Она отыскала телефонную книжку, а в ней — номер мобильного телефона Софи. Оказалось, что Софи проживала в Ди-Уай. Молодец какая. Она всегда хотела жить рядом с пляжем, а вот Джек предпочитал места поближе к городу. Значит, все-таки победа осталась за ней. Сейчас они, скорее всего, женаты, у них есть дети, хотя, как Алиса должна была помнить, это вовсе не обязательно так. Она надеялась, что у Софи, в отличие от Элизабет, не было проблем с беременностью. Или они с Джеком давно уже расстались? Нет. Такого не может быть.
— Софи Дрю, — раздалось из трубки.
Ого… Все стали такими взрослыми и профессиональными.
— Софи, привет, это я, Алиса.
— Привет, Алиса, — ответили после небольшой паузы. — Как дела?
— Слушай, ты не поверишь, что со мной случилось, — начала Алиса и заметила, что чувствует себя до смешного глупо.
Почти на грани нервного срыва. Почему? Это же была всего-навсего Софи.
Снова повисла тишина, а потом раздалось:
— Что же с тобой случилось?
Что-то было не так. Софи говорила как-то уж слишком вежливо. Алисе хотелось расплакаться и крикнуть: «Неужели я потеряла и тебя тоже? С кем я говорю?»
— Со мной произошла неприятность, — просто сказала она, не вдаваясь в подробности. — Я ударилась головой и потеряла память.
После этого молчание в трубке длилось дольше. Потом она услышала, как Софи говорила кому-то: «Я быстро. Скажи им, пусть продолжают».
— Извини, Алиса. — Голос в трубке стал громче и, кажется, чуть нетерпеливее. — Так, говоришь, у тебя неприятность?
— Мы все еще дружим? — отчаянно выпалила Алиса. — Мы подруги, правда, Софи?
— Конечно-конечно, — с теплотой в голосе немедленно отозвалась Софи, но как бы с подтекстом: «Здесь что-то особенное. Двигаться осторожно!»
— Дело в том, что я отчетливо помню только, что была беременна Мадисон. А оказалось, у меня трое детей, мы с Ником больше не живем, я совершенно не понимаю почему, а Элизабет…
— Нет, нет, не этот! Зеленый! — резко крикнула Софи. — Извини, я тут как раз снимаю новую линию. Просто сумасшедший дом!
— А… И что же ты делаешь?
Снова тишина, а потом…
— Это, по-твоему, зеленый? А мне кажется, никакой не зеленый! Алиса, я перезвоню, извини.
— Да-да, хорошо.
— Слушай. Мы, конечно, все время созваниваемся, но должны же как-нибудь и встретиться.
— Ладно.
Значит, больше они не подруги. Не настоящие подруги. А такие, которые «должны же как-нибудь и встретиться»…
— Мы последний раз виделись, когда выпивали с этой твоей подругой… Или соседкой? Да, Джина. Как она там?
Джина, Джина, Джина… Алисе пришло в голову, что ни Элизабет, ни Софи она не звонила и не рассказывала о поцелуе в прачечной. А вот Джине — могла бы…
— Она умерла.
— Она что? Зеленый! Да зеленый же! Вы что, ослепли? Извини, Алиса, мне нужно идти. Я позвоню, хорошо?
— Скажи мне только… — начала было Алиса, но ей ответили короткие гудки.
Софи закончила разговор.
«Как и все», — подумала она.
Телефон у нее в руке зазвонил, и Алиса подпрыгнула от испуга, как если бы он вдруг ожил.
— Алло.
— Ну вот, голос у тебя теперь получше!
Это была мать. Алисе стало легче. Барб увлеклась сальсой, стала женой Роджера, без стеснения открывала грудь, но от этого не перестала быть ее матерью.
— Я сейчас разговаривала с Софи, — сказала Алиса.
— Прекрасно! Она такой знаменитой стала сейчас, правда? После той статьи. Я совсем недавно с кем-то о ней говорила. С кем же это? Ах да! С той женщиной, которая приходит лечить ноги Роджера. С мануальным терапевтом. Или нет, она не терапевт, а ортопед. Она мне сказала, что ее дочь хочет на день рождения получить сумку от Софи Дрю. Я ответила: «За чем же дело стало? Я Софи с одиннадцати лет знаю» — и уже было собралась выговорить ей скидку, потому что, знаешь, у Роджера жутко волосатые ноги и мне ее даже жалко, а потом я подумала: вы же с Софи теперь редко общаетесь. Так, открытками обменяетесь на Рождество, и все. Поэтому я быстро сообразила, что нужно перевести разговор, потому что она, по-моему, совсем не тот человек, который пользуется своими связями, чтобы что-нибудь выклянчить. Вот в Джине такое было, да? Я не думаю, что это так уж плохо. Это даже умно — жить именно так, ах, моя дорогая, какая страшная трагедия, ужасно просто, и с чего это мне вспомнилась Джина? Ах да, в связи… Так вот, я позвонила по трем причинам, даже пришлось все их записать, в эти дни память совсем плоха, теперь ответь мне: как ты, дорогая?
— Хорошо… — начала Алиса.
— Вот и прекрасно, я очень рада. Фрэнни так много шума подняла из-за этого. А я сказала: «Вот посмотришь, к понедельнику память к ней вернется».
— Кое-что я помню, — сказала Алиса.
Спросить, что ли, у матери о Нике и том поцелуе в прачечной?
— Чудесно! — Мать, видимо поколебавшись, все же решила, что будет говорить оптимистично. — Чудесно! Знаешь, дорогая, я все удивлялась, когда ты сказала в больнице, что вы с Ником, может быть, еще сойдетесь, и мне, по-моему, не стоит пока никому об этом говорить, верно? Вот сегодня в магазине я совершенно случайно встретилась с Дженнифер Тёрнер…
— С Дженнифер Тёрнер? — Алисе это имя ничего не говорило.
— Ну да, энергичная такая девушка. Юрист.
— А, ты хотела сказать — Джейн Тёрнер.
Ммм… Первое лицо, которое она увидела, придя в себя в этой новой жизни. Джейн, которая помогала ей разводиться с Ником.
— Да, с Джейн. Она спрашивала, как у тебя дела, и сказала, что ты не отвечаешь на ее эсэмэски.
Что такое эсэмэски?
— Так я ей ответила, что у тебя все хорошо, и сказала, кстати, что вы с Ником сходитесь. Ее это просто ошарашило. Она просила передать тебе, что ни в коем случае ты не должна ничего подписывать. Долго говорила, подробно. Я даже удивилась: может быть, ничего и не нужно было говорить? Может быть, я все напутала?
— Конечно нет, — машинально ответила Алиса.
— Вот и прекрасно, потому что мы с Роджером очень радовались. Так радовались! Мы подумали: возьмем к себе на выходные детей, а вы с Ником съездите куда-нибудь романтики ради. Так, это второй пункт в моем списке. Теперь его можно вычеркнуть. Ты только скажи. Мы с удовольствием их заберем! Роджер даже обещал свозить нас в какое-нибудь шикарное место. Он на это не скупится.
— Здорово было бы.
— Правда же? Я очень рада, потому что рассказала об этом Элизабет, и она мне ответила, что, как только к тебе вернется память, ты запоешь по-другому. Но, знаешь, она сейчас на все смотрит пессимистично, бедняжка, и это третий повод, почему я звоню тебе. Ты, случайно, с ней не разговаривала? Я очень хочу знать, получила она результаты или нет. Звоню ей, звоню, а она все не отвечает.
— Какие результаты?
— Она сегодня сдавала кровь на анализ. Знаешь, на это последнее яйцо. Ой, подожди, всегда я все слова путаю… На зародыш… — Тут мать запнулась, но продолжила: — Знаешь, Алиса, я все время молюсь, но должна признаться, что немного сердита на Бога. Элизабет с Беном так старались. Всего один ребенок — не такая уж большая просьба, верно?
— Верно, — согласилась Алиса.
Она смотрела на божка плодородия от Дино, которого поместила на стойку. Почему Элизабет не сказала ей об анализе крови?
Мать произнесла со вздохом:
— Я сказала Роджеру: «Я теперь так счастлива, почему же мои девочки тоже не могут быть счастливы?»
Домашняя работа, написанная Элизабет для ДжеремиМне сегодня много звонили.
Мама — пять раз.
Звонок от Алисы я пропустила.
Ах да, еще два раза звонила медсестра, чтобы сообщить мне результаты анализа крови.
Позвонила Лейла, наверное удивляясь, куда я запропастилась, потому что я как ушла в обед, так и не вернулась в офис — просто не хватило сил. Она, наверное, думает, это оттого, что она меня обидела.
Три раза звонил Бен.
Мне кажется, я не могу никому перезвонить. Вот сейчас я сижу за рулем своей машины, рядом с твоим офисом, и пишу тебе.
Вот, телефон звонит. Дзынь! Дзынь! Свяжись же с миром, Элизабет! Да катитесь вы все куда подальше!
Алиса развешивала на веревке белье (какое-то нескончаемое), когда опять зазвонил телефон. Она побежала к нему, чтобы ответить.
— Алло! — задыхаясь, произнесла она.
— Привет, это я… — раздался голос Ника, и после небольшой паузы он договорил: — Ник.
— А я узнала по голосу.
«Ты целовал другую в прачечной! — всплыло в голове. — Не могу поверить, что ты это сделал!» Сказать ему о том поцелуе? Нет! Надо подумать, как правильно подойти к этому делу.
— Я тут подумал, что надо бы позвонить, спросить, как ты там, ну то есть, как голова, как вообще самочувствие сегодня. Сумела отвезти детей в школу?
— Поздно уже спрашивать, конечно сумела, — резко бросила Алиса.
Вчера вечером она выгладила всем школьную форму, везде убрала, сделала для каждого свой обед (после того, как Том вежливо дал ей понять, что вечером в воскресенье она делала именно это).
