После того, как оркестр покинул поле - легкая разминка перед стартовым свистком, мы со Стрельцовым перепасовываем друг другу мячик. Наставник англичан Альф Рамсей задумчиво глядит на поле из-под кустистых бровей. Тренер, ставший легендой после домашнего чемпионата мира. Станет ли он легендой на этот раз? Или мы все-таки сумеем лишить его такой чести?
Затем два капитана Шестернев и Мур сходятся в центре поля, рядом с судейской бригадой в лице швейцарца Готтфрида Динста и его помощников - чеха Карола Гальбы и немца Рудольфа Крейнтлейна. Того самого Крейнтлейна, что судил нас в поединке с итальянцами на предварительном этапе. В тот раз отсудил нормально, хотелось верить, что и сейчас история повторится, что не будет он нам мстить за проигранный его земляками полуфинал. Хотелось также надеяться, что в этой ветке реальности не случится дополнительного времени и 'гола-фантома', который был засчитан с подачи лайнсмена Тофика Бахрамова. Тем более что и самого Бахрамова не наблюдалось, поскольку в финале играла советская сборная.
Кстати, по регламенту в случае ничейного исхода в основное время назначались дополнительные полчаса. Если же и они не выявляли победителя, то назначалась переигровка. Никаких послематчевых пенальти. По мне, это было более справедливо, чем полагаться на лотерею в виде 11-метровых ударов.
Право ввести мяч в игру выиграли англичане. На игру они выбрали нетрадиционную схему без ярко-выраженных фланговых игроков, тогда как мы с Хусаиновым привычно заняли места на своих флангах.
- Прессингуем, не забываем! - сделав ладони рупором, кричит Морозов.
Мне-то его слышно, раз уж пока мой фланг граничит с тренерскими скамейками, а до остальных ему докричаться сегодня будет трудновато. Рамсей вон и не пытается, только жестами что-то показывает.
Ну что, поехали, как говорил Юра Гагарин! Хозяева турнира принялись перепасовывать мяч на своей половине поля, мы их пока не атакуем, ждем к себе в гости, чтобы уже от центрального круга начать отбор и затем, завладев мячом, быстро отправить его вперед. Сборная сегодня должна напоминать туго сжатую пружину. Именно этот термин я озвучил перед матчем, и он так понравился Морозову, что тренер успел вставить его в свою речь уже несколько раз.
Минуте на третьей я вступил в единоборство с оказавшимся на моем фланге Нобби Стайлзом. Нобби был нетипичным для своего времени футболистом: низкорослым, да еще страдал серьезной близорукостью, поэтому в игре вынужден был использовать мощные контактные линзы, а за пределами стадиона носил очки с толстыми стеклами. Мало того, он еще в детстве умудрился потерять все зубы, и на игру выходил без зубных протезов, что придавало его лицу устрашающую ухмылку.
Мое плечо оказалось помощнее, Нобби я оттер в сторону, завладел было мячом, но этот недомерок взял и засадил мне сзади по той самой щиколотке, которой больше всего досталось в игре с немцами.
- Е...й в рот! - заорал я, корчась на газоне от пронзившей всего меня насквозь боли. - А-а, бля, сука, бля!
Твою ж мать, ну и боль! Не приведи Бог перелом... Вижу, надо мной мельтешат тени - это наши ребята пытаются пока на словах объяснить Стайлзу, что так играть нельзя, хотя Метревели, впрочем, успел вцепиться нарушителю в футболку. За Нобби заступаются игроки английской сборной, растерявшийся Динст не переставая дует в свисток, а его помощники пытаются разнять футболистов.
Кое-как с помощью кого-то из ребят поднимаюсь, прихрамывая, подхожу к бровке, где тут же над моей щиколоткой начинает колдовать наш врач.
- Вроде не сломана, и связки целые, - констатирует Олег Маркович. - За такие удары по ногам удалять надо, а то что это - отделался устным внушением!
На ледяные компрессы времени нет, поэтому делает обезболивающий укол, и я с разрешения судьи возвращаюсь в игру. Возвращаюсь медленно в прямом и переносном смыслах, ребята, чтобы не нагружать меня сразу, дают немного оклематься, не нагружая пасами. Поэтому получаю возможность немного понаблюдать за игрой как бы со стороны.
Помню, смотрел как-то матч в записи в компании все еще здравствовавшего участника того чемпионата мира Владимира Пономарева, с более молодой копией которого сейчас я вышел вместе на поле. Не удержался, хмыкнул, мол, играют англичане и немцы на уровне нашей современной второй лиги. На что Пономарев пожал плечами:
- Ну а что ты хотел, футбол же не стоит на месте. Лет через пятьдесят и про нынешних чемпионов мира будут говорить точно так же. Да и экипировка какая была, ты вспомни! Это тебе не современные облегченные бутсы, не современные бесшовные мячи, которым и вода нипочем. А тогда дождь прошел - все, мячик превращается в чугунное ядро.
К счастью, сегодня дождик не обещали. Я непроизвольно посмотрел на небо, и в этот момент раздался крик Воронина:
- Малец, мяч!
О, блин, чуть пас не прозевал. Принимаю мяч и ускоряюсь вдоль правой бровки. Нога побаливает, но обезболивающее дело свое делает - бежать можно, хотя стопа немного онемевшая, нет того контакта с мячом, как хотелось бы. Бегу и думаю, как долго продлится действие препарата.
Вижу, что вроде бы открывается Стрельцов. Делаю передачу вразрез, но у него тут же в подкате мяч выбивают. Английские защитники тоже недаром свой хлеб едят, голыми руками их не возьмешь.
Левая стопа понемногу обретает чувствительность, но при этом возвращается и ноющая боль. Пока не та, что была сразу после контакта, но думается, дальше будет хуже. Придется в перерыве снова колоть.
Бросаю взгляд на табло - 34-я минута. Пока держимся, во всяком случае, не выглядим мальчиками для битья. Грамотно обороняемся и при случае пытаемся организовать быстрый контрвыпад. Один из них снова проходит при моем участии. На этот раз отваживаюсь и луплю издали по воротам - мяч и штанга разминаются в нескольких сантиметрах друг от друга. Но это действо хотя бы заставляет Бэнкса высказать недовольство защитникам, хотя меня должен был накрывать кто-то из игроков средней линии. А с трибун я слышу хоть и заглушаемое криками на английском, но такое родное: 'Шайбу! Шайбу!'
41-я минута, у наших ворот угловой. Яшин в борьбе с Питерсом первый на мяче, выбивает его кулаком за пределы штрафной. И в этот момент раздается свисток. Что такое? Для перерыва вроде бы еще рано. Судья показывает на 11-метровую отметку. Ничего не понимаю! Штрафной в нашу пользу? Нападение на вратаря? Или... Вижу радостные лица английских игроков и как наши обступают Динста. Но тот непреклонен - пенальти!
- Ты че творишь, сука! - ору что есть мочи и широким шагом двигаюсь к эпицентру событий.
Это был тот случай, когда захотелось от всей души заехать судье в рыло. Уверен, так бы и поступил, потому что весь тайм свистки раздавались не в нашу пользу, но в последний момент меня за руку хватает Гиля, который, видно, по глазам прочитал мои дальнейшие действия.
- Малец, не надо! Хочешь оставить нашу команду в меньшинстве? Тогда нам точно конец.
Тяжело дышу, не отводя взгляда от человека в черном, лицо которого не выражает абсолютно никаких эмоций. У-у, фашист гребаный! Даром что швейцарец.
Между тем Чарльтон устанавливает мяч на 'точку', короткий разбег, удар - и футбольный снаряд, чиркнув по пальцам вытянувшегося в струнку Яшина, летит в левый от него угол. Стадион тут же взрывается ревом, кажется, я сейчас оглохну, а Динст указывает на центр поля.
Разыгрываем, находясь в легком трансе. Как так-то?! Пенальти из ничего! Получается, нужно быть на голову сильнее соперника, чтобы нивелировать судейский фактор. Но это финал чемпионата мира, на него отбираются не только лучшие сборные, но и лучшие судьи!
- Мартин, ведь не было же пенальти! - кричу я Питерсу, оказавшемуся метрах в десяти от меня.
Тот разводит руками, улыбаясь. Ну и... редиска же ты, Питерс. Был бы честным человеком, джентльменом - подошел бы к судье и сказал, что нарушения не было. Но видно, честь и Мартин Питерс - понятия взаимоисключающие.
В раздевалке возмущению парней нет предела. Слава Метревели в волнении переходит на грузинский, а мне тем временем вкалывают новую порцию обезболивающего. Настроение хуже некуда. Проигрываем после первого тайма, да я еще полукалека. Неужели остановимся в одном шаге от заветного трофея?!
- Ребята, не раскисаем, - слышу голос Морозова. - Нужно во что бы то ни стало постараться забить в начале второго тайма.
Легко сказать - забить. Нет, если судья вдруг решит дать такой же свисток, только в штрафной англичан - тогда гол вполне очень может состояться. Но что-то мне подсказывало, что судья благоволить нашей команде не планирует, а все спорные моменты будут решаться в пользу соперника.
Тем не менее, прессингуем с удвоенной энергией. Все силы брошены на алтарь финального поединка, беречь себя нет смысла. И я пашу не только вдоль бровки, но и в центре поля, открываюсь, чтобы получить мяч, ищу возможность убежать, используя свою стартовую скорость...
