Но Сара затем, видимо, довольно быстро скончалась, все еще смеясь над своим положением, и другая родня приехала теперь уже с мешками и веревками, двое суток горели огни по всей квартире, родня собирала какие-то тряпки и палки, и наконец Ника получила ордер на Сарину комнатушку и вошла туда как хозяйка, в царство окаменелых тарелок с кашей, желтых слежавшихся газет, деревянных ящиков и гниловатых старческих подушек.
Это было большое счастье для Ники, впавшей к тому времени в немилосердную бедность со своим сыном, двоюродным братом сына подруги, а стало быть, родным племянником знаменитости, но не пойдешь же к этой знаменитости доказывать на пальцах кто кому любовников сын, а уж тем более племянник на киселе. Тут было не до просьб, самой бы продраться сквозь эту мешанину, в которой путем двух скрещиваний родилось два двоюродных внебрачных брата, а сама Ника теперь могла числиться родней знаменитости как мать его племянника и чуть ли не как двоюродная теперь сестренка? О, если бы он узнал, но он ведать ни о чем не ведал, гуляя где-то опять. Подругу Ники он давно покинул, так же как Нику покинул брат подруги, опять все в рифму.
Итак, Ника стала хозяйкой двух комнат и чулана, и она радостно и трудолюбиво все пересортировала, как бомж на помойке, газеты сюда, ящики сюда, даже прикарманила мешок лоскутков (мало ли, сшить половик), выудила из угла разболтанное креслице, вернее, деревянный скелетик от него, скелет с пружинами, которые торчали из волосяного покрова как ребрышки, Ника прислонила его сломанной ногой к стенке, принакрыла тряпицей, тоже Сары Беднар наследием, потом помыла окна, простудилась, хворала, а сама все искала и наконец нашла жиличку, дворничиха прислала женщину, которая бродила по двору в поисках комнаты. Жиличка дала деньги вперед за три месяца, ура! Безработная Ника смогла заплатить за квартиру, но тут случилось ЧП, и остатки жильцов еще не вымершей окончательно коммуналки, старые тени, все собрались на кухне и пригласили Нику, чтобы она пригласила жиличку, короче, хотели доказать, что эта снявшая конуру есть проститутка и водит. «Это мой любовник», — защищалась женщина, невидная из себя, стандартная баба с улицы лет под сорок, да еще нечесаная и помятая, средь бела дня спала, что ли. Она так защищалась, вертя головой, пока какие-то вызванные мужики выгоняли из комнатушки сонного парня кавказской национальности, стоя над ним, надевающим все необходимое. Короче, проститутка (или она не была проститутка, мало ли, одинокая женщина с больным мужем, познакомилась с одним, дальше с другим, с третьим, комната теперь есть, никаких препятствий нет, волосы покрасила в белый цвет и т. д., ее личное дело). Итак, проститутка с черным парнишкой оба ушли, бледно улыбаясь, деньги, правда, в суматохе не потребовали обратно.
Ника и тут проиграла, комната стояла пустая в ожидании какого-нибудь одинокого мужчины без вредных привычек (как написала Ника в объявлении), о мужчине уж никто бы не посмел сказать, что он проститутка, даже если бы он водил и водил к себе ежедневно новых и новых, кстати, есть такая форма импотенции, разовые связи, и больше никогда с той же партнершей (как, видимо, было в случае с подругиным братом у нее самой, Ника читала о такой форме невроза).
Но, в сущности, хотя звонки и были, довольно игривые, но Ника боялась мужиков и боялась иметь с ними дело, тот случай с братом подруги был последним, энное количество лет назад, причем и этот случай произошел не без подначки подруги, которая пригласила Нику на свою дачу провести лето, там же должна была жить свекровь с внучком (это был самый первый сын подруги), однако свекровь не явилась, на тот момент у подруги с ее мужем (сыном этой свекрови) было что-то не то. Свекровь не явилась, зато Ника явилась с рюкзаком и с мыслями о том, как она будет пропадать в окрестных лесах, ягоды, грибы, она даже взяла с собой сахар и пару трехлитровых банок, пока заполнив их крупой и тем же сахаром, все очень экономно было у Ники. Она решила сама питаться, варить можно в лесу на костре, ничем не одалживаясь — встал утром и ушел в леса! Котелок Ника тоже прихватила, нож, спички, соль. Мыло. Полотенце. Стирать можно в ручьях, сушить в кустах.
Но подруга, встретивши Нику с дико расстроенным видом и с ребенком за ручку, тут же и оставила Нику с этим ребенком, а сама срочно умотала в Москву.
Итак, вчера Ника приехала с рюкзаком, подруга показала Нике ее комнату на втором этаже, даже с балконом, было тихое счастье, чаепитие, бутылка, но буквально назавтра эту подругу вызвали к телефону к соседям, была паника, подруга похватала вещички, попросила Нику пересидеть с ребенком (ему три года десять месяцев, не маленький), обещала прислать своего брата в помощь и отчалила на месяц, как потом выяснилось, к знаменитости в поселок Форос на южном побережье Крыма. Ника за месяц обессилела до крайности, тут еще неизвестность, где подруга, что с ней, звонить к ней домой Ника не решалась, а вдруг продашь ее и т. д., если бы что крайнее, смерть, гибель, то они бы явились. Так, в ожидании, текли совершенно безумные дни и ночи, ребенок то плакал, то болел, брат подруги не приехал, никто не приехал; правда, брат все-таки явился через три недели, оценил обстановку, пожалел Нику, назвал сестру сволочью, тут же посидели тихо выпили водочки, и возник маленький роман, почти семья: гуляли втроем, ребенок у мужчины на плечах, Ника рассеянно рядом жуя травинку, она шла как человек и женщина, этот брат привез еды и вина, тоже какой-то нелепый человек, продавец газет и легкой литературы с благородной внешностью альпиниста, но сестре все-таки помог, племянника протаскал на закорках четыре дня.
Отгулявши месяц, блудная мать явилась, Ника встретила ее хмуро, сразу собралась уезжать, так называемый брат покинул дачу тоже якобы по звонку, срочно понадобилось, и он уехал.
Однако подруга явилась такая благодарная, исхудавшая, такая виноватая, бес попутал, позвала страсть, и привезла Нике деньги, браслет, купальник и шляпу: чтобы она тоже съездила на юг.
Ника ничего не взяла, уехала с похудевшим рюкзаком, а через месяц благодарная подруга позвонила, что она беременна. Ника уже тоже знала к этому моменту, что беременна, и на предложение подруги пересидеть с малышом, пока она сделает аборт, ответила, что ее рвет при одной мысли о детях, прости.
Подруга, однако, не сделала аборт, ее муж как-то уговорил, муж считал, что бедняга просидела с ребенком одна на даче, в то время как его мать наотрез отказалась ей помочь. Муж жалел свою жену и хотел еще ребенка, чтобы совсем уже ее захомутать. Он хотел как Пушкин, чтобы что ни год то Сашка то Наташка, жена вечно с пузом и никакой личной жизни, никаких дантесов. Так он сказал, ликуя. Подруга все это передала Нике во время следующего сеанса телефонной связи, когда и Ника сообщила ей свою замечательную новость. Сестра под пыткой вынудила брата сознаться, было еще несколько звонков, а затем обе подруги затаились, каждая со своим животом. Роды произошли в одну неделю, но уже тут судьбы младенцев разошлись, поскольку подруга оказалась с мужем и двумя теперь детьми на зимней даче, а Ника с ребенком в одной комнате в коммуналке 12 м в квадрате, и то спасибо, мама подкинула деньжонок и привезла их сама, прожила с Никой месяц, как-то подмогла. Эта комнатушка досталась Нике от первого беспутного мужа-однокурсника, они разошлись, и муж получил комнату в коммуналке же в соседнем подъезде, еще долго потом приходил и совершенно серьезно требовал от Ники денег за эту доставшуюся ей комнатку. Однокурсник пытался стать дельцом, но его вечно опережали, как он говорил, армяшки и евреи, так что он пожелал взять деньги хоть с Ники, парадокс. Ника, видите ли, должна была возместить ему потери на национальном фронте. И она его любила когда-то, подумать только!
Ребенок, родившись, подтолкнул Нику к жизни, а то она все прозябала, делала какие-то грошовые рефераты с английского, болталась в поисках цели в жизни, и теперь цель жизни кричала и требовала, есть.
Как раз к тому моменту, когда цели жизни стукнуло восемь лет, Ника начала торговать газетами, как неведомый и сгинувший где-то отец ее ребенка — но он-то достиг вершин, у него было свое книготорговое предприятие (как сообщила подруга), и он также занимался антиквариатом, купил себе квартиру и т. д.
И вот Ника, владелица двух комнат и чулана, газетчица в метро со своими двумя столиками, и сын солидный Вася, вылитый отец, — Ника идет наконец на день рождения к своей подруге Светочке, той самой, которая родная тетка Васи. Ника идет, ведет Васю за ручку и напарывается там на всю смеющуюся семью — муж Светочки, рогоносец с двумя неизвестно чьими сыновьями, а также улыбающийся брат Светочки, антиквар, солидный, уже не похожий на поджарого альпиниста. И посреди этого тарарама два двоюродных брата, почти близнецы с разницей в два дня, довольно похожие, Вася и Вадик, и сама Ника, усталая и в очках, у которой сердце сердито колотится в ребрах, не ожидала такого подвоха, что тут этот брат, а то накрасилась бы, надела бы костюм.
