Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги?

Хреново нам всем без твоего руководства было. Мы без тебя, как дети малые - ниче не знаем, че делать. Кто в лес, кто по дрова. Но

Пархома, вражину твоего, мы грохнули. Замочили, как говорится, в сортире.

- Никого вы не замочили, - со вздохом сказал Сидоров. - Вернее замочили, да не того, кого надо было.

- Как это…? - Окрошка ошарашено уставился на Сидорова.

- Жив Пархом.

- Не может быть! Там такой взрывище был, я подумал, засыплет нас с

Бирюком на хрен!

- Точно, жив, ешкин кот, - сказал Бирюк и опустил голову. - Мне рассказали. Жив он, живучий, падло. Прости, Окрошка. Я тебе не сказал, не хотел расстраивать. Собирался сам Пархома подловить и дело закончить. От него чечены ушли, какие уцелели…

- Ты…, - Окрошка повернулся к Бирюку. - Бандитская твоя рожа!

Говорил: чутье, чутье! Говно у тебя чутье…Или вы с ним, с

Пархомом заодно? Ворон ворону глаз не выклюет? Так, да? Я прав?

- Это ты зря! Я же говорил: он и мой враг тоже. Давний враг.

Просто промашка вышла. Мы под бассейном заряд заложили, а бассейн полный был. Вода ударную волну частично погасила. Дом-то подчистую, но Пархома в доме не было, он в саду своем коньяк хлебал.

- А я говорил! Что я говорил? Ящик брать надо было. Это ж надо же

- десять кусочков всего взяли. Взяли бы ящик и дому и саду его хана бы… Промашка! Эх, промахнулся бы я тебе…! Ляксеич, и че теперь делать? Как эту гниду мочить будем?

Сидоров хотел ответить, но в кармане зазвонил телефон. Алексей сделал знак рукой, прося немного подождать.

- Это я. - Звонил Мотовило.

- Здравствуй Гоша.

- Здорово. Ты где?

- Да тут…недалеко, - неопределенно ответил Сидоров.

- Понятно, на заводе. Можешь не шифроваться, я из автомата звоню.

Да и тут у нас такая кутерьма, что вряд ли у кого есть время и желание служебные телефоны прослушивать. Но я на всякий случай из автомата.

- А что за кутерьма?

- Из Москвы телефонограмма пришла. Комиссия едет. Будут во всем разбираться и нового начальника ГУВД ставить.

- Кого-то из местных? Или варяга?

- Не знаю.

- Предложи свою кандидатуру.

- У нас так не делается.

- А ты предложи.

- Хорошо, предложу…Леша!

- Да?

- По поводу Пархома…

- Есть новости? Он вылез из берлоги?

- Пока нет. По-прежнему не выходит из банка. Но скоро выйдет. Мой человек в аэропорту сообщил, что заказан авиабилет на его имя. Вылет сегодня вечером в шесть пятнадцать местного.

- И куда собрался лететь наш подопечный?

- Пока в Москву, а куда дальше не знаю. Но думаю, в Германию. У

Пархома открытая виза в немецию и дом в пригороде Берлина. Хотя, могу и ошибаться. Ему с его бабками всюду - дом родной.

- Нельзя допустить, чтобы он улетел.

- Это ясно. И я кое-что предпринял. Подъезжай часикам к трем к профилакторию.

- Будем перехватывать по дороге в аэропорт? А что не у выхода из банка? Вдруг он другой дорогой поедет?

- Другой дороги нет, ты что, не знаешь? Только объездная с октября месяца функционирует. Мэр задумал в зиму на главной трассе полотно ремонтировать. Когда еще асфальт класть, если не зимой? А у банка нельзя. Центр города. А если Пархом пальбу устроит? Нет, у банка никак нельзя. Но я и там своих людей поставил на всякий случай…А у профилактория самое то. Мимо него Пархом никак не проедет. Да и пост ГАИ там, а на посту кроме капитана, водителя 'Волги' и двух сержантов-гаишников три моих опера. Возьмем голубчика, как миленького. Ну? Что молчишь?

- Какое-то нехорошее у меня предчувствие…

- Ты что, Леха, не доверяешь моему профессиональному опыту?

- Ну а если он все-таки проскочит?

- А если проскочит, мои люди его в аэропорту встретят.

- Ты что все ментовские силы задействовал?

- Только самых верных…Значит, усек? В три часа.

- Буду даже раньше.

- Кутузку подготовил?

- Сейчас займусь этим вопросом. До встречи. - Сидоров захлопнул крышку телефона и сказал Окрошке и Бирюку: - Значит так, господа террористы, вам я доверяю самую главную часть нашей акции - организацию временного содержания Пархома в нашем бомбоубежище.

Вести его в СИЗО нельзя, выйдет.

- Ясен пень, - согласился Окрошка. - А что? Из бомбоубежища он никуда не денется. Вот только тюремщиком я никогда не был и сам в тюрьме не сидел. Не знаю, как там у них что, как что устроено. Но это ничего. Консультант имеется. Ешкин кот его зовут.

И Окрошка исподлобья посмотрел на Бирюка.

Пархом прохаживался по спецпомещению банка, поглядывая то на циферблат часов, то на мониторы камер наружного видеоконтроля.

- А может выдать чеченам их деньги? - осторожно предложил Андрей

Усков, сидевший в мягком кресле и хрустящий чипсами. - Чего напрасно рисковать? Вроде их нет нигде, но вдруг они где-то затаились и тебя поджидают? Ты из банка выйдешь, а они… Позвони Шамилю, пусть приедут. Не такие уж большие деньги.

- Ты же им все выдал.

- Не все. Сам знаешь, не все, что они требовали. Только Шамилю и восьмерым боевикам. А компенсацию за мертвых…?

Пархом выкинул вперед в сторону своего компаньона левую руку со сжатым кулаком и ударил правой по бицепсу.

- Вот их мертвецам! Знали, на что шли!

- Но по контракту…

- Посрать мне на контракт. Да и нет их, уехали в Ичкерию с федералами воевать. Знаю я их! Потусовались у дверей банка двое суток, погыркали, поняли, что ловить нечего и свалили.

- А что же ты все время на мониторы смотришь? Боишься, что…

- Я?! Я боюсь? Это моя страна и я в ней хозяин! - с пафосом и злостью произнес Пархом. - А не какие-то зверьки бородатые. Мне еще кто-то диктовать свои правила будет? Вот! - Пархом вновь изобразил неприличный жест. - Здесь я правила устанавливаю.

- Извини, Макс. Я не то сказал.

- Ладно, - примиряющим тоном сказал Пархом. - Ты мне лучше вот что скажи - ты лимон в тайник положил?

- Конечно. Как ты велел, в тот же день.

- Ну и зря. Да ладно, пусть там пока полежит. Не прокиснет. А по поводу моей доли активов…, не думаю, что я долго в чужом фатерлянде отдыхать буду. Вернусь, когда все уляжется, будем с тобой дальше бизнес двигать. Кое-какие задумки имеются… - Пархом вспомнил о своей идее организовать горнолыжный курорт и мечтательно ухмыльнулся. Потом снова посмотрел на мониторы и сказал: - Вернусь.

У ментов на меня ничего нет.

'Вот уж на кого у них действительно ничего нет, так это на меня',

- подумал Усков. - 'И лучше бы ты, так называемый компаньон и друг детства, как можно дольше не возвращался на родину, или вообще навсегда остался за границей. А еще лучше…'

У Ускова вдруг похолодело внутри и стало страшно от внезапно пришедшей в его голову мысли. План созрел молниеносно. Пархом что-то говорил, но Андрей Ильич не слышал его слов. Он размышлял о том, что сделает в ближайшее время, и его холодный страх постепенно уходил, вытесняемый более теплыми мыслями о будущем, о работе банка без

Пархома и о своем собственном существовании без 'друга детства'.

Закончилось детство, и уже давно закончилось! Пора решаться на взрослые поступки. Андрон всегда понимал, что с Пархомом его дальнейшая жизнь - череда потрясений и постоянных опасений за свою жизнь и свободу, а без него… Без Пархома, но с его долей банковских активов!

Андрей Ильич даже зажмурился от весело заплясавших в его черепной коробке мыслей и радужных планов.

- Чего жмуришься, как кот на сметану? - услышал он словно издалека голос приговоренного им 'товарища'. - Мечтаешь? Ждешь, не дождешься, когда я за кордон свалю? А может, ты меня кинуть надумал? Не советую. И даже тянуть с переводом не советую, если такая необходимость возникнет.

- Пархом! - с обидой и возмущением в голосе воскликнул Андрей

Ильич, стараясь вложить в него как можно больше этих эмоций. - Я тебя кидал когда-нибудь?

- Не кидал, - согласился Пархом. - Но только потому, что я тебя под контролем держал. А теперь ты совершенно бесконтрольным остаешься. Без папки, так сказать…Запомни, сынок: не скинешь бабки по моему первому звонку, приеду, уши надеру. Чего ерзаешь?

- Что-то живот крутит.

- Обосрался? - участливо спросил Пархом. - А ты прекрати жрать постоянно. Ты можешь хоть пять минут ничего не жрать?

- Нет, не могу, - попытался пошутить Андрон. - У меня детство тяжелое было. Не доедал.

- Не надо мне лапшу на уши вешать. Детство у тебя сытое было. Не то, что у меня…Ну ладно, сходи, опорожни кишечник, а то нам еще на дорожку выпить надо и закусить. Не люблю я аэрофлотовские пайки.

Пресное все. Даже перец в пакетиках никакой.

- Да, схожу. А то что-то…, - Андрей Ильич покряхтел для виду и помассировал свой пухлый живот.

- Смотри, печень не высри, - насмешливо произнес ему вдогонку Пархом.

Выходя из спецпомещения и доставая из кармана сотовый телефон, он подумал: 'Только бы Шамиль и впрямь в горы свои не укатил'. Весь план Андрея Ильича Ускова строился на желании горца отомстить обидчику и заодно получить 'честно' заработанные деньги.