Ознакомительная версия.
Ужасно, что она любит его за выпадающие волосы, хотя бы потому, что ему требуется гораздо больше любви, чтобы компенсировать все потери уходящей привлекательности. Этот вечер подтверждает, что Лоренс не выше всех на голову, — он был скучным собеседником за ужином, вследствие чего казался даже менее симпатичным, не говоря уже о суровых субъективных оценках, нетерпимости и пятнышке горчицы на воротнике плаща, вероятно из-за бутерброда с ветчиной, съеденного на обед. Он не пожелал помочь знаменитости, не говорил с очаровательным акцентом Южного Лондона, его пальцы не были длинными и хорошо тренированными, а скорее походили на сосиски, подаваемые к завтраку. Все это нарушало ее спокойствие и благодушие.
Ирина подошла и обняла его за талию. Повернувшись, он окинул ее свирепым взглядом.
Фантазии — это совсем другое. Пережив месяцы неопределенности, когда так много поставлено на карту, Ирина заранее убедила себя, что ночь, проведенная с Рэмси Эктоном, послужит доказательством ее нравственного падения. Она была готова к неловкости, к трагикомической сцене у ворот.
Превзойдя самого себя в «Ройял Бат», прежде чем сделать решительный шаг, Рэмси произнес забавную фразу:
— В снукере это называют «удар под давлением».
Если забыть о тавтологии, секс — всего лишь секс, как бы долго он ни длился, каким бы приятным ни был и сколько бы для вас ни значил. Потом вы обязательно подумаете о том, что забыли купить молоко, или включите новости.
По правде говоря, секс всегда немного разочаровывал — чем богаче жизненный опыт, тем больше ожиданий, начиная от отдыха на острове (с кусачими черными мухами) и заканчивая ужином за триста долларов во французском ресторане (редко производящем впечатление большее, чем тарелка пасты). Момент потери девственности тоже не способствовал рекламе процесса. С долговязым гитаристом местной рок-группы Крисом — парнем с восхитительными длинными светлыми волосами — они дружили еще со школы. Он был внимательным и терпеливым, не новичком, но и не распущенным повесой. Когда настал самый главный день — его мать отправилась по магазинам в Джерси, — Крис не сразу смог войти в нее, презерватив оказался слишком большим, а его цвет напоминал линялую шкуру змеи. В движениях было столько же романтики, сколько в работе столяра, забивающего дюбель в маленькое отверстие в стене, обильно покрытое смазкой. Процесс дефлорации прошел быстро и подарил ей лишь боль. Прелюдии не было ни тогда, ни сейчас, когда пенис уже давал те же ощущения, что палец или тампон.
Невообразимо, но она предвкушала более значимые для нее эмоции. Не из разряда ожидаемых, уже известных, а нарисованные ее собственным воображением. Испытав их в некоторой степени наедине с собой, она предполагала, что оргазм будет обязательной частью программы. К сожалению, некому было ей объяснить, что надо самой учиться испытывать его, что во время секса женщина проделывает такую огромную работу, что результат порой кажется не стоящим всех титанических усилий. Для мужчин секс с женщиной очень похож по ощущениям на то, чем они занимаются в запертой ванной. Недостаток Криса был лишь в том, что он страдал типичной для подростка боязнью кончить слишком быстро. Поэтому Ирина чувствовала себя обманутой.
Когда все закончилось, она не лежала, погруженная в мечтательную истому, а с угрюмым лицом и с трудом скрываемым раздражением сидела, опираясь на подушки. Она столько лет ждала этого, чтобы убедиться в одном: как и многое другое, секс всего лишь раздутый мыльный пузырь.
Долгое время она периодически выдерживала определенное количество фрикций, поддерживая себя видением красочных картин, рисуемых в голове. Единственным результатом вынужденного исполнения долга стало возникновение ни на чем не основанных ожиданий в эротической сфере. Секс с Рэмси был хорошим, она даже не предполагала, что сможет кончить. В конце концов, даже давно заученный процесс занятия любовью с Лоренсом давал в концовке награду, определенное количество потраченной энергии приносило вполне реальный результат.
Вовлекаясь в процесс, Ирина придавала основное значение проверке верности ее мировоззрения — ей больше нравилось быть правой, нежели счастливой, и таких людей не так уж мало — и осталась недовольной. Так вот, секс с Рэмси не оправдал ее ожиданий. Потрясающий и головокружительный секс на плотных льняных простынях «Ройял Бат» зародил в ней стойкую уверенность, что она никогда не занималась сексом раньше, и заставил задаться вопросом: как же назвать то, чем она занималась все эти годы?
— Подумать только. — Ирина приподнялась на локте и прикоснулась к Рэмси. Это было, пожалуй, на третий день пребывания в Борнмуте (сложно уследить за временем, которое стало толстым, вялым и ленивым, как раскормленная кошка). — Перед днем твоего рождения я и подумать не могла, что мы окажемся в постели. Даже мысль об этом казалась мне недопустимой. Даже во время секса я старалась представлять себе что-то другое. Что-то более запретное.
— Например? — спросил Рэмси.
Странно, но раньше никто не задавал ей подобных вопросов. Чуть затрепетав, она рискнула:
— Ну, например, оральный секс.
— Это когда сосут пенис? Ты об этом?
Ирина рассмеялась:
— Да, об этом. Но не все так просто. Мне бы хотелось, чтобы меня заставляли. Женщины, наверное, не должны признаваться в таких вещах, но да, заставили силой. Но это лишь мои фантазии. Не знаю, понравилось бы мне это в реальной жизни.
— Ой, у меня много лет были фантазии об изнасиловании, — весело признался он. — Только на прошлой неделе я думал об этом и представлял тебя. Я изнасиловал тебя. У стены. Сначала ты сопротивлялась, а потом просила еще.
Приободренная, Ирина решила идти дальше.
— Потом меня возбуждала идея заняться сексом с двумя партнерами. Недавно с Лоренсом… Нет, я не должна тебе об этом рассказывать. Это неприлично.
— Ты должна мне рассказывать все. Никогда не забывай об этом.
— Ладно. У меня были фантазии с женщиной.
— Оральный секс? Что в этом такого? Со мной тоже бывало.
— Ты мужчина. Тебе дозволено об этом думать.
— В этом деле не бывает дозволено и не дозволено.
— Только не думай, что я лесбиянка. Просто у меня не осталось других фантазий.
— Их больше, чем ты думаешь. Недавно я представлял, что занимаюсь оральным сексом с парнем.
— Правда?
— Правда. Не многие мужчины в этом признаются, но, уверен, такие фантазии не редкость. Но это тоже не значит, что я собираюсь на самом деле сделать это с каким-нибудь вонючим кретином.
— Спасибо. Мне уже легче, — произнесла она, опуская голову ему на грудь. — Смешно. Помнишь, после твоего дня рождения? Мы не смогли. После этого у меня впервые появились фантазии на тему секса. Они возникали постоянно. Каждый день. Мне даже стало казаться, что я схожу с ума.
— Ну и что ты скажешь теперь, когда все произошло в реальной жизни? — спросил Рэмси сонным голосом. Была уже вторая половина дня. Сегодня вечером ему предстояло играть матч третьего раунда, и сейчас он должен тренироваться у стола.
— Я ни о чем не думаю, — с удивлением призналась она. — С тобой мне больше ничего не нужно. Если бы я фантазировала, то лишь о том, как занимаюсь сексом с тобой. Знаешь, впервые секс кажется мне чем-то необыкновенным. Один предмет погружается в другой, в этом есть нечто примитивное. Не похожее на естественный процесс, но в то же время необходимое. У меня такое странное состояние, наверное, похоже на брачный период у животных.
Рэмси захихикал и провел горячим пальцем по ее бедру.
— А ты похожа на животное. Дикое животное. Ведешь себя как пай-девочка, печешь пироги. Никто даже не догадывается, какая ты на самом деле. Никто, кроме меня. Я заметил это тогда, когда ты сама не замечала. Держать такую бестию, как ты, взаперти просто преступление. Хотя есть придурки, которые сажают тигров на цепь в саду за домом, а несчастные животные чахнут от тоски.
— Сообщим в РЕТА?
— Куда?
— Ладно, не важно.
Восхитительным был не только секс; восхитительным было все. Они спали рядом в такой позе, которая была настолько удобна, что Ирине хотелось плакать от счастья. Поцелуи были похожи на заплывы — неутомимые — в ласкающей тело воде голубого бассейна. Его кожа всегда была прохладной, похожей на ощупь на кожу ребенка, удачное сравнение, если учесть, что лицо его, казалось, подверглось криогенной заморозке еще в подростковом возрасте.
Стройное, вытянутое, с гладкой кожей, не покрытой волосами, лишь с несколькими темными пятнышками в паху и под мышками, тело Рэмси было чистым и аккуратным, без всяких изъянов и меток, словно оно многие годы хранилось специально для нее, завернутое в целлофан, как ценное столовое серебро. Жизнь игрока в снукер не способствует долгому пребыванию на воздухе, поэтому тело его было все ровного кремового цвета, без полосок от часов на запястье и от носков на лодыжках. У него была та редко встречающаяся фигура, которая хорошо смотрелась без одежды, в то время как мужчины выглядят обнаженными довольно нелепо, смущаются и перестают походить на самих себя. Рэмси встал и, не одевшись, прошелся по номеру. Он выглядел невероятно гармонично, словно находился в привычной для него среде, одежда требовалась ему так же, как оленю в лесу. Аромат жженого сахара завораживал, она часто клала голову ему на плечо, туда, где у самой шеи так жарко и пленительно пахло.
Ознакомительная версия.
