Открыв почтовый ящик, Семён писем не обнаружил, и понял, что Вера пришла домой раньше и вынула почту. Напевая про себя песенку "Ах,
Одесса, жемчужина у моря", он зашёл в дом и весело приветствовал Веру:
– Привет работникам капиталистического прилавка.
– Привет, привет! – ответила Вера.
Семён подошёл к ней, поцеловал.
– Жрать хочу, страшно.
– Сейчас будет готова картошка. Я зашла в русский магазин, купила твоей любимой копчёной скумбрии.
– Вот спасибо. Не понимаю, почему у немцев она только горячего копчения.
– Наверное быстрее готовить. Она и у них вкусная.
– Но наша идёт лучше под водочку.
– Нашим мужикам под водку всё идёт. Когда они уже напьются?
– Вот этого, дорогие сударыни, не дождётесь. Хотел сказать Madam, или Frau, но и у мадам и у фрау Mannen давно не пьют, а мы сегодня по рюмашечке пропустим.
После ужина Семён уселся в кресло перед телевизором в благодушном настроении и спросил жену:
– Вер, ты почту брала?
– А ты что, не видел в прихожей лежит на обувном комоде.
– Ой, так вставать неохота, принеси, пожалуйста.
– У меня руки мокрые, помою посуду и подам.
Семён, кряхтя поднялся, прошёл в прихожую и взял почту. Кроме газеты "Русская Германия" и городской бесплатной газеты "Frankfurter
Nachrichten" были ещё три конверта. Одно из Одессы от Вериных родителей, другое рекламное с логотипом "ADAC" и третье непонятно от кого, но с обратной стороны Семён увидел герб Франкфурта и вскрыл в конверт. В нём лежало несколько листов бумаги. Семён почему-то занервничал, раскрыл бумаги и в сопроводительном письме прочитал, что при нём направляются копии материалов встречного иска, поданного франкфуртской полицией, против гражданина Украины Котика, оказавшего сопротивление полиции при задержании, и нанёсшего вред здоровью двоим полицейским и материальный ущерб гражданину Украины Соколову
(ныне покойному).
Семёну стало жарко. Он пытался читать содержимое встречного иска, но у него ничего не получалось от волнения и от того, что в официальных бумагах, написанных немцами, по несколько раз повторялись одни и те же фразы, и кроме того, юридические термины и сноски на номера всевозможных законов, с параграфами и сокращениями, которых Семён просто не знал. Он посмотрел на часы, и хотя уже часы показывали за восемь вечера, позвонил в адвокатскую контору Бамбергу.
– Rechtsanwahl Bamberg, guten Abend! – Адвокат Бамберг, добрый вечер!
– Это Семён Котик, извините, что беспокою Вас так поздно, но я получил только что бумаги из полиции, что они подали на меня встречный иск.
– Ну и что тебя так взволновало?
– А то, что теперь я получу по полной программе. Не надо нам было шевелить муравейник.
– Не волнуйся, это обычная практика. Лучшая защита – нападение, – в голосе адвоката Семёну послышалась неуверенность.
– Боюсь я, что…
– Не надо боятся, приходи завтра к десяти. Тебя это устроит?
– Я бы и сейчас пришёл.
– Я сейчас ухожу, у меня деловая встреча, а мы сделаем так: брось бумаги в наш почтовый ящик, но напиши, что это мне, а в десять, нет в одиннадцать приходи сам, я уже с ними поработаю. Годится?
– Хорошо.
– Auf Widersein!
– TschЭ?!
– Что там такое? – спросила Вера из кухни.
– Ты же слышала.
– Я тебе говорила, что не надо было подавать на полицию в суд.
– Я теперь и сам понимаю, что не надо было.
– Послушался этого придурка Бамберга, вот теперь и получишь.
– Ты, вроде, как рада. Придурок не придурок, а то дело выиграл.
– Да не он выиграл, а Галя.
– Ладно, давай прекратим, и так кошки заскребли по душе. С таким хорошим настроением пришёл и на тебе!
Семён почти всю ночь не спал. Утром до работы опустил письмо в почтовый ящик адвокатской конторы, а в одиннадцать приехал к
Бамбергу. Секретарь сказала Семёну, что господин Бамберг, просил прощения у господина Котика, он срочно уехал по вызову одного из клиентов в полицию, и будет в четырнадцать часов, но просит Котика позвонить предварительно по телефону. Семён поехал по рабочим делам, и в два часа приехал к Бамбергу. Тот сидел и разбирался в иске против Котика. Семён опять ему сказал, что напрасно они полезли к полиции со своим требованием о возмещении ущерба, и Бамберг, чувствующий укор в свою сторону сказал, раздражённо:
– Вы, господин Котик, можете забрать своё исковое заявление назад, но это уже ничего не даст. Свой иск полиция не заберёт, а Вам придётся все судебные расходы, связанные с Вашим иском, оплатить самому. Страховая компания не будет потакать Вашим прихотям: подал иск, забрал иск.
Семён видел, что Бамберг оскорбился его упрёком, поэтому и перешёл на "Вы", но обострять отношение не хотел и только спросил:
– Так что же мне теперь ожидать?
– Ничего страшного. Постараемся свести к минимуму твою вину.
– К минимуму?! А что мне полагается по минимуму?
– По этой статье и тем повреждениям, которые ты нанёс полиции, закон предусматривает от одного до пяти лет лишения свободы.
– Хорошенькая перспектива.
– К сожалению, дело ещё усугубляется твоими показаниями в первый день следствия.
– Я не давал никаких показаний без Вас.
– Как это не давал? Вот здесь пересказываются показания, которые ты наговорил на диктофон.
– Так я же не подписывал никаких бумаг.
– Это не имеет значения. Слово не воробей – так говорят в России?
И если бы я знал, что ты давал эти показания, я бы и не стал подавать иск о возмещении морального ущерба, – как бы оправдался
Бамберг.
С этого дня началась новая раскрутка старого дела.
Котика несколько раз вызывали к следователю, и он приходил только с адвокатом. Котик по большей части молчал, так как имел на это право, а говорил за него Бамберг. Но как понимал Семён всё это составляло следственный ритуал, предусмотренный законом. Суд тоже не заставил себя долго ждать и не прошло и двух месяцев со с дня начала следствия, как пришла повестка явиться в суд. Семён понимал, что не отвертится, но надеялся на минимальное наказание, тем не менее собрал всех своих рабочих в одной из комнат ремонтируемого дома и объявил, что скоро закроет фирму, так как дальше, по всей вероятности, работать не сможет. Он ожидал чего угодно, но не того что произошло. Самый старший по возрасту рабочий, мастер на все руки
Павел Афанасьевич Ерёменко, человек с интересной судьбой, сказал:
– Семён, мы здесь ежедневно обсуждали этот вопрос и решили просить тебя не закрывать фирму и не распродавать оборудование.
– А как так можно, ребята, оно же всё пропадёт, а я оставляю семью с долгами? Ведь многое приобретено в кредит.
– Я знаю подобный случай, когда хозяин автомастерской попал в подобное положение. У него, правда, работало четыре человека, но он оставил одному их них доверенность на право руководства, а жена хозяина вела всю бухгалтерию, и только она подписывала банковские документы. Мы знаем, что Вера и так ведёт бухгалтерию, так что полдела сделано. А твоя доля и доля фирмы будет тебе начисляться ежемесячно. И мы не потеряем работу.
– Всё, хлопцы, не так просто. Меня везде знают, а Панайоти,
(только ему я могу передать дело) знает немногих и его толком не знают.
– Узнают.
– Задали вы мне задачу. Я подумаю. Риска здесь много.
– Кто не рискует…
– Знаю – тот не пьёт шампанского, но тут не до шампанского.
Ладно, подумаю и завтра скажу.
У Семёна и самого проскальзывала подобная мысль, но она не задерживалась в его сознании, потому что он понимал, что с чужой собственностью не обращаются как со своей, а другой стороны, он знал немало случаев, когда друзья, организовавшие кооператив, обманывали друг друга, когда начинали вертеться приличные деньги. Да что там друзья?! Братья становились врагами, отцы проклинали сынов. Да, но все финансовые дела он доверит жене. Ну и что? А что, мало есть случаев, когда жёны уходят к более удачливым и богатым? Но если не верить своим близким, то горит оно всё на свете. И Семёну пришла в голову совсем недавняя история, произошедшая с его соседом, с которым он когда-то конфликтовал.
После смерти жены, Эфрони несколько лет жил холостяком. Но однажды Семён заметил, что из машины Эфрони, заехавшего во двор, вышла пожилая, но молодящаяся женщина. Она ежедневно выводила на прогулку собаку – старую как и она сама, немецкую овчарку, с полусогнутыми ногами и длинной, но причесанной шерстью.
Соседка, всё знающая, что и с кем происходит в доме, рассказала, что Эфрони женился и даже собирается переехать жить к жене, у которой где-то есть свой дом. Эфрони купил же новый "Мерседес", которым очень гордился, буквально каждый раз сдувал с него пыль и чистил пылесосом, наверное, шерсть сыпавшуюся с собаки. А затем ни
Эфрони, ни женщины с собакой не стало видно, и Семён понял, что он сменил место жительства. И только недавно та же соседка рассказала
Вере следующую историю.
