Вениамин Чернов - Разрозненная Русь

Высказались Мстислав Давидович и Владимир Муромский. Роман и Игорь Глебовичи молчали, - они хоть и "молодшие", но князья, и пустое не могли говорить, - лучше ничего не сказать.

Всеволод Юрьевич хмуро (он тоже не знал, как поступить) оглядел всех, остановился взглядом на Михаиле Борисовиче, который, сидя по-булгарски, небольшими глоточками пил квас, с раздражением подумал: "Сидит, попивает квасок, как-будто не главный воевода?" - Но вслух:

- А что скажет наш главный воевода?.. Не вставай.

Михаил Борисович, уже не молод, - за тридцать, - статью и голосом (должно быть и умом) - в отца (то, что его отец, Борис Жидославич, предал Андрея - брата - Всеволод всегда помнил, но верил в наследственно-профессиональный талант полководца Михаила стольный владимирский князь и нуждался в нем - за ним, Михаилом, стояло все боярство Ростова Великого и большая часть знати из Суздаля), будто не слыша, встал - все поневоле залюбовались могучей статью воеводы и притихли, повинуясь обаятельной силе этого человека. Он спокойно, деловито, сильным рокочущим басом рассказал о сведениях, которые приносили ведомцы-разведчики, о положении врага в настоящее время, о своих возможностях - как главный воевода, он знал больше, чем кто либо из князей (кроме Всеволода, конечно).

...- Нам Буляр приступом, сходу не взять... Это не тот град... - Первым очнулся от заворожения Всеволод Юрьевич.

- Мы не можем долго здесь быть!..

Михаил Борисович вежливо повернулся к нему. Большие строгие глаза засинели, на высоком лбу выступили крупные капли пота, горстью провел по лицу - оправил темно-русую бороду:

- Говорю, как твой воевода... Что можно и как нужно, а принять мое или не принять, - это вы уж, князья, решайте (вдруг заговорил побыстрее и порезче) - я под вас не лажу... Прошу только, чтобы князя Ямака с его кипчаками направили бы навстречу булгарам, идущим на помощь Царю, - их так и так нужно убирать от нас, - если что, то мы от них своей конницей оборонимся, даже пусть они объединятся с идущими на помощь...

Буляр-град надо обложить и начать кидать камни и огонь из камнеметов, а там как Бог даст...

- Дайте к моей дружине еще полк пешцев - я через ворота, на плечах булгарских войду в Буляр... И через стену можно - не так уж и велики, - Изяслав Глебович посмотрел на всех: "Во я какой!"

У главного воеводы задергалась щека под бородой, но он, старясь быть спокойным, как взрослый ребенку, понимая, что все (пожалуй, с большим вниманием, чем Изяслав Глебович) слушают его, стал объяснять:

- Чтобы добраться до ворот или стен Буляра, нужно одолеть два ряда глубоких и широких рвов с валами, где сооружены низенькие - издали не различить - городки с бойницами... Даже мостки над рвами, по которым въезжают в град, поднимаясь, превратятся в высокие неприступные стены... И булгарский оплот, который стоит перед воротами, не отступит - их просто не пустят в город... Но даже, если пробиться к воротам, то с двух сторон с боков, башен, будут стрелить, бить сулицами - попадешь как бы в ловушку...

Изяслав Глебович вскочил.

- Давайте опыт учиним!..

- На войне побеждает тот кто по разуму воюет, а не наудачу: "повезет - не повезет?" - и расстроенный (теперь уже не скрывал) Михаил Борисович снова сел на пятки, налил себе братину шипучего пенного квасу выпил одним духом и - больше ни слова.

* * *

Сотского Осипа вечером вызвали к воеводе. Вернулся быстро, собрал всех, сообщил:

- Значит, завтра пойдем на Буляр - будем брать на щит...

После, до поздней ночи обсуждали:

...- Возьмешь!..

- Воеводы и князья, чай, не глупы, - будем камнеметы собирать, чтобы камни и смолу кидать, - так не взять царевград...

В больших котлах вылавливали руками остатки говядины, - доедали. Еды было много: в Торцесе запаслись кормами, кое-что и из пожитков взяли. Отдыхивались, отъедались; спали днем, вечером, по ночам - теплым - сидели и говорили, рассказывали друг другу быль и небыль, вспоминали дом, родных; балагурили - смеялись над Жердяем, - тот никак не мог себе сапоги подобрать. Уж всякие приносили - раз даже женские...

Сотня расположилась на краю неглубокого широкого оврага с прохладным чистым ручейком, заросшим по берегам высокой травой и кустарником. Богдан своих ребят разместил под самым кустом орешника (лещины).

Настроение у ребят было сегодня не такое хорошее - знали, что с утра - бой - на штурм Буляра пойдут в составе передового полка ведомым русским князем Изяславом Глебовичем.

Богдан Кожемяка вовсе не ложился - хотя под утро многие прилегли, - решил спуститься на дно оврага и, умывшись, переоделся в свежее чистое исподнее. Надел новые сапоги - туго: сильно жало ноги, начал смотреть: в чем дело? Вчера носил - все было хорошо, - а забыл, он перепутал, оказывается, "левые" с "правыми" - то ли дело у русских - нет различия - по ходу ношения становятся "правыми" или "левыми"; да и юфт потверже у них, - русский юфт помягче, кажись, и посуше. Богдан поднял сапог и попробовал кожу на зуб...

- Эй, Кожемяк, ты что сапоги ешь?!.. - у сотского лицо улыбалось, но глаза - тусклы и невеселы. (Богдан заметил, что во время похода стал так-то улыбаться сотский.) - Подними ребят и вели собираться...

* * *

Всеволод Юрьевич волновался, - понимал, что успех или неуспех этого довольно-таки великого похода объединенных русских войск зависит от сегодняшней битвы. Коню передавалось его волнение, он перебирал нервно копытами, мотал головой, прядал ушами.

Легкий прохладный утренний ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Владимирский князь смотрел как разъезжал его главный воевода, расставляя людей, давал указания воеводам и даже князьям. Хотя Михаил Борисович был против сегодняшнего штурма без соответствующей подготовки, но раз уж решили "учредить" битву, то он полностью отдавался делу, вкладывая весь свой ум и опыт.

(Основным полком руководил сам Всеволод, полком правого крыла - Владимир Святославич, левого - Мстислав Давидович; взади, в стороне должны были быть - их не видно отсюда - два запасных полка во главе с князем Владимиром Муромским и рязанскими князьями-братьями.)

Спешащие на помощь окруженному царю в Буляре, разметывались и громились еще на дальних подступах русской конницей и ордой Ямака, - он не обманул, его отдельные разъезды далеко уходили от своего стана и грабили, жгли селения и городки.

Передовой полк заканчивал перестраиваться и готовился к атаке.

Стольному владимирскому князю жалко было своего племянника Изяслава, и не только по-родственному, но и еще оттого, что с ним у него наладились такие отношения, которые практически позволяли Переяславлю Русскому быть в военно-политической орбите Владимирско-Суздальской земли. Случись что с Изяславом Глебовичем, его место займет брат Изяслава Владимир и тогда это древнерусское княжество, всегда принадлежащее Мономахичам, уйдет из-под влияния Залесской Руси. Но кто из князей мог бы вести передовой полк на приступ, как не Изяслав?! Не им, Всеволодом Юрьевичем, заведено то, что на войну идут и гибнут самые лучшие, умные, сильные!..

Оставшиеся (не задействованные в штурме) войска были брошены на усиление блокирующих Буляр.

Изяславов полк с лучшими приданными сотнями пешцев приготовился, ждал сигнала. В челе вместе со своей личной конной дружиной стоял сам русский князь.

Теперь все зависело от него, передового полка: сможет ли он прорваться через булгарский оплот и взять их. Если получится, то в бой будет введен основной полк, полки правого и левого крыла, которые должны ворваться в город и взять его на щит. Все просто! Но почему булгары, зная и понимая, что хотят русские сделать, дают возможность - шанс?.. Зачем они рискуют? Хотят показать, что не боятся или же еще что?.. "Ответ получим только в битве!" - Всеволод Юрьевич перекрестился, посмотрел на своего главного воеводу, который, блестя доспехами, сверкая глазами, подъехал на белом рослом коне, встал рядом с князем. (С другой стороны, чуть впереди владимирского князя, стояли всадники-знаменосцы - могучие, в тяжелых бронях - сами и кони укрыты - поблескивали сталью.)

- Ну, Михаил, - с Богом!..

Затрубили боевые трубы - сигнал к атаке...

* * *

...Свист, гик - кони у некоторых - на дыбы и - с места тяжелая конная дружина переяславльская стала набирать ход, оторвалась от пешцев. Богдан Кожемяка вместе со своей десяткой шагнул вслед; за ними - многочисленный топот передового русского полка.

Как две огромные встречные лавины врезались друг в друга... загрохотало, застучало - звон стали, разноязычные крики сотен глоток - сеча... Как однообразны и в то же время различны эти неповторимые по непередаваемости и ужасти звуки боя!..

Десятник Богдан ринулся туда, где - пыль, бой-сеча; оглохший, с бешено стучащим сердцем, открыл рот - кричал (не слышал себя), навстречу сверху на них полетели тяжелые (дальнобойные) стрелы, - одна царапнула левую щеку, и вместо того, чтобы прикрыться щитом, он начал махаться мечом. Кто-то длинный, выставив щит и размахивая обоюдоострым мечом, обогнал его. "Жердяй!.."