– Объявляем представление, – объявила директриса. – Снег идет.
Она хлопнула в ладоши, и пошел снег, вернее, не пошел, а выбежал из дверей. Родители зашевелились, заволновались. Одна мама не выдержала и крикнула:
– Ирочка, я здесь.
Я тоже успел негромко сказать нашей девочке, когда она пролетала мимо:
– Ква-ква.
Но она даже не посмотрела в мою сторону, пронеслась холодно, как настоящая снежинка. На ней было марлевое белое платье, высокие белые гольфы, белые тапочки и большой белый бант. И в руках она держала две большие вырезанные из картона снежинки. Размахивая ими, Алла вместе с другими девочками изображала метель.
Родители зааплодировали. Воспользовавшись этим шумом, Леля крикнула:
– Аллочка, когда будешь танцевать в том углу, посмотри на дядю фотографа со вспышкой.
В конце своего номера девочки взялись за руки и образовали хоровод вокруг елки. И тут из-под их рук стали выныривать в середину круга мальчишки в заячьих комбинезонах с хвостиками и длинными ушами. Когда все зайцы оказались в середине, снежинки разомкнули руки и отступили назад.
Мы с Лелей знали, что Дениска находится среди зайцев, и думали, что сразу по одному виду узнаем его, но не тут-то было. Леля, не теряя времени, подобралась к тому месту, где стояла Аллочка, и, наклонившись, тихо спросила:
– А где тут Дениска? Покажи.
– Они все одинаковые, – потупив глаза, ответила девочка.
– Ты покажи мне кивком, я пойму.
– Они все одинаковые.
Мальчишки, одетые зайцами, действительно казались все одинаковыми. Но нам очень хотелось найти среди них Дениску. В десяти шагах от меня стояла знакомая девочка с нашего двора. Я пробрался к ней и спросил:
– Лариса, где тут у вас Дениска?
В это время зайцы закончили танец и побежали мимо нас. Девочка радостно показала рукой.
– Вот он, вот он!
Она держала руку вытянутой, пока ей не удалось ткнуть в комбинезон толстого розовощекого мальчишки.
– Лариса-крыса, – оттолкнув ее руку, мимоходом сказал Дениска.
Зайцы убежали. Вместе с ними убежал и Аллочкин приятель. Глядя ему вслед, Лариса обиженно проговорила:
– Он сырую лапшу ест. Ворует на кухне и ест. Он самый первый всегда ворует и ест. И вашей Алле сырую лапшу дает. Она тоже ест.
– А ты, значит, не ешь?
– Я ничего сырого не ем, никогда, – гордо ответила девочка. – Я даже сырую воду не пью. Мне мама не велит.
В раздевалке я увидел Дениску еще раз. Он сидел на большом стуле, вытянув вперед ноги, а его толстая бабушка стояла перед ним на коленях, надевала ему боты. Потом она достала из сумки женские чулки в рубчик и принялась натягивать их поверх бот.
– Что это вы делаете? – не удержался я от вопроса.
– На улице скользко, а в чулках ему будет безопасно идти. Я так всегда делаю.
Она подвязала чулки, и пошел Дениска из дверей детского сада на улицу в чулках.
Вслед за Дениской вышли и мы. Алла видела, что я разговаривал с Ларисой и с бабушкой ее приятеля, и настороженно ждала, что я скажу. Я подхватил ее, в шубе и в валенках, на руки и молча понес по людному проспекту, желая этим жестом показать, что ничего страшного я от болтливой Ларисы не узнал. Только шагов через двадцать или тридцать, когда Леля отстала попрощаться с бабушкой Дениски, я спросил:
– Ну, как тебе понравился утренник?
– Ква-ква, – ответила она.
– Видели мы наконец твоего Дениску.
– Правда, он смешной? – доверчиво заглядывая в глаза, спросила девочка.
– Ква-ква, – ответил я. – Особенно когда в одних чулках идет по городу.
– Чулки мне как раз не нравятся, – осуждающе заметила она и вдруг спохватилась: – Ой, чего ты меня несешь на руках. Опусти.
Я опустил ее на тротуар, мы подождали Лелю и пошли дальше втроем, крепко держась за руки.
Вскоре выяснилось, что не один Дениска занимает воображение нашей девочки. Как-то, придя в гости на Никитинскую, я застал в доме незнакомого мальчика, который тотчас встал с кресла и предложил:
– Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо, – растерялся я. – Ты кто ж такой?
Но тут из другой комнаты выбежала Алла и все объяснила:
– Это Андрюша. Он хороший, – и, повернувшись к нему, представила: – Не бойся, это дядя Эй. Андрюша, садись, садись.
Она энергично затолкала его назад в кресло, положила ему на колени игрушки, которые принесла, и устремилась за новыми.
– Ах ты, маленькая хозяйка большого дома, – поймал я ее, поднял высоко в воздух и осторожно посадил на сервант. Зазвенела на полках посуда, качнулась фигурка фарфоровой балерины, выглянула из кухни баба Валя и покачала толовой.
– Не бойся, – объяснила девочка Андрюше. – Он меня всегда сюда сажает. Он и тебя может посадить. Хочешь?
– Еще чего, – сказала баба Валя, – гости должны сидеть на стульях и креслах.
Я снял Аллочку с серванта и зашел к бабе Вале на кухню.
– Что это за мальчик?
– Наш новый сосед. В первый класс ходит. Родители очень симпатичные люди. Он – врач, она – учительница. Стародубцевы с четвертого этажа поменяли квартиру, и они въехали на их жилплощадь. Мальчик, по-моему, очень хороший. Он ходит к нашей барышне, кораблики из бумаги ей делает, куколок рисует.
Новый сосед мне тоже понравился. Взгляд у него был спокойный, глубокий, чубчик-хохолок светлый и мягкий. Он его по-взрослому приглаживал назад и поглядывал с добрым снисхождением на Аллу, заваливающую его в кресле все новыми и новыми игрушками.
– Не надо, хватит, пожалуйста.
– Что ты! У меня еще есть. Сейчас еще Кнопку принесу. Дядя Эй, ты не уходи, сейчас в кукольное представление будем играть. Кнопка будет сыщиком, а заяц и Катя будут за Кнопкой бегать и кричать: «Ищи! Ищи!»
Она пересказывала мне на бегу сюжет представления, которое мы несколько дней назад разыгрывали у нас в Березовой роще. Сегодня у меня не было настроения участвовать в кукольном спектакле.
– Я пойду, Аллочка. Вы уж как-нибудь сами с Андрюшей. Андрюша пусть зайца водит, а ты Кнопку.
– Нет, что ты! Я же не умею гавкать, как ты.
– Помнится, ты говорила прошлый раз, что лучше всех гавкает Леля.
– Но Лели же нет.
Польщенный высокой оценкой, данной моему лаю, я согласился принять участие в представлении. Я только немного смущался Андрюши. Когда я слишком увлекался и начинал гавкать лучше Лели и лучше Квадрата, мальчик испуганно и, как мне казалось, чуточку осуждающе поглядывал на меня. Наверное, он был слишком взрослым для настоящей детской игры. Но я не мог этого сказать Аллочке, я видел, что Андрюша ей очень нравится.
Спустилась с четвертого этажа мама Андрюши и позвала его обедать. Я тоже стал прощаться.
– Дядя Эй, а ты что-то забыл, – сказала мне Алла.
– Перчатки? – полез я в карманы шубы.
– Нет, ты забыл меня посадить на прощание на сервант.
– Давай посажу, – двинулся я к ней.
– Не надо, – смущенно отступила в глубь комнаты шутница. – Бабушка меня не снимет. Завтра придешь, тогда еще посадишь.
– Выдумали какую игру, – пробурчала баба Валя, закуривая свою неизменную папиросу. – Я вам и завтра, и послезавтра, и всегда запрещаю подходить к серванту.
– А мы тебе запрещаем курить, баба Валя, вот, – наклонила голову внучка и выразительно подыграла глазами.
– Ага! – поддержал я Аллочку. – Бросай курить. Не порть свое здоровье.
– А, ну вас.
Она смущенно отмахнулась и спряталась на кухне в клубах папиросного дыма. Она никому не хотела признаваться, но ей было приятно, когда внучка, заботясь о ее здоровье, прятала бабушкины папиросы или говорила вот так проникновенно, что запрещает ей курить. Вся ее суровость не могла помочь в такие минуты, и на глаза навертывались слезы, которые она и прятала в клубах папиросного дыма на кухне. Аллочка об этом не догадывалась, а то бы она гораздо чаще высказывала свою заботу о большом взрослом человеке, загрубевшем снаружи, но с очень нежным сердцем в груди.
Андрюша ушел, я ушел, и остались бабушка и внучка вдвоем. Одна принялась собирать игрушки, другая, стараясь снова напустить на себя суровость, сказала:
– Черт возьми, я опять забыла передать Лелину сетку. Мы с тобой у них перетаскали все сетки. Им не с чем теперь ходить на базар.
– Черт что? – спросила Алла. – Что это такое?
– Человек с рожками и хвостом. Придуманный человек, которого на самом деле нет.
– Как баба Яга?
– Да.
– А черт какой-нибудь родственник бабе Яге или нет? Они муж и жена?
– Это уж точно, – согласилась баба Валя. – Из них вышла бы хорошая парочка. Муж и жена – одна сатана. Это прямо про них сказано.
Аллочка внимательно выслушала бабу Валю, потом прижалась к ней и сказала, глядя снизу вверх:
– Баба Валя, ты такая же, как баба Яга. Только хорошая.
Ну как тут было не закурить после столь неожиданного комплимента, сказанного задушевным, признательным голосом.
Высказав мимоходом свою любовь бабушке, Алла вернулась к проблеме мужа и жены, к проблеме отношений между двумя людьми. Ведь у нее тоже был небольшой опыт. Еще вчера она ела с Дениской сырую лапшу, а сегодня так интересно было играть с Андрюшей. Он умеет рисовать замечательных куколок, и лучше его никто не умеет делать кораблики из бумаги.
