Мидберри сделал паузу. Подождал, чтобы солдаты поглубже впитали его слова, чтобы все, что он сказал, осело в их сознании, закрепилось там. Потом продолжал:
— О Купере не беспокойтесь. С ним все в порядке, и нечего зря трепаться об этом. Тем более, что у пас ведь есть забота поважнее — скоро выпуск, вот к чему готовиться надо. Все силы мобилизовать. А с Купером и без нас разберутся. На войне как бывает? Штурмует, скажем, взвод высоту. Половина солдат уже полегла. Но имеют ли право те, кто остались в строю, бросать свое главное дело и кидаться упавших обхаживать? Да еще переживать, как, мол, они. там. Ни в коем случае! Начни они так делать, страшно, что будет. Все полягут, ни один не уцелеет, это уж точно. Значит, так поступать негоже. Для раненых есть санитары, они пусть и заботятся. А взвод должен выполнить задачу — взять высоту, и точка, разбить противника и тем самым спасти не только себя, но и раненых. Вперед, на штурм! Только так в бою. И в учебе тоже. Раз поставлена задача, она должна быть выполнена любой ценой, во что бы то ни стало. Хоть нос в крови и лоб в шишках. Нам вон сколько еще сделать надо. А времени в обрез. Никто ведь из вас, надеюсь, не собирается проваливаться? Не желает пинком под зад отсюда вылететь, верно? Да никто и не вылетит. Будь я проклят, коли не так. Надо только поднажать. Осталось-то всего ничего — меньше, чем пара недель, и вы все уже в выпуске. Настоящие парни! Бойцы морской пехоты! Для этого стоит попотеть. Верно я говорю?
Взвод нестройно прокричал свое «Так точно, сэр», и Мидберри подумал, что можно было бы потребовать и более энергичного ответа, да, пожалуй, сейчас не стоит. Главную задачу он, вроде бы, выполнил, во всяком случае, открытого несогласия никто не выразил. Магвайр был прав, все шло так, как ожидалось. Их волновало вовсе не то, что произошло с Купером, а лишь то, как это происшествие может на них отразиться.
«Этих паршивых червяков сейчас только одно беспокоит: как бы поскорее отсюда выбраться. Выпуск-то ведь уже не за горами, какой же дурак захочет по своей воле его оттягивать, — учил его Магвайр, направляя для разговора с солдатами. — Вот ты на это и нажимай. Вдолби им в башку, что вся их судьба — в выпуске. Увидишь, они на это клюнут, все будет в порядке. Я такое уже повидал. Не впервой».
Тогда, подумал Мидберри, ему казалось, что дело вовсе не в выпуске. Он не особенно верил Магвайру. И, оказывается, зря. Сейчас вот воочию убедился, насколько прав был штаб-сержант, как здорово он разбирается в людях. Там, в сержантской, когда он спорил с Магвайром, ему казалось, что кубрик уже кипит, солдаты негодуют и готовы немедленно предать своих сержантов, выдать их на съедение золотым козырькам. Даже переступая порог кубрика, он ожидал увидеть тут чуть ли не бунт. А что оказалось на поверку? Вот то-то же. Прав, тысячу раз прав Магвайр. Он всегда знает, что говорит. Не то, что другие, вечно живущие в мире иллюзий.
— А теперь, — крикнул Мидберри, — я хотел бы потолковать еще кое с кем отдельно. Рядовым Уэйту, Адамчику, Логану, Муру, Брешерсу и Тейлору явиться в сержантскую. Остальным — заниматься по плану. Вечером проверю оружие. Чтобы все блестело! И не болтать! Хватит уже, потрепались. Теперь — за дело!
Шестеро солдат вышли вслед за ним из кубрика, прошли в сержантскую, стали в шеренгу вдоль стены. Мидберри скомандовал: «Вольно». Шесть фигур стояли не-подвижно, шесть пар глаз уставились куда-то поверх головы сержанта, уперлись в невидимую точку на противоположной стене.
Улучив момент, Уэйт искоса огляделся, скользнул глазами по лицам остальных. Все они так и дышали уверенностью. И он, черт побери, отлично знал, что это была за уверенность — шесть новобранцев, включая и его самого, были готовы любой ценой выбраться с этого проклятого острова. И не просто выбраться, а уехать с высоко поднятой головой, настоящими морскими пехотинцами. Во имя этого они готовы на все, но только не к тому, чтобы бороться за Купера. Купер для них уже больше не существовал. Он ничего теперь не значил.
Уэйт задержал взгляд на Адамчике. Как ни старался Рыжий, как ни пытался напустить на себя уверенность и твердость, вся эта показуха была как решето. Внутри он оставался тем же трусливым мальчишкой, маменькиным сынком, запуганным и трясущимся. Интересно, о чем он сейчас думает? И что он тогда видел — в тот момент, когда Магвайр двинул Купера и тот упал?
С тех пор, как все это случилось, Адамчик упорно отказывался разговаривать. Все время уходил в сторону. И все же Уэйт был уверен, что он тоже видел все — как Магвайр с размаху двинул Купера ногой в пах, как этот удар переломил солдата пополам, как тот без звука рухнул головой вперед. Конечно, сейчас все это не имело никакого значения. Никто из них все равно не признается, что видел. Даже между собой побоятся говорить. Да и к чему все это? Только попробуй нос высунуть, сразу промеж глаз схлопочешь. Ему казалось, что это — слова Магвайра, что это он их так учил. Но потом решил, что, пожалуй, это не так, Магвайр тут ни при чем, он сам всегда так думал. Верил и сейчас верит в эту житейскую мудрость: хочешь быть целым, не высовывай носа. Так он и Адамчика учил. Вон хоть бы тогда, когда Клейн спятил. «Моя мудрость», — подумал он с горечью. А разве не так? И сейчас она даже правильнее, чем тогда. Сейчас, коли высунешься, так не только промеж глаз схлопочешь, но и башки начисто лишишься. Даром что ли их сюда пригнали? Специально, чтобы проверить, кто может дать слабину, высунуть нос, когда не надо.
Мидберри уселся за стол, поглядел молча на стоящих перед ним новобранцев:
— Я выбрал вас шестерых потому, что ваши койки рядом с койкой Купера и, стало быть, вы стояли в тот раз рядом с ним в строю. А раз так, значит, никто лучше вас не мог видеть, как сержант Магвайр стукнул ногой по прикладу его винтовки, а она рикошетом ударила его в пах. Верно я говорю?
— Так точно, сэр, — разом ответили шесть парней.
— Удар ведь пришелся в приклад, а не в пах? Купер сам налетел на приклад пахом, так?
— Так точно, сэр!
— Сержант Магвайр только хотел поправить его, чтобы он правильно держал оружие. Купер же не понял, сделал резкое движение, отчего и произошел несчастный случай. Я верно все излагаю?
— Так точно, сэр!
— Адамчик, ты тоже согласен?
— С чем, сэр?
— Ну вот, снова здорово. Я ему битый час растолковываю, а он… Подумай еще раз внимательно, парень! Это был несчастный случай или нет?
— Так точно, сэр!
— Что «так точно»?
— Сэр, это был несчастный случай…
— И ты в этом совершенно уверен?
— Так точно, сэр!
— А ты, Тейлор?
— Так точно, сэр!
Мидберри опросил всех шестерых, и все они подтвердили его версию. «Ну и выдрессировал же их Магвайр, — почти что с восхищением подумал он. — Надо же так вдолбить чувство верности корпусу и его чести, ничего не скажешь. Шпарят прямо как „Отче наш“. Без запинки».
— Уэйт!
— Есть, сэр!
— Ты согласен со всеми?
— Так точно, сэр!
— А вот мне твой ответ что-то не нравится. Ты что, не очень уверен?
— Так точно, сэр! Не успел тогда толком рассмотреть. Больно уж все неожиданно случилось. Да и быстро как-то все это…
— Что «все»?
— Ну, этот, сэр… несчастный случай…
— Вон оно как! Не успел, говоришь. Уж не считаешь ли ты, что сержант намеренно двинул этого рохлю? Так, что ли? Отвечай!
Уэйт все еще колебался. Он чувствовал, как в комнате вдруг начала нависать какая-то тяжесть, как напряглись стоящие рядом с ним солдаты. «Все они, — подумал он, — побывали на стрельбище и научились там стрелять, их обучили, как ходить строем, бегать, пользоваться штыком и ножом. При случае они могут швырнуть человека через бедро, сломать ему руку или ногу, выдавить пальцами глаза, размозжить череп, задушить руками. А уж дать сапогом в пах какой-то там грязной сволочи, двинуть его так, чтобы свалился замертво, — этому они и подавно обучены. Как же иначе, коль они — подготовленные убийцы! Отборное войско! Элита! Тогда что же сейчас с ними происходит? Почему так перетрусили? Да потому, что вдруг поняли, что кто-то может открыть рот. Вот хотя бы он — рядовой Уэйт. Откроет рот да и крикнет: „Сэр, этот мерзкий садист, подлый сукин сын сержант Магвайр ни с того, ни с сего развернулся и с ходу засадил бедняге Куперу сапогом в пах. Мы все видели это своими глазами“. Вот было бы здорово. Поглядеть бы на эту элиту, на этих патентованных убийц, как они в штаны наложат с перепугу. В форменные штаны рядовых корпуса морской пехоты Соединенных Штатов. „Ах, нет, нет, сэр! — сразу же завопили бы эти трусливые подонки. — Он все врет, сэр. Не было ничего подобного. Никто вовсе и не бил старину Купера. Просто произошел несчастный случай, сэр, печальное недоразумение, и только. Мы все уверены, сэр, совершенно уверены!“ Наверняка так вот и было бы. Точно!» Вслух же Уэйт ответил:
