- Руки помой, и сразу буду кормить.
На том и решили. После того как Никита меня накормил яичницей и напоил чаем с бутербродами, мы отправились спать.
- На диване постели для себя, а я разложу себе вот это чудо-кресло.
Никита достал из шкафа постельное белье для меня. Себе взял плед и разложил кресло-диван. После чего отправился в душ.
Я присела на диван. Сон пропал. Тому было несколько причин. И Никита был далеко не последней из них. Он совершенно по-другому сейчас себя вёл. В нём не было былой бравады. Он был простым. Немного даже закомплексованным. Будто стеснялся того, что его окружает. Эта квартира давила на него. Казалось, каждый предмет угнетал его. Хотя я ничего стрёмного не видела в старом телевизоре, потертом паласе и выцветших занавесках.
Когда он вернулся, достал всё из того же шкафа чистое полотенце, одну из своих маек и протянул всё это мне.
- Душ в твоём распоряжении.
- Благодарю! – улыбнувшись, произнесла я и упорхнула в сторону ванной комнаты.
Когда вернулась, он спал. Или делал вид, что спит. Я выключила свет, легла на диван и укрылась одеялом. Заснула не сразу. Долго ворочалась и перебирала по крупицам все события минувшего дня.
Но проснулась рано. Едва светало. Никита спал. Плед с него съехал и теперь частично лежал на полу. Чтобы не разбудить, не стала поднимать плед с пола, а аккуратно укрыла мужчину в плавках своим одеялом и пошла на кухню. Хотелось курить или хотя бы кофейку себе сварить. Но на кухне не смогла найти ни кофе, ни даже сигарет. Отправилась в душ. Надела свою одежду, привела себя в порядок, а когда хотела выйти, услышала тихий стук в дверь.
- Ты тут?
Беспокоился за меня. Мелочь, а приятно. Поспешила выйти.
- Привет.
- Привет.
Разглядывает меня. По-доброму. Без пошлого намёка.
- Кофе будешь?
- А он у тебя есть? Я его полчаса на кухне искала. Так и не нашла.
- Я слышал, как ты громыхала посудой.
- Ой, извини. Разбудила?
- Я не спал.
Посмотрела ему в глаза. Блестят.
- Никита, мне нужно позвонить.
- Помню.
- Телефон дашь?
- Дам.
Сделал шаг ко мне и потянулся рукой к карману брюк. Но телефон не достал. Вместо этого в его руках появились сигареты. Закурил. Мне не предлагал. Хотя и с любопытством наблюдал, как я заворожено смотрю на дым, выпускаемый им.
- Ты ведь хотела мне что-то рассказать о себе?
- Разве? – удивилась и на шаг отступила от него.
- Да.
Спокойно прошел мимо меня. Присел на кухонный подоконник. Потянулся к форточке, а когда приоткрыл её, вновь посмотрел на меня.
- Курить хочешь? – поманил к себе, предлагая свою сигарету.
Жест такой мне показался очень сексуальным. Аж заныло там, где не надо. Но к Никите подошла.
Сигарету свою он мне отдал без колебаний и указал на подоконник рядом с собой. Присела. Пару раз затянулась. Никита поднялся с подоконника, встал напротив меня. Точнее, встал так, что мои ноги оказались между его. Он нарочно именно так встал. Практически вплотную ко мне. Дыхание моё на миг прервалось. Никита медленно отобрал у меня сигарету. Затушил её о пепельницу, что стояла тут же на подоконнике, и положил свои руки мне на плечи.
Не отважилась я взглянуть ему в глаза. Хотела, конечно, чтобы он не останавливался, но взглядом его не провоцировала. Притихла, а он переместил свои руки мне на талию и приподнял с подоконника.
Это не было обычным объятием. Это было что-то гораздо интимнее.
Его губы коснулись мочки моего уха. Его дыхание было таким тёплым, что невольно потянулась к нему и позволила целовать себя. В шею, в губы. Куда он пожелает.
Он ласково целовал, а у меня подкашивались ноги. Истомно погружалась в нежность и ничему не препятствовала, даже когда его волшебные руки проникли мне под майку и стали искать застёжку бюстгальтера.
Я же его раздевать не пыталась. Я сейчас вообще ничего не успевала сообразить. Он настолько быстро увлёк меня своим натиском, что мне оставалось лишь плыть по течению его страсти и упиваться яркостью близости.
Но… нашу идиллию вероломно прервал мужской кашель.
Я вздрогнула, Никита замер.
- Извините, - произнёс неизвестно кто, и мы с Никитой посмотрели в его сторону.
На входе в кухню стоял мужчина лет сорока очень крупного телосложения. Немного лысоватый и полноватый.
- Чего припёрся в такую рань?- прорычал Никита и выпустил меня из объятий.
- А ты не догадываешься?
Никита не ответил. Подошел к гостю и выпихнул его из кухни в коридор.
- Ну, пошли, поговорим, раз пришёл.
- Ещё бы я не пришёл! – возмутился лысоватый и покорно скрылся в коридоре.
А Никита, прежде чем исчезнуть из поля зрения, повернулся ко мне и произнёс:
- Кофе свари нам. Оно в верхнем шкафчике, за пачкой макарон.
И ушел. Я осталась. Хотя вначале хотела незаметно сбежать из квартиры. Но неприятной наружности гость Никиты блокировал выход, присев в коридоре на пуфик у распахнутой двери. Никита стоял рядом, тихо о чём-то говоря.
Я вернулась на кухню и стала готовить найденный за макаронами быстрорастворимый кофе.
Спустя минуту услышала, как хлопнула, закрывшись, дверь.
- Кофе готов! – крикнула в коридор.
Никита не ответил. Даже его шагов не было слышно. Удивилась и вышла в коридор. Его там не было. Прошла в комнату. И каково же было моё удивление, когда и там его не обнаружила.
Растерялась. Вернулась на кухню. Присела и стала пить кофе. Однако Никита и через десять минут в квартиру не вернулся.
Что ж, решила я, на этом наше знакомство и закончится. Жаль, конечно. Парень он, судя по всему, хороший, даже не смотря на придурочные выходки в самом начале знакомства.
Вымыла опустевшую кружку. Поставила её в сушилку и отправилась на выход из квартиры.
Не стану же я ждать его возвращения!
***
Два часа спустя, когда отступила паника, истерика и яростное возмущение, улеглась на диванчик, включила старенький телевизор и стала искать хоть что-нибудь интересное. Выбрала отечественную мелодраму, но её сюжет меня так и не увлёк. Зато мягонькая подушечка сманила прилечь. В результате, легла, укрылась тепленьким одеялком и сама не заметила, как крепко уснула.
Уж не знаю, сколько прошло времени, но когда открыла глаза, увидела Никиту. Он сидел на диванчике, на котором лежала я. Смотрел на меня. В руках держал мороженое.
- Извини, - произнес и протянул мороженое мне. – На работу срочно вызвали.
Мороженое взяла. Развернула упаковку, извлекла рожок, на верхушке которого красовался кремового цвета замороженный шарик.
Лизнула. Взглянула на Никиту и поинтересовалась:
- А ты что и по воскресеньям трудишься?
- Иногда.
- Учти, одним мороженым ты не искупишь вину за то, что закрыл меня в своей квартире.
Улыбнулся.
- Извини, Маш.
Удивилась. Никита решил, что меня зовут Маша? Хотя, если учесть, что я представилась как Маня, то он вполне правильно предположил, что моё полное имя Маша, Мария.
- Никита, прежде чем мы продолжим наше общение, я должна тебе кое-что рассказать о себе.
- Слушаю.
Лизнула ещё раз мороженку. Посмотрела Никите в глаза. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на меня. Мне это понравилось. Очень. Мгновенно забыла про желания признаться, что зовут меня не Маня, а Таня. И вместо этого продолжила, соблазняя, поедать охлаждённую сладость. Медленно лизнула мороженое, потом свои губы облизала. И снова мороженое, а потом губы.
Никита такого не выдержал.
Отобрал мороженое, отложил его на край журнального столика, что стоял рядом с диванчиком, и подсел ближе ко мне. Не говоря ни слова, быстро приблизился, коснулся губ моих своими губами. Робкий поцелуй стремительно перерос в страстный. Вкус мороженого исчезал с моих губ. Терпкий мужской привкус вытеснял былую сладковатость. А смелые движения рук Никиты полностью подчинили своей воле. Я таяла. Плавилась. И быстро погружалась в небытие, в котором было только одно - безумное желание двух молодых людей насладиться близостью.
Но и в этой безудержной жажде познания друг друга мы безжалостно были прерваны.
- Не поняла… - услышали мы с Никитой женский возмущённый голос.
Одновременно посмотрели в сторону прихожей, где стояла девушка.
- И где ты только этих шмар берешь?
От вопроса девушки Никиту передёрнуло. Поднялся с дивана и, грубо взяв девицу за локоть, вывел в коридор.
- Шла б ты отсюда.
- Да куда же я пойду, миленький мой. Это же и моя квартира.
- Марина, уходи по-хорошему, - едва слышно попросил Никита.
- По-хорошему не получится. Ты же знаешь.
- Сколько?
- Десять.
- Могу дать только пять.
- Десять. Иначе, муженёк, даже не надейся на мирный диалог.
