь непроверяйки, он бы просто заставил меня терпеть.
Офис в полутемноте — значит, никого из сотрудников на работе нет. Это хорошо! Громко хлопаю дверью с приколоченными двумя нулями и иду в конец коридора к металлической двери на черную лестницу. Шагов не слышно, не зря назло главбуху ковровую дорожку недавно прикупили. Запоров на двери много, но открываю их одним движением руки. Не привыкать! Вот и площадка второго этажа прямо над рецептурным отделом аптеки. В окне подо мной — Женькина «Лада». Рядом с ней на карачках — знакомая Морда. Что-то увлеченно пристраивает в нишу заднего колеса! Похоже, не все у него получается. Хотя нет, справился. Морда встает на ноги, отряхивается и, оценив результаты собственного труда, скрывается из виду.
Черная лестница выходит в небольшой темный двор колодец. От подворотни до машины — метров десять, не более. Подарок Морды достаточно легко отдирается от машины. Очень напоминает пакет с соком «Моя семья», только без трубочки и завернут в плотную металлическую фольгу. Пакет свободно помещается в глубоченных карманах Женькиной куртки.
Через минуту я вновь хлопаю дверью с двумя блестящими нулями, удовлетворенно хмыкаю и строевым чеканным шагом топаю в сторону главного кабинета офиса. Не посчитав необходимым постучаться, вхожу. Хозяин на месте.
* * *
— Зорин Евгений Николаевич… Музыкант. Пианист. Лауреат международных конкурсов. Из озера Онтарио прямым рейсом. Хотел было из Канады да на Канары. Но там — ваш зам с главбухом. Уж больно встречаться с ними неохота! Да и чего отдых симпатичным людям отравлять трупным запахом?! Им же еще и с коттеджами разбираться надо. Эвон дел сколько! Улетели они, кстати? Да, час назад как стартовали. Рейс двадцать семь одиннадцать. Там сейчас тепло. Не то что в Онтарио или, к примеру, на Северном. Северное, оно и есть северное.
Ну, чего вы так занервничали? Конечно же, шучу я, Анатолий Анатольевич. Какой я Зорин?! У меня и слуха-то нет. С детства. И не похож я на него вовсе! Разрешите представиться: Комаров Александр Сергеевич. Бизнесмен. Бывший генеральный директор. А впрочем, о чем я? В сейфе, вон том, мои визитки. В коробочке, в углу. Можете одну взять. Как говорится, на вечную память. Ключ от сейфа — в тумбочке под бумагами. Нет, чуть пониже. Еще ниже. Ага, здесь! Хотя зачем вам визитки? В приемной обо мне еще лучше написано. Какой я был прекрасный руководитель, верный друг и отличный товарищ. Кстати, вы не в курсе, волки в Тамбове еще остались, не всех перестреляли? Должны остаться. А то как вам одному, без товарищей?! Могли бы, скажем, на меня рассчитывать, но со мной тоже незадача — вчера схоронили. Да, чуть не забыл, должен вас сердечно поблагодарить. Дивную речь на кладбище произнесли. Тронут. Все обо мне да обо мне. И как искренне! Прослезился даже разок. В особенности когда вы о прахе говорили. Как там у вас? «Пусть земля будет ему прахом». Ему — это мне, значит. А чьим прахом? Тоже, выходит, что моим. Чудно выразились! Просто находка для какого-нибудь классика! Не правда ли, Анатолий Анатольевич?
Да ладно. Чего вдруг заерзали? Нет никакого Комарова! Бифштекс хорошо прожаренный в Комарово есть, а Комарова — нет. Вы какой бифштекс предпочитаете? Полагаю, что с кровью. И чтобы крови побольше. Ну, не надо же так волноваться, Басов! Вы ведь сами изволили вчера заявить, что мы с вами все проблемы распрекрасненько решим. Притом прямо сейчас. Но сначала, по этикету, полагается познакомиться…
Нестеров я, Вадим Петрович. Профессиональный киллер высшей квалификации. Стаж около двадцати лет. Рекомендаций от клиентуры, увы, предъявить не смогу. Для меня, как сами понимаете, лучший клиент — это мертвый клиент. Какие же от них рекомендации?! Не верите, что я Нестеров? Вот паспорт, вот права, вот непроверяйка. Свидетельство о смерти имеется, только заполнить не успел. Такая вот незадача, пустое оно. Зато вписывай, кого хочешь. Хотите, вас впишем, Анатолий Анатольевич? Опять не верит! Нестеров я. Давайте поближе к свету отойду. Вот профиль. Вот анфас. Шрам на щеке, как видите. Родинка еще есть на жопе. Хотите, покажу? Всего за шесть тысяч долларов. Нормальная цена. Ну, снимать штаны или так заплатите? Кстати, что это вы раскраснелись, как рак в микроволновке, только что вроде мы бледненькие были? Вам непременно чего-нибудь выпить надо! А то инфаркт или, не приведи бог, инсульт какой-нибудь, излишне обширный. И каюк! Приемная и без того тесная, а тут еще один некролог. Вам это надо? Полагаю, что нет. Холодная минеральная с газом — в холодильнике в приемной. Третья полка снизу. Да и я не прочь попить. Так что угощайте, Анатолий Анатольевич! Или самому сходить?
Ознакомительная версия.
