— Но ведь в семье не без урода: найдутся ведь и такие, которые за приличное вознаграждение смогут нарушить эту сухаревскую конвенцию — тому немало примеров можно найти в литературе, особенно средневековой. И тогда распространится новая чрезвычайно опасная форма международного терроризма!
Справедливо сочтя мой аргумент издевательским, Рюриков всерьез обиделся:
— Вы не ученый. Вы не верите фактам! Вы от них отмахиваетесь!
Мне часто приходилось слышать такую «аргументацию» от парапсихов, так что я к этому отношусь спокойно. Но случай с Рюриковым был из ряда вон выходящим. Потрясенный беседой с ним, я стал расспрашивать окружающую меня литературную и окололитературную публику об их отношении к этому волнительному предмету. И тут я получил последний сокрушительной силы удар: я опросил 20 человек, причем только 4 человека сказали мне, что не верят в «парапсихическую» галиматью. Свыше половины опрошенных слепо верили, остальные колебались. Конечно, малеевская публика отнюдь не типичный представитель нашего общественного мнения — там слишком много полуинтеллигентов. Именно среди этой категории трудящихся (?) парапсихология рекрутирует основные кадры своих сторонников (см. ниже). Но мне известны случаи, когда даже профессиональные ученые верят и даже становятся жертвами парапсихологических шарлатанов. Приведу только два примера.
Выдающийся физик Бруно Максимович Понтекорво тяжело заболел (болезнь Паркинсона). Перепробовав множество лекарств и убедившись в беспомощности современной медицины, он тайно обратился к учугам пресловутой Джуны. Все-таки недаром на Востоке говорят: «утопающий хватается за змею.» По-человечески академика вполне можно понять. Когда у меня умирала от рака мать, я тоже хватался за потусторонние целебные средства (например, отвар из березового нароста «чага»). С Понтекорво случилось, однако, нечто непредвидимое: во время одного из сеансов развязная экстрасенсорша, развлекая высокого пациента и по невежеству не ведая, чем он занимается, стала болтать, что де основой ее метода являются какие-то манипуляции… с нейтринным полем. Этого Бруно Максимович выдержать уже не мог: больше он на Джунины сеансы не являлся…
Другой знаменитый академик — почитатель нечистой силы — это Главный Конструктор Валентин Петрович Глушко. Он — наследник всего хозяйства Сергея Павловича Королева и по совместительству председатель совета по астрономии и космонавтике общества «Знание», ведающего научно-просветительской деятельностью.[49] В. П. Глушко глубоко убежден, что существует биополе и прочие пока еще не познанные субстанции. Это, в частности, выявилось при обсуждении книги сотрудника Крымской обсерватории Владимирского, вышедшей в серии «Знание», где содержится утверждение о солнечных излучениях неизвестной природы, влияющих на поведение людей и кое-что еще в таком духе. Как показала дискуссия, В. П. Глушко эту бредятину полностью разделяет, с чем я его поздравляю…
Стоит еще упомянуть про двух наших знаменитых академиков — Котельникова и Девяткова, организовавших специальную лабораторию для проверки липовых способностей одной шарлатанки определять цвет на ощупь.
Выражением возросшего внимания советской общественности к потусторонним явлениям является недавний выход в свет довольно увесистого тома, содержащего избранные труды весьма самобытного отечественного философа Федорова. Еще несколько лет тому назад такая публикация была бы совершенно немыслима: ведь главным смыслом и стержнем всей философской системы Федорова является безумная идея… воскрешения всех мертвых, когда-либо живших на нашей грешной планете! Кстати, у нас не принято писать и говорить о том, что пламенным адептом идей Федорова был К. Э. Циолковский. Как раз в поисках «реализации» «программы» Федорова он и пришел к идее освоения ближнего Космоса, дабы заселить его воскресшими покойниками.[50]
Я познакомился в Малеевке с человеком, «пробившим» первое советское издание Федорова. Это довольно молодая, интересная и даже образованная женщина. Зовут ее Светлана Семеновна. Насколько я ее понял, стимулом ее деятельности была не вера в воскрешение мертвых, а благородное желание извлечь из забытья имя самобытного русского философа. Нельзя же пробавляться только Григорием Сковородой и Николаем Гавриловичем Чернышевским, а Бердяева и Соловьева все равно не пробить…
На этом примере мы видим, что мотивы, бросающие человека в объятия нечистой силы, могут быть даже благородными…
То обстоятельство, что в последние годы, вернее — десятилетия, пышным цветом расцвели разного рода суеверия и воинственное невежество, отнюдь не является случайностью. Такой поворот общественного сознания есть, с одной стороны, оборотная сторона переживаемого нами в настоящее время бурного научного и технического прогресса (Научно-техническая революция — «НТР»).
С другой стороны он связан с эрозией вековых духовных ценностей человечества — религии, нравственности, верой в безграничный прогресс и светлое будущее. Какое там к чертовой матери светлое будущее! XX век немало потрудился, чтобы избавить людей от иллюзий, укоренившихся в сознании человечества в эпохи его «спокойного» развития.
Бурное развитие основанной на успехах науки технологии привело к радикальным изменениям условий жизни людей, а следовательно — их психологии. Человека окружают — от колыбели до могилы — разного рода приборы, доступные источники энергии, всякого рода синтетика — телесная и духовная. Современный человек, будучи глубоко невежественным, легко управляет сложными приборами и машинами, не имея даже представления о научных основах работы этих «чудес». Тотальное распространение получило полузнание — худшая форма невежества. Основы знаний, их фундамент у подавляющего большинства населения планеты потеряны. Я, например, уже давно заметил, что нынешние студенты, как правило, не понимают по-настоящему закона инерции. Еще бы! Потребовались тысячелетия для того, чтобы Галилей постиг тайну движения. Только после этого, собственно говоря, и началась наука: античный мир, при всех его великолепных достижениях преимущественно в гуманитарной сфере, подлинной науки фактически не знал. Рядовые члены общества потребителей этого не понимают. Если закон инерции непостижим для большинства учащихся, что тогда говорить о современных физических или, скажем, биохимических ученых трактатах? Ведь большинство смело считающих себя компетентными, «полуинтеллигентов» — даже физически не могут просто прочитать эти труды. Уже в средней школе атрофируется потребность к чтению. Проникновение компьютеров в школу довершает процесс производства из детей бездумных роботов. Не за горами время, когда таблица умножения будет всеми прочно забыта.
Страшно даже подумать, что произойдет с человечеством, если, не дай Бог, разразится термоядерная катастрофа. Помимо многократно обсуждавшихся в литературе медико-биологических, экологических и социальных последствий необходимо добавить неизбежную потерю знаний и связанную с этим быструю деградацию человечества.
Ведь знания — это еле заметная тропинка в джунглях невежества. И как же ей легко зарасти чертополохом заблуждений и суеверий, особенно в наше время чисто потребительского отношения к науке! Наверняка можно предсказать, что, если разразится катастрофа, останутся только разорванные клочки знания, да и те быстро исчезнут. Можно не сомневаться, что время утраты знаний будет существенно короче времени их приобретения. Человечество вернется к колдовству, знахарству, пророчествам, мифотворчеству. В сущности говоря, по причине переусложненности нашей жизни этот процесс идет уже сейчас, в самом разгаре впечатляющих достижении НТР. Это и есть диалектика жизни! Это и есть объяснение наблюдаемого в последние годы морового поветрия «экстрасенсики», «тарелочников» и прочей нечисти.
Представления о науке и ее возможностях у современного «полуинтеллигента» самые что ни на есть дикарские. Среди этих примитивных представлений можно наблюдать крайности. Либо это вера в неограниченную мощь науки («наука все может, если не сегодня, то завтра»), либо тупое и огульное отрицание достижений науки и ее реальных возможностей. Поклонникам чудес и чертовщины никак не понять, что наука всесильна в пределах тех ограничений, которые она сама выясняет. Поэтому нельзя производить энергию из ничего, перемещаться со сверхсветовыми скоростями, наблюдать самозарождение жизни в навозной куче и прочее.
Любимый аргумент у поклонников «нечистой силы» в споре с представителями науки обычно выглядит так: «До чего же вы, ученые, бескрылые, ограниченные своими колбами, телескопами и пробирками, сухари! Стоит вам столкнуться с новым, непонятным, не укладывающимся в привычные схемы явлением, как вы говорите, что «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». А ведь природа так богата, так многообразна!» Это утверждение заведомо ложно, когда речь идет о мире неживой природы (физика, химия, астрономия). В этих важнейших областях знаний найти действительно новое — огромное достижение, которое так просто не дается, а требует больших усилий целых коллективов. То же самое следует сказать и о биологических (в частности медицинских) науках, с тем лишь существенным добавлением, что наука здесь сделала свои первые, хотя и очень важные шаги, но главное — впереди. Что касается наук о человеке, и прежде всего — его сознании и психике, то здесь, по моему мнению, даже первых настоящих шагов еще не сделано. Очень трудна эта важнейшая проблема. Тем более недопустимы спекуляции всякого рода шарлатанов и «алхимиков», густо облепивших с таким трудом прорастающие побеги подлинного знания.
