— О, Нинка, смотри! — перебила Таня, указав на витрину магазина одежды. — Сегодня распродажа! Я давно хотела к ним зайти, посмотреть, что новенького завезли…
— Кларисса! — закричал кто-то громко и отчаянно.
Девушки обернулись на вопль и увидели мужчину лет тридцати в странной одежде: темно-зеленой куртке с шнуровкой на плечах, локтях и груди, коричневых бриджах и высоких сапогах.
— Кларисса! — мужчина с искаженным лицом бежал прямо на них. Девушки отошли в сторону, чтобы пропустить сумасшедшего, но, вместо того, чтобы пробежать мимо, он вдруг широко раскинул руки с огромными ладонями и обхватил худенькую Таню, заставив ее сперва замереть в ужасе, а потом тонко вскрикнуть.
— Кларисса, Кларисса…
— Пусти! — заверещала Татьяна. Ее рыжая подружка опомнилась и принялась колотить незнакомца по спине и плечам. — Пусти!
Наконец-то он обратил внимание на ее попытки высвободиться и отступил назад, продолжая разглядывать девушку сумасшедшим взглядом.
— Кларисса!..
— Я не Кларисса! — срывающимся голосом выкрикнула брюнетка и, спотыкаясь на каблуках, поспешила отойти от него.
— Придурок, — в полголоса проговорила рыжая, подхватила подругу под локоть и буквально потащила ее дальше.
Мужчина лишь несколько секунд провожал их взглядом, но внезапно забежал вперед и, преградив дорогу, попытался схватить Таню за руки. Та снова заверещала, а ее подруга замахнулась сумочкой, целясь незнакомцу в голову. Убежать от него на каблуках у девушек не было никакой надежды, но мужчина неожиданно отступил. Он выглядел одновременно и счастливым, и растерянным.
— Кларисса, ты меня не помнишь? Совсем не помнишь? Это я, твой муж…
Голубые глаза брюнетки расширились в ужасе, девушка попятилась, и, снова споткнувшись, едва не упала. Незнакомец рванулся вперед, но рыжая Нина успела первой и, придержав подругу, взмахнула рукой, пытаясь ударить нападающего по лицу. Тот уклонился, но попыток наброситься на Таню больше не предпринял, и остался стоять на месте, глядя быстро удаляющимся девушкам вслед.
Нина часто и настороженно оглядывалась, а когда Таня, устав бежать на каблуках, сбавила темп, прошептала:
— Скорее! — в ответ на несчастный взгляд подруги она добавила: — Он идет за нами.
Девушки перешли дорогу и бодро, насколько позволяли каблуки, шагали вдоль витрин магазинов. Незнакомец выглядел обескураженным, но продолжал целенаправленно идти за ними.
— Я боюсь, — призналась Таня. — Вдруг это — маньяк?
— Давай поймаем маршрутку, — предложила Нина.
Она махнула рукой, и тут же рядом, у тротуара остановилась белая "газель". Девушки запрыгнули внутрь, Нина захлопнула дверь, и маршрутка тронулась.
— Ну вот и все, — успокоила Таню подруга, — теперь он нас не найдет.
* * *
Кларисса… Да, это, без сомнения была она! То же лицо, та же хрупкая фигура. Только волосы другие: не светло-русые, с медовым оттенком, а темные. Темнее, чем у него. И одежда… ужас! Свою Клариссу в подобном он бы никогда и представить не мог, но граф де Ковиньи успел заметить, что женщины здесь одеваются так, как не позволила бы себе выйти на люди и самая вульгарная подопечная госпожи Алисы, хозяйки "веселого дома". Кларисса в приталенной светлой блузе и невообразимо короткой юбочке шла в компании какой-то высокой девахи в брюках. Что-то говорила, капризно морщила аккуратный носик и была неотразимо прекрасна.
Когда он ее увидел, внутри все перевернулось. Долгий месяц беспробудного похмелья и тоскливой безнадежности были забыты враз. Кларисса! Живая. Живая…
Он думал, что будет готов, если любимая его не узнает. Верил, что Кларисса не может не узнать, и потому как сумасшедший, растеряв достоинство и здравомыслие, обнимал ее, не замечая, что Кларисса, его Кларисса, кричит, вырывает, что она боится. А когда понял, не смог заставить себя отступить сразу — шел за ней. Шел до тех пор, пока перепуганные девушки не заскочили в остановленный на ходу белый экипаж. И уехали.
Мужчина не пытался их догнать — знал, что бесполезно. Однако Антуан Робер де Ковиньи был не из тех, кто предается отчаянью — колдун обещал, что Клариссу муж почувствует, где бы она ни находилась. Остановившись у перекрестка, мужчина сосредоточился на внутренних ощущениях, и сразу, словно ищейка, учуял тянущийся сквозь улицы и проспекты четкий след. Кларисса была где-то там, за переплетением дорог, нагромождением домов, за потоком спешащих по умытому дождем городу людей, и Антуан Робер пошел к ней, безошибочно угадывая направление.
* * *
Сегодняшнее происшествие никак не выходило из головы, но, усевшись за раскрытой книжкой, Нина забыла о странном незнакомце и о страхах насмерть перепуганной подруги. Однако от чтения ее отвлек телефонный звонок.
— Нина! — Татьянин голос в трубке звучал испугом. — Нина, я не знаю, что делать! Может, позвонить в милицию?..
— Погоди, что случилось?
— Ты в окно посмотри!
Подруги жили в соседних домах, и даже могли бы заглянуть друг другу в окна, если б у кого-то из них был бинокль или подзорная труба. Вечером силуэт стоящей у подсвеченной желтым светом занавески Татьяны был бы виден Нине, если б перепуганная девушка предусмотрительно не выключила свет, осторожно выглядывая из-за шторы.
Нина тоже поспешила щелкнуть выключателем и, подойдя к окну, отодвинула плотную ткань. Она уже догадывалась, что, а вернее кто так напугал Таню, но все же удивилась, увидев на лавке перед подъездом подруги сегодняшнего странного незнакомца. Взлохмаченные каштановые волосы, широкоплечая фигура в странной одежде, благодаря которой его трудно было не узнать…
— Да… — Нина хмыкнула в трубку.
— А ко мне сейчас Игорь приедет. Мы собирались вместе куда-нибудь съездить… Нина, что делать?
— Что делать? — Нина пожала плечами, задумчиво накручивая на палец прядь морковно-рыжих волос. — Твой Игорь, ты говорила, каратист?
— Дзюдоист, — поправила ее подруга.
— Какая разница… Ну, дзюдоист. Так чего ты боишься? Если этот сумасшедший к тебе сунется — Игорь ему и накостыляет.
— А вдруг он вооружен? — почти простонала Таня.
— Да непохоже, — неизвестно из чего заключила Нина, и в это время во двор въехала блестящая в вечерних огнях черная машина, и Татьяна вздохнула.
— Это Игорь? — осведомилась рыжая, почти уверенная в утвердительном ответе.
— Да… Нина, что делать? Я боюсь! Это точно какой-то чокнутый маньяк. Он ведь как-то меня нашел, наверное, давно выслеживал, а я и не знала… Я не хочу, чтобы Игорь с ним дрался!.. Ой, подожди!
Пиликанье мобильного телефона оборвалось, Таня подняла его к уху, и Нина услышала, как подруга поздоровалась с Игорем и сказала, что он может подниматься. Девушки следили, как парень вышел из машины и скрылся в подъезде — сумасшедший, сидевший на лавке, не обратил на него никакого внимания.
— Когда будете выходить, спрячься за Игоря, — посоветовала Нина, — может, этот псих не заметит…
— А может, лучше вызвать милицию? — безнадежно предположила Татьяна, но раздался звонок, и девушка, наскоро простившись с подругой, пошла открывать двери.
Нина выключила телефон и, положив трубку на подоконник, осталась возле своего наблюдательного поста.
* * *
Дверь была заперта. Люди изредка входили и выходили из нее, но таинственные запоры не впускали Робера внутрь. Он сел на лавку перед домом, чувствуя, что Кларисса находится здесь, совсем-совсем близко. Ломиться в дверь он не стал — предпочел немного осмотреться. Уже уяснив, что любимая не узнала его, Антуан Робер счел, что ему просто необходимо все ей рассказать, и тогда она обязательно вспомнит… Но нужно поговорить с ней спокойно, не пугая, а как это сделать — его светлость пока не знал.
Подъездная дверь открылась. Возможно, мужчина не заметил бы свою Клариссу, прячущуюся за спиной у высокого, подтянутого парня в модных джинсах и спортивной ветровке, но почувствовал ее, резко и сильно, и вскинув глаза, уперся взглядом в темную макушку девушки.
Кларисса, все еще прячась, причем, прячась именно от него, подошла к блестящему черному экипажу, низкому и неудобному, такому же необычному, как все экипажи в этом городе, которые двигались словно сами по себе, под действием какой-то неведомой силы. Граф не счел это колдовством, лишь подивился изобретательности здешних умельцев. И еще он как-то понял, что экипаж этот — невероятно дорогой, а молодой парень, его владелец — наверняка богат. Это чувствовалось в поведении юноши, прорисовывалось в выражении лица. Сам не аристократ по рождению, Антуан Робер получил титул в награду за верную службу его величеству, за отвагу на поле боя, проявленную тремя братьями Ковиньи. Старшие не дожили до светлого дня победы, чтобы принять почести, и титул графа достался Антуану, уступавшему им возрастом, но отнюдь не отвагой. Хлебнув светской жизни, новоявленный граф быстро научился определять тех, кто добивался положения в обществе собственными усилиями от тех, кому все досталось от предков, и было воспринято, как должное.
