— Как получилось, что вас никогда здесь не видно?
— Сегодня я здесь. Вот доказательство.
Она немного откинулась назад, чтобы взглянуть на меня. Я был выше ее на целую голову.
— Я хочу сказать, в городе…
— Вы увидели бы меня, если бы приехали в Приксвиль.
— Тогда, думаю, я сниму что-нибудь в Приксвиле.
Я поколебался, прежде чем залепить ей это. Я не хотел продвигаться вперед слишком быстро, но с этими девицами ничего не знаешь наверняка. Надо рисковать. Похоже, это ее не взволновало. Она слегка улыбнулась, но глаза ее были холодны.
— Вы и в этом случае совсем не обязательно увидите меня.
— Думаю, есть немало охотников…
Надо признать, что я пер вперед, как грубое животное. Так не одеваются, когда у вас в глазах такой холод.
— О, — сказала она. — В Присквиле не так уж много интересных людей.
— Вот как, — сказал. — Значит, у меня есть шанс?
— Я не знаю, интересный ли вы человек.
Получай. В сущности, я нашел то, что искал. Но я не стал сразу отступать.
— Что же вас интересует?
— Вы недурны. Но это может быть обманчиво. Я вас не знаю.
— Я друг Декстера, Дика Пейджа и других.
— Я знаю Дика. Но Декстер странный тип…
— У него слишком много денег, чтобы быть по-настоящему странным, — сказал я.
— Тогда, я думаю, вам совсем не понравится моя семья. Знаете, у нас, правда, тоже немало денег…
— Это чувствуется, — сказал я, приближая лицо к ее волосам.
Она опять улыбнулась.
— Вам нравятся мои духи?
— Обожаю.
— Удивительно…, — сказала она. — Я готова была поклясться, что вы предпочитаете запах лошадей, оружейной смазки или примочек.
— Не насмехайтесь надо мной, — продолжал я. — Не моя вина, что я так сложен и лицом не похож на херувима.
— Не выношу херувимов, — сказала она. — Но еще больше не выношу мужчин, которые любят лошадей.
— Никогда не подходил к этой домашней птице, — сказал я. — Когда я могу опять увидеть вас?
— О!.. Я еще не ухожу, — сказала она. — У вас впереди целый вечер.
— Этого недостаточно.
— Это зависит от вас.
На этом она меня и оставила, потому что музыка кончилась. Я смотрел, как она скользит между парами, и она обернулась и рассмеялась, глядя на меня, но смех этот не звучал обескураживающе. Линии ее тела могли разбудить даже члена Конгресса.
Я вернулся к бару. Там были Дик и Джики. Они потягивали мартини и, похоже, дьявольски скучали.
— О, Дик! — сказал я. — Вы слишком много смеетесь. У вас рожа от этого перекосится…
— Как дела, мужчина с длинными волосами? — сказала Дики. — Что вы делали? Скрывались в зарослях с негритянкой? Или охотились за богатой роскошной сучкой?
— Для типа с длинными волосами, — парировал я, — я начинаю неплохо свинговать. Давайте только смоемся отсюда с какиминибудь симпатичными личностями, и я покажу вам, что я умею делать.
— Симпатичные личности с кошачьими глазами и в платьях без плечиков, да?
— Джики, прелесть моя, — сказал я, подходя к ней и схватив ее за запястья, — вы не станете ведь меня упрекать за то, что мне нравятся красивые девочки?
Я слегка прижал ее к себе, глядя ей прямо в глаза. Все лицо ее смеялось.
— Вы скучаете, Ли. Вам надоела наша банда? Знаете, я ведь тоже неплохая партия: отец мой худо-бедно делает двадцать тысяч в год.
— А что, вы здесь хорошо забавляетесь? Я считаю, что здесь тоска смертная. Возьмем бутылки и смоемся куда-нибудь. Здесь задохнуться можно среди этих темно-синих штук…
— Вы считаете, что Декстер будет доволен?
— Я считаю, что Декстеру есть чем заняться, кроме нас.
— А ваши красотки? Вы думаете, что они вот так поедут?
— Дик с ними знаком…, — сказал я, бросив на него взгляд украдкой. Дик, не такой придурковатый, как обычно, хлопнул себя по ляжкам.
— Ли, вы настоящий кремень. Никогда не теряетесь!
— А я думал, что я парень с длинными волосами.
— Это, наверное, парик.
— Найдите эти два создания, — сказал я, — и приведите их сюда. Или даже постарайтесь посадить их в мою колымагу, или в вашу, если хотите.
— Но под каким предлогом?
— О, Дик! — подстегнул я его. — У вас, конечно, куча воспоминаний детства, которые приятно освежить с этими птичками!..
Сбитый с толку, посмеиваясь, он ушел. Джики слушала и насмехалась надо мной. Я сделал ей знак. Она подошла.
— А вы отыщите, — сказал я, — Джуди и Билла, а а также прихватите семь-восемь бутылок.
— Куда поедем?
— Ку да мы можем поехать?
— Моих родителей нет дома, — сказала Джики. — Там только младший брат. Он будет спать. Поедем ко мне.
— Ну, вы — ас, Джики. Слово индейца.
Она понизила голос.
— Вы мне это сделаете?..
— Что — это?
— Вы мне это сделаете, Ли?
— О!.. Конечно, — сказал я.
Пусть я привык к Джики, думаю, в этот момент я мог сделать ей это прямо там. Это было весьма возбуждающее зрелище — Джики в вечернем платье, с копной волос, мягко падавшей вдоль левой щеки, с чуть косящими глазами и ртом, как у инженю. Дыхание ее участилось и щеки порозовели.
— Это глупо, Ли… Я знаю, что все это делают то и дело. Но мне нравится это!
— Все в порядке, Джики, — сказал я, гладя ее по плечу. — Мы сделаем это еще не раз, прежде чем умрем.
Она очень крепко сжала мне запястье и убежала так стремительно, что я не смог ее удержать. Я хотел бы теперь сказать ей, сказать ей, кто я; я хотел бы этого, чтобы увидеть ее лицо…, но Джики не была добычей моего масштаба. Я чувствовал себя сильным, как Джон Генри, и уж мое сердце не подвергалось риску быть разбитым.
Я вернулся к буфету и заказал типу, стоявшему за стойкой, двойной мартини. Я поглотил его в один прием и попытался поработать немного, чтобы помочь Дику.
В секторе появилась старшая из девиц Эсквит. Она болтала с Декстером. Он мне нравился еще меньше, чем обычно, с этой его черной прядью поперек лба. Смокинг ему действительно шел. В нем он казался почти хорошо сложенным, а загар его кожи на фоне белой рубашки так и кричал: «Проводите ваш отпуск в „Сплендиде“ в Майами».
Я решительно приблизился к ним.
— Декс, — сказал я. — Вы убьете меня, если я приглашу мисс Эсквит на этот слоу?
— Вы слишком сильны для меня, Ли, — ответил Декстер. — Я с вами не дерусь.
На самом деле, думаю, ему было наплевать, но трудно было понять, что значит тон этого парня. Я уже обнял Джин Эсквит. Думаю, я все же предпочел бы ее сестру Лу. Но я никогда бы не сказал, что между ними пять лет разницы. Джин Эсквит была почти с меня ростом. Она была по крайней мере на четыре дюйма выше Лу. На ней было платье из двух частей из какой-то прозрачной черной ткани, юбка была в семь или восемь слоев, а бюстгальтер, причудливо отделанный, занимал минимум пространства ее тела. Кожа ее была покрыта редкими веснушками на плечах и висках, а волосы, очень коротко подстриженные и завитые, делали ее голову совершенно круглой. У нее и лицо было круглее, чем лицо Лу.
— Вы считаете, что здесь можно развлечься? — спросил я.
— Эти вечеринки всегда одинаковы. Эта еще не хуже других.
— В данный момент, — сказал я, — я предпочитаю ее любой другой.
Эта девушка умела танцевать. Мне не надо было прилагать особых усилий. И потом, я не смущаясь прижал ее к себе ближе, чем ее сестру, потому что она могла говорить со мной, не глядя снизу вверх. Она прижалась своей щекой к моей; опустив глаза, я увидел панораму красиво очерченного уха, забавно остриженных коротких волос и круглого плеча. Она пахла шалфеем и дикими травами.
— Какие у вас духи? — продолжал я, потому что она молчала.
— Я никогда не душусь, — сказала она.
Я не настаивал на такого типа разговоре и решил сыграть покрупному.
— Как вы смотрите на то, чтобы поехать куда-нибудь, где можно развлечься по-настоящему?
— То есть?
Она говорила небрежно, не поднимая головы, и казалось, что слова появляются откуда-то сзади меня.
— То есть туда, где можно вволю выпить, вволю покурить и потанцевать вволю на достаточно обширном пространстве.
— Это нечто иное, чем то, что мы имеем здесь, — сказала она.
— Здесь скорее племенной танец, чем что-нибудь другое.
В самом деле, нам не удавалось сдвинуться с места вот уже пять минут, и мы топтались в такт, не делая ни шага вперед или назад. Я ослабил объятия и, продолжая держать ее за талию, повел к выходу.
— Тогда пойдемте, — сказал я. — Я отвезу вас к приятелям.
— О, с удовольствием, — сказала она.
Я обернулся к ней в тот момент, когда она отвечала, и она дохнула мне прямо в лицо. Господи прости, она, наверно, осушила полбутылки джина.
— А кто это, ваши приятели?
— О, очень милые ребята, — заверил я.
Мы беспрепятственно пересекли вестибюль. Я не утруждал себя поисками ее накидки. Воздух был теплый и полон аромата жасмина, росшего у входной двери.
