— Обниматься не будем, держи пять, привет, парни, -
обратился Север к стоящим возле двери бандитам.
— Парни, пропустите генерала и верните ему пистолет. До скорой встречи, Иван Евсеевич, жду новостей. И обманывать не советую…
За дверями ресторана вовсю разгулялась московская буря. В двух шагах ни чего не было видно, чья-то услужливая рука подхватила генерала под локоть и усадила в тепло мерседеса. С переднего сиденья виноватой мордой обернулся капитан Семенков. Иван Евсеевич махнул рукой — да ладно тебе, трогай давай, назад в контору… Интересно, откуда эта сволочь узнала об синдикате, неужели в наших рядах иуда?..
ПРАГА.
Милан точно знал — у Центра денег нет. Почти… Свою долю-процент он конечно получал регулярно, после каждой реализации подаренного-отвезенного, как и было оговорено со Слави. Остальные деньги исчезали в неизвестном для него направлении, куда-то в туман что ли. Милана в общем-то не сильна интересовало, куда тратят деньги эти странные, не в целом приятные молодые и не очень молодые люди. Это их деньги и это их деле, когда он устраивался в этот странный Центр, больше похожий на неизвестно что, а не на Центр какой-то там помощи и какого-то расширения да еще каких-то идей, ему было сказано — расходы вам по некоммерческим программам не подотчетны… Милан и не собирался совать свой истинно чешский нос в чужие дела, но… Но его беспокоило и очень сильно одно — сейчас он имеет работу и заработок, а если Центр прогорит… Значит снова листай "Анонс", Анешка будет пилить и фыркать, саркастически интересоваться — не было ли у него в роду и среди дальних родственников хотя бы умственно отсталых, и так далее… Милан вздохнул, поправил очки, покосился на широкую спину Сысопа с длинным хвостом волос, и углубился вновь в размышления, не замечая ни первого, первого по настоящему густого снега, падающего за окном, падающего и не тающего, ни довольно громкой этой музыки молодых… Милан не замечал ни чего, он весь погрузился в размышления, да, сейчас его каждый вечер жена встречает парадной фарфоровой супницей, в меру охлажденное пьзенское с золотым горлышком, ну как шампанское, дожидается своей очереди, на второе или гусь с кнедликами или любимая жирная свинина… Он совсем их не понимает, этих своих работодателей, имеют деньги, а мясо не едят… вот только пан Алекс иногда да сделает себе бутерброд с ветчиной… Милан прекрасно знал, так как вел бухгалтерский учет Центра — деньги как приходили, так и уходили, на многочисленные программы, одна непонятней другой, одна странней другой, одна замысловатей другой… Надо помочь молодым людям, если они хотят играть в свой Центр — это их право, пожалуйста, но он, Милан, не может рисковать своим благополучием, уважением в своей поредевшей, в связи с повзрослением и отселением детей, своим пивом и супом в праздничной фарфоровой супнице… Нужно как-то тактично подсказать какой-нибудь хитрый ход пану Слави, этому боссу Центра, что бы поток денег прибывающих достаточно перекрывал поток убывающих… и оставалось на счете…
— Над чем задумались, пан Милан? -
как всегда внезапно появившийся из-за спины пан Слави слегка вспугнул мысли пенсионера-менеджера. Милан встрепенулся, как мальчишка, застигнутый за чем-то не совсем благонравным, и улыбнувшись, ответил:
— Пан Слави, меня несколько беспокоит, что в нашем Центре почти нет накоплений. Я имею ввиду на счету Центра. В один недобрый день расходы могут перекрыть доходы и мы окажемся в минусе, пан Слави. А я не хотел бы потерять место, я привык ко всем вам…
Широкий жест морщинистой рукою в пятнах старости из стороны в сторону, охват ею и Сысопа, колдующего за компьютером, и стены оклеенные плакатами и разрисованные цветными рисунками, и большие окна с падающим за ними снегом, и даже эту громкую непонятную музыку… Слегка виноватая улыбка пана Милана как бы говорила — простите меня, но мне будет тяжело со всем этим расставаться…
— Мой дорогой пан Милан, -
Слави слегка полуобнял за плечи пенсионера, беспокоившегося за судьбу предприятия.
— Мой дорогой пан Милан, я тебя очень и очень прекрасно понимаю. Не в самое ближайшее время у нас с прайсами, -
поймав недоуменный взгляд пана Милана, Слави поправился.
— С деньгами, конечно с деньгами, не будем засорять великий и могучий, с деньгами у нас все будет ништяк, дела поправятся и попрут в гоpy! Смотрите сюда, пан Милан…
Слави развалился на краю менеджерского стола и выставив не совсем чистую пятерню перед лицом пана Милана, спасибо хоть за пана, начал загибать пальцы, приговаривая:
— Во-первых идея с копиями народной мебели нашла свой отклик в заскорузлых душах западных бизнесменов и наша мастерская еле-еле успевает разрисовывать поставляемое столярной фирмой…
Милан хмыкнул скептично, конечно про себя, как же, еле-еле успевают, если бы работали как должно — по восемь часов пять дней в неделю, а то… Слави не заметил молчаливого скептицизма своего менеджера и продолжал с воодушевлением:
— Во-вторых сэки-хенды цивильного шмутья, ну все эти наши совместные предприятия на договоре, объединенные в фирму "РОГА И КОПЫТА", кстати — как у вас с классикой, Милан? Читали?
— Что? -
встрепенулся пан Милан, как всегда в общении с паном Слави попадавший под какой-то гипноз что ли, под какое-то оцепенение, как кролик перед удавом… Еще незнакомые слова в его странном русском, ни как не могу заучить, хоть словарик составляй… Слави ждал ответа, демонстрируя не совсем чистую пятерню с крепкими пальцами, под ногтями траурная каемка, с крепкого запястья свешиваются бисерные браслеты и серебряные цепочки…
— Это я шучу, пан Милан, прошу прощения, поехали дальше — два хипповых сэки-хенда не считая расположенного на территории Центра в помощь цивильным, польские покупатели мебели, плюс ваша, пан Милан, усиленная распродажа по телефону, пристраивания в эти местные базары-коммисионки…Так что мы не прогораем, белее того — идет усиленная, усиленный, медленный, но неукротимый рост доходов нашего с тобою Центра… Так что за паника на пароходе "Титаник"? А?!
— Пан Слави, это все хорошо… И даже очень… Но наверно и ваши расходы по некоммерческой части, по некоммерческим программам резко возрастут…
— Возрастут, пан Милан, а куда они денутся с подводной лодки! -
воскликнул волосатый и веселый Президент, отходя к Сысопу, видимо считая разговор исчерпанным и переходя на незнакомый Милану английский. Если честно сказать, то и русский пан Милан не совсем и не всегда понимал. Видимо сказывалось время… Он конечно догадывался, что скорей всего Слави и Алекс употребляют сленг, какие-то идиомы, неизвестные куски-высказывания-изречения неизвестно что-откуда и неизвестные ему, но легче от этого Милану не было. Понимания не наступало… Но он не стал ломать голову над лингвистическими трудностями, ему хватало и своих менеджерских, просто надо этого пана Слави воспринимать таким, какой он есть. Все равно это неразрешимая загадка природы… Заботливый веселый босс непонятного Центра, вроде бы не мафия, а это главное, ну а остальное не его дело. И пан Милан углубился в свею работу, благо ее было, как выражался Президент — навалом. Ну, по-пер-ли, Милан… Пан Милан не знал всего. Пан Милан не знал многого. И хотя через его стол шли все денежные документы, но так как в документах зачастую присутствуют только сухие цифры, а отсутствуют яркие жизненные факты…
В центре Праги заканчивался ремонт магазина для продажи этих самых копий народной мебели, помещение нашел Алекс с помощью какого-то местного хипа. Вот-вот должен был открыть свои двери для волосатых клиентов третий магазин по продаже хипповых шмоток, на остановке метро И.П.Павлова… Через польских хиппов с Украины должна была приехать большая партия керамических украшений, изготовленная трудолюбивой хипповой семьей, и в дальнейшем обещавшей регулярно поставлять такие партии. А невдалеке от Праги, на небольшом хуторе маленькая коммуна волосатых усилению батиковала все подряд, привезенное с Центра — белые трички-футболки, штаны и простыни, из которых в дальнейшем возможно получатся шторы на окна… Ни смотря на огромнейшие расходы по так называемым некоммерческим программам, доходы стабильным потоком с разных сторон текли на счет Центра. Но Слави, Алексу, их подругам, да и вообще всему Центру хотелось, как настоящим жадным бизнесменам — все больше, и больше, и больше… Денег. Так как фантастически-реальные планы вставали перед их укуренными глазами. В мерцающей перспективе сияло что-то невообозримо-глобально-космическо-духозахватывающее…
Восседая на куче не рассортированного тряпья, как король на троне, Слави занимался своим любимым повседневным и противозаконным, в этой стране, делом — свертывал джойнт. Лизнув напоследок аккуратный кулек небольших размеров, Слави перекинул коробочку Володе-Бороде, развалившемуся на той же самой куче, но несколько ниже. Общую картину дополнял Алекс, привольно раскинувший руки в стороны у самого подножия горы, остальные присутствующие волосатые члены Центра примерно в количестве пяти человек расположились вокруг кучи — кто на чем и кто в какой позе. Перекур. Перерыв в тяжелой хипповой работе… Слави взорвал джойнт и вспомнил далекое-нереальное — перекур с дремотой, ложись братва… Отогнав грустные мысли с дымом взмахом руки, босс прищурился на Володю:
