— Проверить, справлюсь ли я, если твоей матери не будет рядом?
Выковыряв из салата оливку, Роза осмотрела ее и отложила.
— Об этом я не думала.
— Правда?
— Да, — Роза подняла взгляд, — не думала. А ты справился.
Он слабо улыбнулся своей тарелке.
— Да, — подтвердил он, — справился, верно? Сам не ожидал. Но я надеялся… — Он помедлил, подбирая слова.
— Надеялся, что поплывешь и без спасательного круга.
— Точно. — Он посмотрел ей в глаза. — Я смог. Разве это… — Он осекся.
— Нет, — сказала Роза, — нет. Она тоже этого хочет. Она желает тебе добра.
Ласло прокашлялся.
— Дело в том, что я… — Он помолчал. — В общем, я получил еще одну роль.
— О-о!
— В телефильме, — добавил он, — в шестисерийном. У меня довольно большая роль… Сказать по правде, вторая из главных.
Роза придвинулась к нему.
— Это же замечательно!
— Ты думаешь?
— Ну конечно! — воскликнула она. — Конечно! Ты заслужил.
— Ммм…
Роза отложила нож и коснулась запястья Ласло.
— Мама скажет то же самое. Она будет в восторге.
— Думаешь? Режиссером опять будет Фредди Касс. Он… в общем, пробы я толком и не проходил, разве что формально. Чем-то это похоже на подлость получать роль тайком от нее, но я не в том положении, чтобы бросаться хорошей работой.
— Прекрати, — сказала Роза.
Он сделал резкий вдох и спросил:
— Ты уверена?
— Да-да, уверена.
— Просто я стольким ей обязан, — продолжал он. — Она помогла мне, приютила…
— Оставалась рядом, пока была тебе нужна. — Роза отдернула руку и снова взяла нож. — И наоборот.
Ласло не ответил. Положив в рот кусок пиццы, он принялся сосредоточенно жевать.
Потом он спросил:
— Зачем ты приходила сегодня в театр?
— А, так, — ответила она. — Посмотреть на тебя.
— Ты меня уже видела.
— Так, чтобы ни на что не отвлекаться.
— У меня плохо получается выспрашивать, но… Что же ты все-таки разглядела?
Она наклонилась над столом, скрестила перед собой руки. Ее волосы притягивали взгляд.
— Достаточно, — задумчиво начала она. — Я увидела достаточно, чтобы набраться смелости.
Ласло отложил нож и вилку. У него возникло тревожное и волнующее чувство, которое он в последнее время испытывал уже несколько раз: казалась, некая посторонняя сила ворвалась в его жизнь и теперь творит в ней перемены, причем ему известно, что подобные перемены ему самому сотворить не под силу.
Роза наблюдала за ним.
— Ты уезжаешь.
Ласло кивнул.
— Придется, — сказал он. — Места не хватает. Я чувствую себя неловко, Бен спит на диване…
— Где ты будешь жить?
Ласло смотрел в свою тарелку.
— Я уже подыскиваю себе квартиру. Какую-нибудь совсем маленькую. На телевидении платят лучше…
— Я с тобой, — объявила Роза.
Он ощутил, как вспыхнули щеки.
— Со мной?!
— Да.
— Я… я же тебя не знаю… — смущенно выговорил он.
Роза расцепила руки, поставила локти на стол и подперла подбородок ладонями.
— Ничего подобного.
— Но я…
— Ласло, ты меня знаешь, — продолжала Роза. — Точно так же ты привык думать о себе как о чужом человеке, потому и убежден, что никого не знаешь.
Он медленно поднял взгляд и остановил его на лице Розы.
— Ты предлагаешь нам жить вместе?
— Да.
— Но…
— Жить вместе, — пояснила Роза, — это значит «жить», а не «спать». — Помолчав, она беспечно добавила: — Это совсем не обязательно.
— А я ни на что и не рассчитывал, — ответил Ласло. — Ни о чем таком я даже не мечтал. Ты предлагаешь снимать квартиру пополам?
— Да.
— Почему?
Роза посерьезнела.
— Потому что мне тоже надо уехать из дома и где-то жить. Потому что мне необходим стимул для поиска работы получше. Потому что я пока не могу позволить себе жить одна. Потому что не хочу жить с другой девчонкой, точной копией меня. Потому что ты мне нравишься.
Его щеки опять запылали.
— Правда?
— Да, — ответила она.
— Даже не знаю, что…
— Не трудись, — прервала Роза. — Не надо ничего говорить. И копаться в своих чувствах тоже. Просто подумай о том, что я сказала. — Она взглянула на его тарелку. — Ешь, холодная пицца — страшная гадость.
Рассел отвернулся от Эди и уже засыпал, когда она встряхнула его.
— Рассел…
Ее пальцы впивались ему в плечо. Рассел с трудом выкарабкался из темной мягкой ямы, куда затягивал его сон.
— Эди, что такое? Эди!
Он обернулся к ней, и она уткнулась лицом в его грудь. И прошептала, касаясь губами кожи:
— Продолжения не будет.
Он выпростал руки из-под одеяла и неуклюже обнял ее.
— Эди, родная, ты же знала…
— Мы никуда не переезжаем, — хриплым, срывающимся шепотом продолжала Эди, — на новую сцену пьесу не переносят. Все, конец.
Рассел обнял ее покрепче и мягко напомнил:
— Ты же знала это. Знала, что Фредди даже не пытается найти другой театр, понимала, что это пустая болтовня. Это известно уже несколько недель.
— А до меня дошло только сейчас, — призналась Эди. — Я не хочу, чтобы все так заканчивалось. Не хочу, чтобы прекращались спектакли.
— Будут и другие роли…
— Вряд ли. В этот раз мне просто повезло. Фредди берет Ласло в новую постановку по итальянскому детективу, а со мной об этом даже не заговаривал.
— Возможно, там нет роли для тебя…
— А я думала, что буду играть в Уэст-Энде, — призналась Эди. — Думала, у меня теперь есть имя… — Она осеклась.
— А по-моему, ты просто настолько измучалась и устала, что сама хочешь, чтобы все кончилось.
Эди не ответила, слегка повернула голову и прижалась щекой к его груди.
Помолчав несколько минут, он спросил:
— Тебе ведь понравилось играть в театре? Ты с радостью выходила на сцену.
Эди кивнула.
— Мне так страшно, что все закончится, — прошептала она.
— Это не последняя твоя роль.
— Ты ничего не знаешь…
— Да, но чутье никогда меня не подводило.
Она подняла голову и посмотрела на него:
— Правда?
— Да, — кивнул Рассел.
— Ты действительно думаешь, что я на что-то еще гожусь?
— Конечно, и не только я так считаю.
— А Фредди Касс — нет.
— И он тоже. Только в новой постановке роль для Ласло есть, а для тебя — нет.
— Правда?
— Истинная.
— Не знаю, — Эди снова прижалась к нему щекой, — не знаю, вынесу ли я, если снова останусь без работы.
Рассел переждал маленькую паузу и успокаивающе произнес:
— Я уверен: ничто подобное тебе не грозит.
— А вот я на этот счет совсем не уверена…
Он ничего не ответил, лег поудобнее, высвободил руку и зевнул в темноте, глядя на макушку Эди. Где-то наверху скрипнули половицы.
Эди замерла. Изменившимся голосом она сказала:
— Между Розой и Ласло что-то происходит.
— Вот как?
— Определенно.
Его одолевала зевота.
— Ну и что? — спросил он, поминутно зевая.
— Мне это не нравится, Рассел, — яростно выпалила Эди. — Совсем не нравится. Только такого мне здесь не хватало. В моем доме!
— Мм…
— Если уж пускаешь в дом человека, можешь по крайней мере надеяться, что он… — Она оборвала себя и печально добавила: — Я не это имела в виду.
— Я так и понял. На это я и надеялся.
— Правда, не это.
— Тогда что же?
Тем же подавленным голосом она объяснила:
— Все кажется таким непрочным.
— Что именно?
— То, что между ними происходит. Оба настолько не уверены в себе, будущее обоих такое туманное…
— А разве во времена нашей молодости было по-другому? — сонно спросил Рассел. — Вспомни: обшарпанная квартирка, трое младенцев, мои жалкие три тысячи в год, да и то, если повезет.
— Пожалуй…
— Вот видишь, и у нас было так же. Вне всяких сомнений. Наверное, и у наших родителей произошел такой же разговор. У моих — точно.
— Рассел…
— Да?
— Я просто хотела подстраховаться, — объяснила Эди. — Чтобы у каждого из них было все как полагается Хотела, чтобы все снова было в моих руках…
— Знаю.
— И не сумела.
Рассел передвинул голову по подушке и коротко поцеловал Эди.
— Знаю, — повторил он.
Беда в том, рассуждал Бен, что он не все продумал. Ему казалось, что будет очень просто на несколько недель вернуться к прежней жизни — скучноватой, но знакомой и легкой, а затем у них с Наоми начнется новая жизнь, пока неопределенная, но заманчивая. Пытаясь добиться своего с наименьшими затратами, он не сообразил, что получившиеся в процессе морщинки и складки не разгладятся сами собой. Ему и в голову не приходило, что Наоми имела в виду что-то другое, когда сказала, что ей нужно подумать, он и не предполагал, что пока она будет думать, единственной точкой соприкосновения с ним станут несколько эсэмэсок — из тех, которые отправляют соседям или одноклассникам. И конечно, он не подозревал, что перекантоваться дома, пусть и без полного отцовского согласия, будет совсем не просто и что привыкать к такой жизни придется заново.
