Вирджиния Эндрюс - Сад теней

— За кого же она вышла замуж, когда уехала отсюда, если этот человек ничего не оставил Кристоферу? — спросил он, глядя на письмо, словно обращался к самой Алисии.

— Этого мы касаться не будем. Как бы то ни было, Кристофер не был сыном ее второго мужа. Он не его крови, он — твоей крови. У нас больше оснований помогать ему. Это есть воля Божья. Подумав, он согласился.

— Очень хорошо. Пошли им ответ и будь по-твоему.

Я вышла из гостиной, он сидел на диване и сжимал письмо в руке. Я ни о чем не стала спрашивать его. Я лишь сообщила Джону о принятом решении, а он отправил ответ и проследил за подготовкой к приезду Кристофера.

Малькольм лишь потребовал, чтобы я объяснила Коррин сложность возникшего положения. Я знала, что сам он не решится сделать это. Я пригласила ее к себе в комнату, что делала довольно редко. Она с самого начала была заинтригована. Она с ожиданием и интересом смотрела на меня. Я сознательно выжидала, стремясь обдумать все фразы, прежде чем я начну говорить.

— Тебе должно быть известно, что твой дед женился повторно уже в преклонном возрасте. Его женой стала очень молодая женщина.

— Да, Алисия, — заметила дочь, — и она спала в лебединой комнате.

— Алисия и Гарланд, твой дед, имели сына по имени Кристофер. Ты слышала, что Мал и Джоэл часто вспоминали о нем. — Она в согласии кивнула.

Твой отец никогда не одобрял брака своего отца и Алисии. А когда дед умер, он настоял, чтобы Алисия покинула Фоксворт Холл вместе с сыном. Что они и сделали. Она вернулась домой в Ричмонд, где вышла замуж вторично, ее новым мужем стал врач, который, к несчастью, вскоре умер от серьезной болезни.

— Как ужасно, — воскликнула Коррин.

— Но это еще не все: она потеряла все свое состояние на бирже в период Великой Депрессии и разорилась. И вот мы узнали, что Алисия умирает от рака. Ее сыну исполнилось семнадцать лет, он очень талантлив, но из-за недостатка средств не может продолжить учебы. В своем письме она попросила нас принять ее сына, и мы с отцом согласились, так что вскоре Кристофер прибудет к нам. Он будет поступать в Йелльский университет, и наш дом станет его домом, пока он не закончит учебу и не начнет практиковать.

Она ждала, пока я не закончу.

— Как чудесно, — наконец, промолвила она. — Это очень великодушно.

— Это — Божья воля, — повторила я. Коррин кивнула. — Я надеюсь, что ты будешь вести себя достойно во время его пребывания здесь. Будь гостеприимной. Помни, что хотя между вами лишь три года разницы, он — наполовину твой дядя, и не забывай об этом.

— Слава Богу, что в доме появится человек, с которым можно будет поговорить. Я имею в виду, что это будет не взрослый, — быстро поправилась она.

Я поняла, ей надоело говорить о Боге и мраке.

— Не забывай, что это взрослый человек. Ты не должна отвлекать его от учебы. — Я улыбнулась. — Кристофер — прекрасный молодой человек. Я думаю, что вы быстро найдете общий язык.

Я поцеловала ее в лоб, а сама не стала винить ее за излишнее возбуждение.

Дом стоял огромным и пустынным после смерти Джоэля и Мала. Приезд Кристофера мог бы внести в наш дом свет и радость жизни, но не только для Коррин, но и для меня. Я не могла не вспомнить, каким чудесным малышом был Кристофер: вежливым, чувствительным и одновременно рассудительным.

Подобно Коррин, я ожидала его приезда с большим волнением.

Кристофер прибыл в солнечный летний день и, казалось, внес в наш дом солнечный свет. Алисия ушла в мир иной незадолго до его отъезда. Джон Эмос от нашего имени присутствовал на похоронах, устраивал панихиду и другие церемонии согласно обряду, а по окончании срока траура вернулся и доставил Кристофера.

Я помнила Кристофера маленьким ребенком, который играл с Малом и Джоэлем, но в тот момент, когда он появился в нашем доме, я почувствовала, какую красоту он унаследовал от матери и мужественность от отца. Я увидела в нем что-то от Джоэля и Мала, поэтому очень этому обрадовалась.

Он стал высоким, стройным молодым человеком с пышной золотистой шевелюрой. Я почувствовала в нем мягкий, нежный темперамент. Он излучал свет и душевный покой, согревавший мое сердце. Широко раскрытыми глазами он созерцал великолепие Фоксворт Холла. Вероятно, воспоминания о пребывании здесь совсем стерлись из его памяти. Со слов Джона Эмоса я поняла, что прежде он жил в четырехкомнатном коттедже. Он смотрел на Малькольма и меня с выражением огромной благодарности, которая меня даже несколько раздражала.

Он словно не сознавал, что половина этого богатства по праву принадлежит ему.

Я уже хотела попросить Джона отнести вещи юноши в отведенную для него комнату, как вдруг на лестнице возникла Коррин.

Она дошла до половины лестницы и вдруг остановилась. Кристофер взглянул на нее. На ней было чудеснейшее голубое легкое летнее платье. Золотистые волосы были вымыты, они завивались и ярко поблескивали.

Я почувствовала, как зажглись глаза Кристофера. Сердце мое учащенно забилось. Почувствуют ли они степень своего кровного родства? Может быть, сама кровь подскажет им это? У обоих были густые золотисто-льняные волосы, ангельски-голубые глаза и персиковый цвет лица. Я взглянула на Малькольма, чтобы проследить за его реакцией на появление сводного брата. Я прочитала удовольствие на его лице, когда он ощутил сходство Кристофера с Алисией и с ним самим. Ему, очевидно, понравился стоявший перед ним молодой человек.

Я больше не раздумывала.

— Добро пожаловать, Кристофер, — сказала я и сделала шаг навстречу ему. — Тебя привела сюда печаль и трагедия, но мы надеемся, что ты обретешь покой и счастье в Фоксворт Холле.

Я хотела обнять его словно маленького ребенка, но вспомнила, что передо мной взрослый, почти незнакомый мне молодой человек и одумалась.

— Спасибо…

Я поняла, что он не знает, как ко мне обратиться. Я ведь по сути дела была его невесткой.

— Оливия, — наконец, произнес он и посмотрел на Коррин.

— Это Коррин, наша дочь. Коррин, спустись и поприветствуй своего дядю.

Я нарочно сделала ударение на последнем слове.

Она стряхнула со лба прядь своих золотых волос, прижала руку к груди и спустилась по лестнице с лучезарной улыбкой на лице.

— Здравствуйте, — сказал Кристофер и протянул руку. Коррин пожала ее и посмотрела на него. Я заметила, как она улыбнулась ему и быстро отпустила руку. Мы все посмотрели на Малькольма.

— Кристофер, — начал он. — Джон Эмос отнесет твои вещи в комнату и покажет тебе, где ты будешь жить. Когда ты все распакуешь, будь любезен, спустись в библиотеку, где мы могли бы побеседовать, — сказал он ему довольно официально.

Это, однако, не обезоружило Кристофера. Он улыбнулся своей мягкой, прекрасной, доверчивой улыбкой и поблагодарил Малькольма. Затем Джон Эмос провел его в апартаменты в северном крыле.

Я подождала немного и повернулась к Коррин.

— Помни о нашем разговоре, — обратилась я к ней, скрывая волнение под маской суровости. — Он твой дядя, — добавила я и вновь повторила эту ложь. — Не забывай об этом.

Она взглянула на меня, и на лице ее появилось довольно странное выражение.

— Конечно, я не забуду об этом. Посмотри, как мы похожи, — весело прибавила она и побежала по лестнице вслед за ними.

Кристофер Гарланд Фоксфорт

Кристофер внес в нашу жизнь свет и радость. Коррин, Джон Эмос, Малькольм и я вились вокруг него. Каждый день нам не терпелось увидеть его жизнерадостную улыбку и услышать его смех.

— Доброе утро, Оливия, — приветствовал он меня каждое утро, спускаясь к завтраку. — Ты выглядишь сегодня прекрасно.

— Не надо издеваться над старой женщиной, — упорствовала я.

— Издеваться? — повторял он, и в добрых глазах его возникал свет, чистейший нежно-голубой свет, который можно было обнаружить в хрустальных горных озерах. — Я говорю тебе это от чистого сердца. — А затем с мальчишеским аппетитом он набрасывался на блины с черникой и при этом приговаривал: — Еще в детстве я знал, Оливия, что ты отлично готовишь. Ты всегда делала пирожки с изюмом. Ты была так добра ко мне.

Мое сердце учащенно билось от радости, о которой я давно позабыла в этой земной жизни.

С Малькольмом Кристофер также нашел общий язык. Они обсуждали самые рискованные деловые планы, в частности, перспективные инвестиции. В отличие от Малькольма Кристофер не видел будущего у железных дорог и заявлял, что именно авиация станет основным транспортом будущего.

Малькольм пространно рассуждал о том, что здравомыслящий человек не станет забираться на небеса, но Кристофер аппелировал к газетам и доказывал, что все больше сделок на бирже совершаются компаниями, занимающимися продажей контрактов на создание самолетов.

— Да, у этого парня есть голова на плечах, — соглашался Малькольм. — Почему бы тебе не пойти в бизнес? Зачем зря тратить силы в медицине?