Однажды мы все вместе поехали на базар Боджоу и задержались там. Твей Твей стала волноваться. Ей надо было успеть на занятия к своим ученикам.
— Осталось пятнадцать минут. Я побегу. Мать моих учеников не любит, когда урок начинается с опозданием.
— Давайте проводим Твей Твей до остановки автобуса, а потом вернемся, — предложила одна из нас.
Мы согласились и отправились к остановке.
— Ой, Ко Аун Найн! Как хорошо, что я вас встретила. Я уже волновалась, что опаздываю. И Кейти с братом здесь, — услышали мы радостный возглас Твей Твей.
— Вот и хорошо. Поедешь с ними на машине, — сказала я.
— Мы никуда не едем. Нам нужно еще кое-что купить, — сухо ответила Кейти и, даже не удостоив взглядом свою учительницу, зашагала прочь.
— Тогда я поеду автобусом, девочки. На машине они доедут быстро. — Твей Твей попрощалась с нами и побежала к остановке.
Через несколько минут появился Ко Аун Найн и с виноватым видом в сопровождении племянников прошествовал к машине.
— Ну и ученички, — заметила я, когда машина укатила. — Как можно так неуважительно обращаться со своей учительницей?!
— Нет, нет, мои ученики не такие, — сказала Кхин Эй И, работавшая в начальной школе в районе Северная Оклапа. — Они меня на перекрестке поджидают, ссорятся между собой, кому мой зонт до школы нести. А после занятий провожают до остановки, хотя я прошу их не делать этого. А иной раз и родителей с собой тащат: все боятся, что кто-нибудь меня обидит.
Мы никак не могли успокоиться: подумать только, да они относятся к Твей Твей как к прислуге! Настроение наше заметно испортилось, и желание ходить по базару пропало. Мы отправились домой.
После этого случая Твей Твей как-то сразу сникла. Стала грустной и молчаливой, но уроки она все же давать продолжала, и Ко Аун Найн по-прежнему ее провожал.
В тот год она, как обычно, уехала на летние каникулы к себе в деревню. Перед началом учебного года от нее пришло письмо, в котором она сообщала, что у нее больна мать и, так как нельзя оставить ее одну, она будет работать учительницей в сельской школе и помогать матери растить младших братьев и сестер.
Когда явился Ко Аун Найн узнать, не приехала ли Твей Твей, мы показали ему ее письмо.
Мне стало ясно, что Твей Твей постигло горькое разочарование, способное подорвать веру в людей.
В ту первую ночь после возвращения в общежитие я выспалась на славу. Проснулась бодрая, полная сил и жажды деятельности, но, как только попыталась подняться, меня опять затошнило.
— Я смотрю, тебе худо. Выпей горячего кофе. — Чи Мей У протянула мне чашку.
— У тебя есть сегодня занятия?
— В половине десятого.
Она села к зеркалу и стала наводить красоту. В это время пришла Мья Мья Тин.
— Хлайн, ты уже проснулась? Что будешь есть на ужин? Я вечером забегу на базар.
— Не знаю, можно ли мне, но очень хочется кисленьких креветок.
— Хорошо. Я куплю. Тебе будет скучно. В общежитии днем нет ни души.
— Не беспокойся. Мне хочется побыть одной. Я с удовольствием что-нибудь почитаю.
— Еду найдешь на плите, — сказала Чи Мей У. — Ну, мы пошли. Своего любимого не забывай, но и не слишком сильно рыдай по нему.
— Обещаю не плакать. А ты у себя на работе поспрашивай, может быть, кто-нибудь случайно сдает дом: — Мья Мья Тин посчастливилось устроиться на временную работу в какое-то учреждение. Она ни за что не хотела уезжать из Рангуна в надежде найти наконец постоянное место и довольствовалась случайными заработками.
Пока Чи Мей У одевалась, разговаривая со мной, пришла ее подруга и попросила зайти за ней по пути в университет, потому что им нужно было на занятия к одному и тому же часу.
Девушка мне сразу понравилась. Может быть, она располагала к себе доброй улыбкой, которая никогда не сходила с ее лица.
— Новенькая? — спросила я, когда за девушкой закрылась дверь.
— Она твоя землячка. Училась в Молмейне. Перевелась к нам совсем недавно.
Часов в девять Чи Мей У наконец ушла. Я разыскала хозяйку общежития и заплатила за месяц вперед.
— Это вы хотите снять дом? — спросила она.
— Да, а что?
— У меня есть племянница. Они с мужем на некоторое время уехали из Рангуна и поручили мне сдать их дом, если найдутся подходящие жильцы, то есть если семья будет небольшая.
— Очень хорошо. Нас всего двое. Мы согласны. Нам как раз нужно временное пристанище. Пожалуйста, не откажите нам. Я сейчас позвоню мужу.
Я была так рада и вместе с тем так боялась, что в последний момент она передумает, что забыла расспросить о самом доме. Главное, думала я, есть стены, крыша над головой и наконец-то мы будем одни. Я тотчас набрала телефон мужа.
— Ко Чи Та! Это я. Знаешь, я нашла дом.
— Не может быть! Где?
— На улице Кан.
— В каком конце улицы?
Я спросила стоявшую рядом хозяйку.
— Около белого моста, говорит.
— Район-то хоть чистый?
Вот привереда! Всю жизнь прожил в центре города и ни за что не хочет переезжать на окраину А я не люблю многолюдные душные улицы центра. Для меня главное — свежий воздух.
— При чем здесь район?! У нас будет крыша над головой, и мы будем одни. Разве тебе этого не достаточно?! Да и долго мы там не задержимся. Найдем же когда-нибудь дом, устраивающий нас во всех отношениях.
— Ну хорошо. Ты уже смотрела его?
— Нет. Заходи за мной после работы. Вместе и посмотрим.
— А аванс-то какой?
— Не спрашивала.
— И сколько же в месяц?
— Тоже не спрашивала.
— Как же ты ничего не узнала?
— Просто я очень обрадовалась. Приходи скорее.
— Ладно, постараюсь.
— Ко Чи Та, ты не забыл, сколько часов в сутках?
Ко Чи Та недоумевающе молчал Затем вдруг рассмеялся.
— Вспомнил.
До нашей женитьбы Ко Чи Та звонил мне по нескольку раз в день Проводив меня вечером до общежития, он звонил из дома. Утром, едва проснувшись, мчался в чайную, где был телефон. С работы звонил опять. Хозяйке общежития приходилось то и дело звать меня к телефону. Мне было перед ней неловко, и я просила его звонить пореже.
— Хлайн, я все время думаю о тебе. Мне мало видеть тебя всего один раз в сутки. Ведь в сутках, как тебе известно, двадцать четыре часа. Двадцать четыре часа мучений! Пожалей меня, Хлайн.
Целый день я провела в одиночестве, ожидая возвращения Мья Мья Тин с подругами. На плите я нашла вареное яйцо и немного жареной капусты. Я успела уже отвыкнуть от скудной студенческой пищи, но на сей раз я поела с превеликим удовольствием и, дивясь необычному своему состоянию, к великой радости, поняла, что меня перестало тошнить.
Девушки вернулись, когда я, приняв душ, сидела перед зеркалом и наводила красоту.
— Куда это ты собираешься? Ты же плохо себя чувствуешь. Погоди, сейчас приготовим ужин Я принесла твои любимые креветки.
Мы все вместе отправились на кухню. Я посмотрела на Мья Мья Тин. Она выглядела очень усталой.
— Я вижу, у тебя ничего не изменилось: ни любимого нет, ни постоянной работы. Тебе здесь, видно, не легко? Почему бы тебе не вернуться в свой родной город? Устроилась бы там учительницей, был бы и заработок и положение.
— Нет, Хлайн. У меня иные планы.
— Какие, если не секрет?
— Когда устроюсь на постоянную работу, начну писать рассказы. Хочу стать писательницей.
— Писать можно где угодно. Был бы талант. Разве мало писателей, которые живут в провинции?
— Так-то оно так. Но здесь и редакции журналов, и издательства под рукой. Если нужно отнести рукопись или с кем-нибудь посоветоваться — пожалуйста. Да и знакомства в этом деле играют не последнюю роль.
— Конечно, если проявить энергию, быстрее напечатают.
— Я бы с удовольствием поехала в деревню. Но и там найти работу непросто. Никто тебе ее не предложит.
— В таком огромном городе, как Рангун, всегда есть возможность как-то устроиться. Только надо уметь воспользоваться этой возможностью. А кто не сумеет, тот быстро покатится по наклонной плоскости.
— В наше время это довольно часто случается.
— Женщин легкого поведения в городе много. Да и мужчины основательно обнаглели. По городу одной пройти невозможно.
— До чего все это мерзко!
Наконец-то я отвела душу разговорами! Приготовив ужин, Мья Мья Тин отправилась принимать душ. Я очень проголодалась и с нетерпением ждала, когда мы наконец сядем за стол. В комнате вместе с Мья Мья Тин жили еще три девушки. Я с интересом разглядывала Ти Та Нве. Она очень напоминала мне Твей Твей. Я никак не могла понять, в чем именно их сходство, но Ти Та Нве была, несомненно, миловиднее и, как мне показалось, помягче характером.
— Ну, все. Пора ужинать, — объявила Мья Мья Тин. Взяв в руки железный прут, она постучала им по металлической решетке двери. Это был сигнал к ужину. Вскоре за столом сидело шесть девушек. Остальные ужинали отдельно.
