— Специально, что ли, нашел? Как? Откуда?
— Яне скажешь спасибо, — туманно отозвался Акоп, расстегивая китель.
Через несколько минут переоделись. Акоп перелез через забор, принял оба велосипеда. Следом перебрался и Артем, ни о чем, собственно, не думая и не осознавая, что уходят они в самоволку, на войне, в горах. А если бы и осознавал, остановился бы? Нет, конечно. Не та ситуация.
Над головой летали вертолеты, но было неважно, несущественно и как-то даже, наоборот, интересно. Заметят ли?
Артема обжигала внезапно открывшаяся перспектива. Вдруг возникла свобода, два часа неконтролируемой никем жизни.
Подминая колесами свежую траву, съехали с холма, потом пересекли поле, и когда уже не было их видно со стороны блокпоста, свернули к дороге. Совсем рядом был лес.
Артем крутил педали, захлебываясь воздухом, торопился, гнал на несколько метров впереди Акопа. Ему вдруг вспомнилось, как несколько лет назад мечтал купить горный велосипед и съездить с друзьями в Финляндию, по заманчивым маршрутам, среди лесов и гор. Так чем заснеженная Финляндия хуже жаркой Чечни? Там не подстрелят случайной пулей на излете? Так и здесь — не факт.
Въехали в прохладный лес, наполненный тенью. Акоп нагнал, улыбаясь, и перегнал, виляя по глубокой колее от гусениц танков. Потом и он выдохся. Оба перешли на первую скорость, и ехали уже неторопливо, обмениваясь короткими репликами.
— Страшно?
— Необычно!
— Вот это путешествие!
— А если увидим речку — обязательно искупаемся!
Хотя оба знали, что никаких речек в лесу нет.
Ехать до аула не больше двадцати минут. Но то — на машинах. А на велосипедах вдвое дольше. Лес нависал со всех сторон, прятал солнце, обдувал разгоряченную кожу прохладным ветром.
В какой-то момент Артем остановился, слез с велосипеда и, отстегнув флягу, начал пить. Акоп тоже остановился. На лице его горела радостью каждая веснушка (а их там было немало).
— Ты, вот, говоришь, что я тебя не понимаю. — сказал Акоп. — А это не так. Я тоже места себе не нахожу, все время о Зайцевой думаю. Мы же с ней связаны только вот этой войной, этой частью в горах — и больше ничем. Она из одного города, я из другого. Она служит, по карьерной лестнице поднимается, а я срок отбываю, дни считаю до освобождения. Вот, вернусь со службы домой — и что? И где дальше развитие отношений? Нет их. Подумай сам, станет ли лейтенант держаться за срочника? Поедет ли со мной? Нет. А как ее удержать? Я голову уже сломал. Не хочется, понимаешь, вот так мимолетно влюбиться, а потом — раз — и разлюбиться. не мое это. Я бы такой, чтобы любовь до гроба, детишки, счастье… А что я ей могу дать в итоге? Ничего.
Акоп замолчал. Где-то далеко, внезапно, раздался стройный, едва слышный "тук-тук-тук" автоматной очереди.
Оба подняли головы, насторожились. В этих местах не стреляли ни разу. По-крайней мере, в части никогда ничего не было слышно.
И разом вдруг навалилось понимание — они на чужой территории, на войне, без оружия и без поддержки. Сбежали, дезертировали, в омут, как говорится, с головой.
Но выстрелы стихли, и больше не повторились.
— Не заморачивайся на счет Зайцевой, — сказала Артем тихо. — Выход есть всегда, понял?
— Ага. А теперь давай быстрее в аул и обратно. Как-то… неуютно здесь.
Неуютно стало обоим. Дальше ехали молча.
Вскоре лес закончился, снова потянулись поля и редкие деревья, холмы и вершины гор на горизонте.
Минут через двадцать въехали в аул: сплошное переплетение крохотных саманных домиков и кирпичных двух-трех этажных домов. Дороги здесь были не асфальтированы, заросшие по обочинам чахлой рыжей травой. Тут и там бегали босоногие мальчишки, гоняли палками гусей и кур.
Почту нашли быстро — это было единственное трехэтажное здание, почти в центре аула. Здесь домики расступались, образуя широкую площадь с пустым постаментом в центре. Надпись на постаменте крупно гласила: "ЛЕНИН". Самого Ленина давно уже не было, только бронзовый ботинок торчал в центре.
— Ты, давай, поторопись. А я здесь покружу, — сообщил Акоп. — Аптеку поищу тут…
Внутри почты было прохладно и светло. Два окошка из трех были заняты. В телефонных кабинках кто-то разговаривал. Чеченский язык Артем не знал, кроме двух-трех ругательств, которые разучили еще в воинской части под Нальчиком.
Артем подошел к свободному окошку. С обратной стороны на него смотрела седовласая женщина лет пятидесяти (а то и старше).
— Чего тебе. — Спросила она с акцентом.
— Позвонить от вас можно? В Россию.
— Через десять минут. Деньги есть, или у вас как всегда?
Как это "как всегда" Артем не знал, да и уточнять не стал. Протянул сто рублей десятирублевками. Женщина отсчитала нужную сумму, вернула сдачу и протянула талон.
— Код города свой знаешь? — поинтересовалась она мягче, чем прежде.
Артем кивнул.
— Посиди, подожди. Как выйдут из второй кабинки — заходи. Понятно?
Что же непонятного?
Ожидание оказалось тягостным, неприятным. В голове перемешались сотни мыслей. А вдруг все кончено? А вдруг не дозвонится? А вдруг?.. И самое ужасное — долгое время ожидания, если сейчас не удастся ничего выяснить.
Потом из второй будки вышли, Артем направился туда, замер перед темно-синим телефонным аппаратом с металлической трубкой. В кабинке горела тусклая желтая лампа. Пахло пылью и гнилым деревом. Возле телефона висела привинченная металлическая табличка с кодами городов республик Северного Кавказа. Артем снял трубку, приложил к уху. В трубке громко гудело и потрескивало.
Сначала Артем нажал восьмерку, задумался — а стоит ли? — потом решительно набрал код города, номер и застыл, вперился глазами в телефонный аппарат, вслушался в далекие длинные гудки…
Раз гудок, два гудок… зашипело, затрещало, кто-то снял трубку… далекий голос, женский, немолодой…
— Алло?
— Антонина Александровна! Здравствуйте! Это Артем! Слышите меня?
— Артем? Артем! Здравствуй! Ты откуда это? Ты же в армии, в этой, как ее, в Чечне?
— Да, да! А Настя дома? Можно Настю к телефону?
— Как у тебя дела? Жив, здоров?
— Да, да, Антонина Александровна, все хорошо! Настю позовите, пожалуйста!
— Так, это, нету Насти. Она же уехала!
— Как? Куда?
— Поступать. В Москву! Разве она тебе не писала?
И вспомнил — писала. Месяц назад писала, что собирается, на подготовительные курсы, на дизайнера какого-то…
— Но она хотела еще написать…
— Вроде бы писала! — Антонина Александровна помолчала. — Не пришло письмо? Ты поэтому звонишь? Переживаешь?
— Нет, что вы…
— Артем, не переживай. Я не знаю, что там у вас, но не переживай. Я вижу, что все в порядке. Жди письмо. Я ей сегодня же позвоню и все уточню. Хорошо?
— Хорошо, — пробормотал Артем срывающимся голосом. — Хорошо, Антонина Александровна. Я понимаю.
— Ты хороший мальчик. Нужно быть полной дурой, чтобы этого не видеть… И я надеюсь, что воспитала дочь как надо.
Артем кивнул, сказал: "До свидания, Антонина Александровна", и положил трубку.
Ожидаемого облегчения не случилось. Даже наоборот — стало еще тоскливее, еще безнадежнее. Их с Настей разделяло расстояние, неизвестность, война и воинская служба, гордо названная — Долгом. Что же такого должен был Артем Родине, если его жизнь рушится на глазах? Соизмеримо ли?
Артем поймал себя на мысли, что остервенело отковыривает ногтем застывшую на деревянной переборке под телефоном жевательную резинку. Отковырнул, успокоился.
Он вышел из почты на улицу, сел на белую шершавую скамейку у крыльца. Солнце припекало, затылок вспотел. Улица была пуста, а ветер гонял по дороге рыжую пыль и клочья травы.
И вдруг снова где-то вдалеке раздалось редкое "тук-тук-тук". Автоматная очередь стихла, потом повторилась вновь, стихла — и опять. По небу засуетились, будто тараканы, вертолеты, наполнили воздух тревожным шумом.
Артем выпрямился. На порог из почты вышла пожилая женщина в платке, посмотрела на небо.
— Что же это делается, а? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Куда же мы катимся?
Из-за угла почты выехал встревоженный Акоп.
— Аптеки не нашел, — сообщил он. — Поехали отсюда, а?
Артем торопливо вскочил на велосипед.
Редкие прохожие останавливались и провожали их взглядами. Мужчин не было, одни женщины и дети.
До края аула, слава богу, доехали без происшествий. Как только закончились домики и начался подъем на холм, Артем сбросил скорость и попробовал отдышаться. В горле пересохло.
— Видел кого-нибудь? Кто стрелял?
Акоп покачал головой:
— Это не в ауле. Это где-то в горах. Или в лесу, с той стороны. Видел, вертолеты все туда помчались? А у тебя как? Успешно?
Артем пожал плечами. Непонятно было. Но вроде бы хорошо.
— Спасибо за шанс.
