Ознакомительная версия.
Они сели в машину.
Позвонить Локи, подумал я, а почему бы и нет. Может быть, это выход. Конечно, выход. Другого все равно нет.
Дойдя до своей машины, я сел на заднее сиденье и захлопнул дверь.
– Куда едем, шеф? – спросил Иван.
– Домой.
Иван тронулся с места, но ему пришлось притормозить, чтобы пропустить выехавшую из-за кустов машину Геры. За ее тонированным стеклом ничего не было видно – и эта непрозрачность подействовала на мое воображение самым распаляющим образом. Настолько распаляющим, что последние сомнения, которые у меня оставались, отпали.
Я набрал номер Локи. Он взял трубку сразу.
– Рама? Привет. Чем могу?
– Помните, вы рассказывали о дуэли между вампирами?
– Конечно помню. А почему ты спрашиваешь? Хочешь кого-нибудь вызвать?
По его веселому тону было понятно, что он не рассматривает такой вариант всерьез.
– Да, – сказал я. – Хочу.
– Ты шутишь?
– Нет. Как это сделать?
– Достаточно сказать мне, – ответил Локи. – Я все организую, это входит в круг моих обязанностей. Но я должен быть уверен, что ты говоришь совершенно серьезно.
– Я говорю совершенно серьезно.
– Кого же ты хочешь вызвать?
– Митру.
Локи некоторое время молчал.
– Могу я спросить, – сказал он наконец, – в чем причина?
– Личная.
– Это никак не связано с его ролью в твоей судьбе? Я имею в виду гибель Брамы?
– Нет.
– Ты хорошо все обдумал?
– Да, – ответил я.
– Рама, – сказал Локи, – хочу тебя предупредить, что это не шутки. Если ты действительно хочешь вызвать Митру, я дам делу ход. Но если ты передумаешь, сложится неловкая ситуация.
– Я. Действительно. Хочу. Вызвать. Митру, – повторил я. – И я не передумаю.
– Ну что ж… Какое оружие ты предпочитаешь? По правилам его выбирает вызванный, но иногда возможен консенсус.
– Полностью на ваше усмотрение.
– Хорошо, – сказал Локи. – Тогда, пожалуйста, сбрось мне на почту дуэльный ордер. Но не сейчас. Напишешь завтра утром, на свежую голову. Когда еще раз все обдумаешь. Тогда я начну действовать.
– Хорошо. А в какой форме писать?
– Я пришлю образец. Форма в целом произвольная, но последняя строчка должна быть такая – «готов за это к встрече с Богом».
– Вы шутите?
– Ничуть. Какие шутки? Дуэль – серьезное дело. Ты должен ясно понимать, каким немыслимым ужасом все может завершиться…
«Локи Четвертому от Рамы Второго.
Служебное.
Дуэльный Ордер.
Митра Шестой злоупотребляет обязанностями куратора молодых вампиров. Вместо того, чтобы помочь им найти свое место в строю, он пользуется их неопытностью для того, чтобы войти к ним в доверие. Затем он использует это доверие самым циничным способом. Скромность не позволяет мне углубиться в детали. Но честь требует, чтобы я наказал мерзавца. Ему должно быть полностью и категорически запрещено общение с молодыми вампирами последнего набора.
Готов за это к встрече с Богом.
Рама Второй».Я перечитал письмо. Слова «честь требует, чтобы я наказал мерзавца» показались мне слишком напыщенными. Я заменил их на «сидеть сложа руки я не могу». Еще раз перечитав письмо, я понял, что из него может показаться, будто жертвой Митры стал я сам. Я заменил «скромность не позволяет» на «скромность и сострадание не позволяют».
Теперь все было в порядке. Я отправил письмо по электронной почте (у Локи был очень подходящий логин – «sadodesperado») и стал ждать ответа.
Через полчаса мой телефон зазвонил.
– Я надеюсь, ты действительно хорошо все обдумал, – сказал Локи, – потому что дело принято к производству.
– Да, обдумал, – ответил я. – Спасибо.
– Пожалуйста. Теперь свой ордер пишет Митра – кстати сказать, он совсем не удивился. Что там у вас произошло, а?
Я промолчал. Подышав немного в трубку и поняв, что ответа не будет, Локи продолжил:
– Несколько дней уйдет на подготовку – решим, где и как. Потом я с тобой свяжусь… Настраивайся, парень, на серьезный лад. Думай о вечном.
Он положил трубку.
Локи, конечно, шутил насчет вечного. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Я поднял глаза на экран компьютера, где все еще висел мой дуэльный ордер. В нем все было четко и ясно. Кроме строки про встречу с Богом, на которой настоял Локи. Подписавшись под ней, я слукавил.
Я совершенно не понимал смысла этой фразы. Богом был я сам – это ясно доказывал мой вчерашний опыт. Проблема, однако, заключалась в том, что я не мог пережить его еще раз. Чтобы снова стать богом, нужен был баблос.
И здесь возникал закономерный вопрос – был ли я богом на самом деле, если мои ощущения и переживания зависели от причины, находящейся вне меня? Любой теолог сказал бы, что нет. А если богом был не я, а кто-то другой, с кем тогда я встречусь в случае форсмажора?
Меня охватило неприятное волнение. Я начал бродить по квартире, внимательно вглядываясь в знакомые предметы в надежде, что какой-нибудь из них пошлет мне тайный знак или даст моим мыслям новое направление. Черно-белая летучая мышь, Наполеон на лошади, две брезгливые нимфетки… Если кто-то из моих пенатов и знал ответ, они хранили его в тайне.
Мои хаотические перемещения привели меня к картотеке. Сев на диван, я принялся листать каталог. Ничего интересного не попадалось на глаза. Я вспомнил, что в ящике секретера были неучтенные пробирки из литературного цикла, открыл его и стал перебирать их в надежде встретить что-нибудь теологическое. Но и там не нашлось ничего, соответствующего высоте момента: препараты вроде «Тютчев + албанск. source code» и «Бабель + 2% маркиз де Сад» не пробудили во мне интереса.
Вдруг я понял, с кем мне можно обсудить этот вопрос.
Подойдя к окну, я выглянул наружу. Моя машина стояла на противоположной стороне улицы. За открытым окном было видно сосредоточенно-обиженное лицо Ивана – он читал очередной иронический детектив (пару дней назад я спросил его, в чем там ирония, и он обиделся еще сильнее). Я вынул из кармана телефон. Прошло несколько секунд, и сигнал добрался до жертвы – Иван повел головой, и я услышал его голос:
– Добрый день, шеф.
– Мне нужно ехать к Озирису, – сказал я. – Минут через десять. Только переоденусь и выпью кофе.
У Озириса было все по-прежнему. Дверь открыл усатый молдаванин, который за прошедшее время успел сильно осунуться, и даже как-то завосковеть. Картежники в большой комнате не обратили на меня никакого внимания.
Озирис выслушал мой рассказ о красной церемонии со снисходительной усмешкой пожилого психонавта, которому соседский сынишка рассказывает о первом опыте с украденным из пепельницы окурком.
– Это был Бог? – спросил я. – То, что я ощутил?
– Так принято считать, – ответил Озирис. – Но в действительности никто не знает. В древние времена это называли «содрогание мантии». Вампиры не знали, как интерпретировать происходящее, пока люди не придумали Бога.
– Так люди придумали Бога или открыли, что он есть?
– Это одно и то же.
– Как так?
Озирис вздохнул.
– Смотри, – сказал он, – объясняю еще раз. Обезьяне поставили в башку перегонный куб. Перегонный куб начал вырабатывать баблос. Но кроме главного продукта стал выдавать и другие фракции. Отходы производства. Одна из фракций называется «Вселенная». Другая называется «Истина». А третья называется «Бог». Сейчас ты спрашиваешь – придумали обезьяны эту третью фракцию или открыли ее? Я даже не знаю, что тут ответить.
– Вы говорили, что вампир приближается к Богу, когда принимает баблос, – напомнил я.
– Естественно. К основному продукту примешивается побочная фракция, и вампир ее чувствует. Бог и баблос – это как бензин и мазут, которые получают во время переработки нефти. Вампиры потребляют баблос, а Бог для нас – отход производства. Зато это ценная фракция для человечества. Мы не возражаем. Пока, разумеется, человечество не начинает впаривать нам эту фракцию в качестве универсальной истины.
– Что, и такое бывает? – спросил я.
Озирис махнул рукой.
– Сплошь и рядом. Поэтому всегда надо носить с собой конфету смерти. А лучше всего две или три.
Я немного подумал и сказал:
– Но тогда возникает логическое противоречие. Если Бог – это отход производства, как он мог сослать сюда Великую Мышь?
– Так в этом все и дело. Если бы Бог был чем-то другим, Великая Мышь могла бы восстать, бороться всю вечность и когда-нибудь одержать победу. Но как можно победить сославший тебя отход производства? Такое не под силу даже Иштар. Именно в этом весь ужас ситуации.
Я начинал понимать изуверскую логику собеседника. Надо было поставить вопрос по-другому.
– Хорошо, – сказал я. – Тогда скажите – является ли Бог просто побочной фракцией производства баблоса? Или эта побочная фракция свидетельствует о существовании Бога на самом деле? Это ведь не одно и то же.
Ознакомительная версия.
