Ознакомительная версия.
Затем Гарп тоже получил злобное письмо — от человека, который весьма живо обосновывал свою обиду на «Второе дыхание рогоносца». И автором письма был отнюдь не слепец и не заика, страдающий метеоризмом и непроизвольными хореическими движениями конечностей! В общем, это было именно то, чего Гарпу недоставало, чтобы вытащить себя из болота уныния.
Дорогой Какашка!9 Прочла я твой романчик. Ты, похоже, считаешь чужие проблемы очень смешными, да? Я тут твой портретик видела: жирная такая рожа, прячущаяся в густой волосне. С такой рожей ты можешь, конечно, смеяться над лысыми людьми. Но в своей жестокой книге ты смеешься над теми, кто не способен получить оргазм, и над теми, кому не посчастливилось в браке, и над теми, чьи жены или мужья им неверны. А ведь тебе, жалкий писателишка, следовало бы знать, что самим этим людям их проблемы смешными совсем не кажутся. Ты погляди вокруг, Какашка! Это же не мир, а одр страданий! Люди мучаются, но никто не верит в Бога, никто как следует не воспитывает своих детей. Ну а у тебя, Какашка, видно, вообще никаких проблем! Вот ты и смеешься над теми, у кого их навалом!
Искренне Ваша, (миссис) Ай. Би. Пул, Финдли, Огайо.
Это письмо подействовало на Гарпа точно здоровенная оплеуха; редко доводилось ему чувствовать себя так фундаментально непонятым. Почему люди уверены, что если ты «комик», то не можешь одновременно быть и «серьезным»? Гарп чуял, что большинство людей путает «глубину» с «серьезностью», а «искренность» с «глубиной». Очевидно, если ты звучишь серьезно, значит, ты серьезен. Предположим, некоторые животные (не люди!) не умеют смеяться над собой, а Гарп считал, что смех сродни сочувствию, в котором, собственно, мы больше всего и нуждаемся. Он, в общем, и в детстве обладал не слишком развитым чувством юмора и никогда не был религиозен. Так, может быть, он и собственную комедию воспринимает более серьезно, чем другие?
Но для Гарпа очень болезненным было то, что его видение мира другие толкуют как насмешку. А от сознания того, что именно искусство выставило его жестоким в глазах людей, он испытывал острое ощущение безнадежного провала. Очень осторожно, словно разговаривая с потенциальным самоубийцей, уже приготовившимся к прыжку с верхнего этажа незнакомого иностранного отеля, Гарп написал своей читательнице из города Финдли, штат Огайо:
Дорогая миссис Пул!
Вы правы: наш мир — одр страданий; люди страдают безмерно, и очень немногие из нас действительно верят в Бога и воспитывают своих детей должным образом. Верно и то, что люди, у которых есть серьезные проблемы, как правило, никогда не считают свои проблемы «смешными».
Хорас Уолпол10 однажды сказал, что этот мир комичен для тех, кто думает, и трагичен для тех, кто чувствует. Надеюсь, Вы согласитесь со мной: говоря так, Хорас Уолпол несколько упрощает наш мир. Безусловно, мы с вами и думаем, и чувствуем. Ну а комическое и трагическое в нашем мире, миссис Пул, давным-давно смешалось. По этой причине я никогда не мог понять, почему «серьезный» и «смешной» — качества обязательно несовместимые? Для меня лично истинно простое противоречие: человеческие проблемы действительно зачастую смешны, а люди тем не менее зачастую печальны.
Я очень сожалею, однако, что Вам представляется, будто я смеюсь над людьми или даже их высмеиваю. Напротив, я воспринимаю людей очень серьезно. Это единственное, что я действительно воспринимаю очень серьезно. А потому и не испытываю ничего, кроме симпатии, к поступкам людей — и с помощью смеха лишь хотел бы иногда их утешить.
Смех — это моя религия, миссис Пул. Как и последователи других религий, я сознаю, что моя вера в спасительные возможности смеха почти безнадежна. Позвольте рассказать Вам одну маленькую историю, чтобы проиллюстрировать это мое утверждение. Дело было в Бомбее, в Индии, где очень многие каждый день умирают от голода; но голодают отнюдь не все жители Бомбея.
Так вот, бомбейцы из тех, что не голодают, праздновали свадьбу и устроили в честь жениха и невесты настоящий пир. Некоторые из приглашенных гостей приехали на слонах. Они и не думали «выпендриваться», как сказали бы наши дети, а просто использовали слонов как транспортное средство. Хотя нас подобное «средство передвижения» и может поразить своей излишней пышностью. Я не думаю, что эти гости считали себя очень уж важными. Многие из них, возможно, и не несли прямой ответственности за то, что их братья-индийцы по всей стране умирают от голода; они просто как бы взяли на этот вечер «тайм-аут» от собственных и мировых проблем, желая весело отпраздновать свадьбу друзей. Но если Вы из тех индийцев, что умирают с голоду, и видите, что за воротами богатого дома происходит пышное свадебное торжество, а у ворот стоят слоны, увешанные цветочными гирляндами, у Вас, возможно, возникнет в душе некоторое недовольство и раздражение.
Далее происходит следующее: кое-кто из подгулявших гостей начинает поить слонов пивом. Опустошив несколько ведерок со льдом, они наполняют их пивом и, пошатываясь, выходят на улицу, где и начинают поить слонов. Слонам пиво нравится. И веселые гости приносят им еще.
Кто знает, как пиво подействует на слона? Эти люди не хотят ничего дурного, они просто веселятся — и вполне вероятно, в целом их жизнь далеко не так уж и весела. Возможно, им просто необходима эта вечеринка, чтобы забыть о собственных горестях. Однако ведут они себя все же глупо и безответственно.
Если кто-либо из многочисленных голодных индийцев видел, как пьяные свадебные гости накачивают слонов пивом, он наверняка испытывал гнев и возмущение. Но, надеюсь, Вы понимаете, что я ни над кем не смеюсь.
Ну а потом, естественно, перепивших гостей просят покинуть свадьбу — из-за абсолютно непристойного обращения со слонами, весьма неприятного остальным гостям. Никто не может осуждать других гостей за подобные чувства; некоторые из них, возможно, думали, что таким образом предотвратят ситуацию, которая «вполне могла выйти из-под контроля», хотя людям никогда особенно не удавалось этому помешать.
Итак, наши весельчаки, обиженные и возбужденные выпивкой, взгромоздились на своих слонов и двинулись прочь с этой выставки чужого счастья, разумеется, налетая на оставшихся слонов, потому что их слоны тоже изрядно опьянели после стольких ведерок пива, поднесенного хозяевами. Хоботы пьяных слонов мотаются туда-сюда, словно плохо пристегнутые искусственные ноги. Одно огромное животное настолько плохо держалось на ногах, что задело электрический столб и свалило его на землю, оборвав провода, находящиеся под током; провода рухнули на массивную слоновью голову, и того мгновенно убило током, как и развеселых свадебных гостей, что сидели на нем.
Миссис Пул, пожалуйста, поверьте: я отнюдь не нахожу это «смешным»! Но вот мимо проходит один из голодающих индийцев. Он видит, что свадебные гости высыпали на улицу и оплакивают смерть своих друзей и смерть принадлежавшего им слона; все рыдают, рвут на себе свои нарядные одежды, рассыпают по земле отличную еду, проливают прекрасные напитки. И вот что делает этот голодный индиец: он ныряет в толпу гостей, пока они отвлечены неожиданным несчастьем, и крадет немножко вкусной еды и питья для своей голодающей семьи. А потом принимается хохотать до упаду над тем, что случилось с пьяными весельчаками и их слоном. В сравнении со смертью от голода такой способ умереть, должно быть, представляется вечно голодному человеку смешным или, по крайней мере, спасительно скорым. Однако свадебные гости воспринимают это совершенно иначе. Для них это трагедия; они говорят только о «трагическом происшествии», и, хотя, вероятно, могли бы простить «отвратительному попрошайке» присутствие на их пиру — и даже стерпеть, что он украл их пищу, — они никогда не простят ему, что он смеялся над их мертвыми друзьями и мертвым слоном их друзей.
Свадебные гости, возмущенные поведением нищего (его смехом, а не кражей еды и не его лохмотьями!), топят его в одном из тех пивных ведер, из которых покойные весельчаки поили своих слонов. Так, в соответствии со своими понятиями, они «восстанавливают справедливость». Мы видим, что это — история о классовой борьбе, и, конечно же, она вполне «серьезна». Но мне все же хотелось бы считать ее комедией, хотя в основе сюжета — настоящее несчастье — ведь глупые люди всего-навсего (и довольно нелепым способом) попытались «овладеть ситуацией», сложности которой им никогда не постигнуть, хотя она и состоит из вечных и самых тривиальных компонентов! В конце концов, при участии такой громадины, как слон, могла сложиться и куда более опасная и трагическая ситуация.
Надеюсь, миссис Пул, мне удалось достаточно ясно выразить Вам свои мысли. Но, так или иначе, я весьма благодарен Вам за то, что Вы потрудились написать мне: я очень ценю любые отклики своих читателей — даже самые критические.
Ознакомительная версия.
