* * *
Полетела представлять роман “Крио” на книжную ярмарку в Калькутту. (“Это какую задницу надо иметь, чтобы на день слетать в Калькутту!” – сочувствовал мне Лёня.)
– Индостан ахнет, какой вы соорудили эпос, – говорила переводчица на книжной ярмарке, листая “Крио”. – …Почище нашей “Рамаяны”…
* * *
По дороге из Калькутты в Москву в аэропорту Дели встречаю “полиглота” Петрова! Всей семьей – c индианкой Тамрике и детьми – они отдыхали в какой-то пустыне.
– Намастэ, – я ему – на чистейшем хинди.
– Значит, пригодилось?!! – Дмитрий так и ахнул.
– Увы, – говорю, – в Калькутте говорят на бенгали.
– …Выучим!!! – пообещал телеведущий.
– Забардаст! – я ответила с готовностью.
* * *
– Тебе известно, что я потомок великого философа Спинозы? – спросила Дина Рубина. – Девичья фамилия моей бабушки Спиноза. Я просто вылитая Спиноза, если мне волосы на щеках отпустить.
* * *
Когда нас накрыла первая волна вируса COVID-19, в народе возникла философема:
“В магазин ходит тот, кого меньше всех жалко…”
* * *
Ковид немного утих, началась спецоперация в Украине.
Родился новый слоган:
“Верните вирус – нормально же жили!..”
* * *
Всё будет хорошо.
Сегодня
это особенно ясно…
Сергей Седов
24.02.2022
* * *
Мы с Лёней записались в программу “Московское долголетие” на цигун. В своей вступительной речи мастер Ли Минь дал несколько оздоровительных древнекитайских советов: есть исключительно теплую пищу, поменьше фруктов и ни в коем случае не заниматься сексом в пять часов утра.
Я конспектирую. А Лёня:
– В пять утра можешь не записывать…
* * *
– Кругом наводнения, землетрясения, тайфуны, – я жалуюсь, – жестокосердие, падение искусств, забвение наук, чума, бряцание оружием. Как же на этом фоне вести мой семинар “Скажи жизни да!”? Придется честно признаться слушателям: “Я все вру!”
– И наконец-то тебе поверят, – заметил Тишков.
* * *
“Я бросил свою печаль в воду, но она не утонула…” – написал Резо на своей картине.
– Легкая, видно, была печаль, – вздохнула художница Лия Орлова. – Моя бы сразу пошла на дно, как топор.
* * *
Резо придумал названия для двух городов-побратимов: Жуликоболь и Прохиндееболь.
* * *
Моя тетя Инна работала в спецателье ГУМа, и там у них заказал пошить пальто маг и провидец Вольф Мессинг. Однажды в ателье пропала курточка с манекена. И тетя Инна спросила у Вольфа Григорьевича – кто это сделал? Мессинг, безошибочно предсказавший начало и конец Гражданской войны, победу Советского Союза в Отечественной, день смерти Сталина, дату смерти своей жены, день и час своего собственного ухода, будущую войну в Афганистане и распад СССР, не раздумывая ответил: “Закройщик Яша”. И тот мгновенно признался. Благодарные сотрудники ателье подарили Мессингу модную нейлоновую кофту.
Дочь Инны Алла ни сном ни духом не знала про этот случай, однако давнишняя сотрудница Инны подтвердила: да, так оно и было. И рассказала, как они с Инной потом ходили к Мессингу с какой-то просьбой. Не успели войти, Вольф Григорьевич с порога посочувствовал, что им пришлось полчаса ждать автобуса и напрасно они так надолго застряли в булочной, всё сомневались, какой торт выбрать – подешевле-попроще или подороже-повкуснее.
* * *
– Вот мы с тобой сходим к Инне, а потом к Юре, – уговаривала меня Алла. – Я должна тебе все показать – где кто, чтобы ты знала. Потом – это и в твоих интересах, – она добавила, – потому что у Юры там есть место, которое я могу тебе подарить. А что? Кладбище – в черте города. Это будет хороший подарок тебе… на день рождения.
* * *
Алла познакомила меня с могильщиком Николаем:
– А это моя сестра – писательница, – сказала она. – Может, читали ее что-нибудь?
– Я только памятники читаю, – уклончиво ответил Николай.
* * *
Мы с Лёней разговорились про Гитлера.
– Он был просто неудачный художник, – говорю я.
– Да еще его в Академию не приняли! – махнул рукой Лёня.
– Вот лучше бы его приняли!
– Мало ли, куда нас не принимают? – вдруг вскипел Тишков. – Что ж мы теперь должны весь мир уничтожить? И евреев в первую очередь???
* * *
Цирковой силач Валентин Дикуль жаловался мне на трудности, с которыми сталкиваешься, когда поднимаешь лошадь:
– Ведь не всякая лошадь хочет, чтобы ее носили…
* * *
На Новый год я торжественно преподнесла Ольге Мяэотс, литературоведу и переводчику, заведующей детским залом Библиотеки иностранной литературы, шоколадное сердце. А это сердце – ну ёлки-палки! – Ольга мне два года назад привезла в подарок из Швеции…
* * *
Объявление в газете “Из рук в руки”:
“Воскрешаю ушедших”.
И телефон.
* * *
Молодой Иртеньев попросил молодого Тишкова проиллюстрировать его книгу.
Лёня сказал:
– Я сейчас очень занят. Могу тебе порекомендовать моего ученика.
– Пусть твой ученик рисует моего ученика, – гордо ответил Игорь.
* * *
Зав. отделом прозы журнала “Дружба народов” Леонид Бахнов попросил означить жанр моего произведения. А то у них в юбилейном номере – рассказ на рассказе, рассказом погоняет.
Мы давай перебирать жанры, запустили лапу в музыкальную палитру: блюз не блюз, свинг не подойдет, спиричуэл – хотя и духовная песнь, но там формат предполагает вопрос – ответ. Рага – непонятно, Песнь Поклонения – пафосно, сутра – была у меня уже. Взгляд мой падает на пластинку Fado. Уличная испанская песня, страстная, пронзительная, слегка наивная.
“Фадо” – лучше не придумаешь.
– Ну что – по рукам? – радостно кричу.
– По рукам! – отвечает Бахнов.
– Или “Канте Хондо”! “Канте” – “глубокая”, “Хондо” – “песня”…
– Да, – говорит, – лучше “Канте Хондо”…
– Значит – по рукам?! – кричу.
– По рукам!
В результате он все забыл и вообще ничего не подписал.
– Надо было “рапсодия” назвать, – говорит, – я бы тогда запомнил.
* * *
В средствах массовой информации проскочило сообщение, что прямо на нас летит обломок русской космической станции и ученым не удается высчитать траекторию его падения.
– Надо эвакуироваться, – серьезно сказал наш сосед, художник Армен Игитханян.
– Лучше не суетись, – ответил ему Тишков, – а то куда ты эвакуируешься, туда он и упадет.
* * *
Друг нашего Серёжи дал сто долларов учительнице, чтобы та ему поставила приличную оценку в четверти по русскому языку. Отец узнал и, возмущенный, велел забрать у нее деньги обратно.
Рубен пошел забирать, а она:
– Ой, что-то у меня сейчас нету…
* * *
Учитель по труду никак не мог запомнить фамилию Игитханян. И звал Рубена Инвентарян.
– И-гит-ханян, – говорил Рубен. – Я армянин.
– Бывает, – миролюбиво отвечал трудовик.
* * *
Мое первое писательское выступление должно было произойти в Доме актера. Но дебютантов представляли мэтры. А у меня мэтра не было.
– Хочешь, тебя представит Юрий Коваль? – спросили меня организаторы вечера. – Его попросит Таня Бек.
Таня попросила.
Я приехала к Ковалю – и давай с выражением читать свою сказку про крокодила, как тот высидел птенца, много пережил бед и невзгод, в результате они оба снялись с насиженных мест и улетели к чертовой матери.
