Лиана Мориарти - Что забыла Алиса

— Мы вас не задержим, — быстро ответила Нора, твердо глядя на нее.

Миссис Холлоуэй взяла кружки и удалилась.

Как только она вышла, Мэгги хлопнула Нору по пояснице и взъерошила ей волосы:

— Ну вы даете!

Они чувствовали себя точно школьницы, только с морщинками, седыми волосами и разговорами о детях. От этого Алисе было очень спокойно. Казалось, что взросление вовсе не мешало делать глупости.

— И все-таки не понимаю, — сказала она, — как эта миссис Холлоуэй может быть заместителем директора, если она…

— Целуется с отцами в прачечной? — закончила мысль Нора. — Об этом знаем только мы. Джина взяла с нас обещание никому ничего не говорить. У миссис Х. у самой дети учатся в этой же школе. Джина говорила, она не желает, чтобы из-за нее разваливался еще один брак.

— Вы не представляете, сколько раз я прикусываю себе язык, стоит Доминику заговорить о ней, — добавила Мэгги. — Он воображает, что она настоящий профессионал. Но между нами: она тогда сильно перебрала. Все мы делаем ошибки.

— Мэгги, не старайтесь нас разжалобить, — сказала Нора. — Она не заслуживает снисхождения. Ведь эта сучка и глазом не моргнула, когда я сказала о грязном белье.

— Может, она уже все забыла. Ведь три года прошло.

— А что, у миссис Холлоуэй с Майком что-то было? — спросила Алиса и тут же почувствовала, как вся напряглась в ожидании ответа.

Даже теперь, зная, что это был не Ник, она ощущала, что ее предали.

— Насколько мы знаем, дальше того пьяного поцелуя дело не пошло, — поведала Мэгги. — Но с него и начались все проблемы Джины и Майка. Получилось страшно несправедливо. Джина с Майком расстались, а Холлоуэи так до сих пор и выглядят влюбленной парочкой. Представляете, неделю назад я их видела на самом обычном вечере и подумала: «Жаль, ведра под рукой нет». — Мэгги вся передернулась и договорила: — Ну пойдемте же на это собрание.

— Я, пожалуй, останусь, — заявила Алиса. — Скажите там, что мне нехорошо.

Она понятия не имела, что это будет за собрание.

— Я прочту повестку, — предложила Нора. — Просто сидите и кивайте. Вообще-то, вы уже давно все организовали, все мы знаем точно, что и кому делать. Таких ответственных, как вы, Алиса, я просто не знаю.

— Не понимаю, как это могло случиться, — вздохнула Алиса.

Она облизнула палец и собрала на него крошки кекса с тарелки, стоявшей перед ней. Обе женщины при этом смотрели на нее очень внимательно, как будто она вела себя странно.

Она не стала слизывать крошки с пальца, а просто уронила руку и сказала:

— А для чего вообще мы делаем эту самую большую лимонную меренгу в мире? Почему не чизкейк или что-нибудь другое?

— Это был фирменный пирог Джины, — пояснила Мэгги. — Помните? Вы посвящаете этот день Джине.

Ну да, конечно… Все опять возвращалось к Джине.

Если она вспомнит Джину, она тут же вспомнит и остальное.

Мне кажется, я легко могу сделать одно из двух.

Могу уехать из Сиднея. Может быть, по той длинной извилистой ленте шоссе на южном берегу, где тянутся роскошные зеленые холмы и плещутся бирюзовые волны. Это было бы просто чудесно.

А потом я нашла бы длинный пустой участок дороги с крепким телеграфным столбом. С таким, из которого получился бы хороший могильный крест.

Я бы разогналась как следует и врезалась в него.

Или…

Я могу поехать обратно в офис. Могу попросить Лейлу купить мне салат «Цезарь», с анчоусами конечно, диетическую колу, а может, еще банановый смузи, и я пообедаю, размышляя тем временем, что скажу в основном докладе на конференции Австралийской ассоциации прямых рассылок, которая состоится в следующем месяце.

Я сделаю одно… Или другое…

Телеграфный столб… Или офис…

И сейчас мне по большому счету наплевать, что купить на обед — диетическую колу или банановый смузи.

— Ах, Алиса, как здорово, что я тебя застала, а я просто голову сломала: на следующие выходные мне придется делать то, о чем я тебе говорила, так я думаю: что, если я вместо тебя заберу Тома с вечера у Гарри? Ты ведь говорила мне, что у тебя ужин и до футбола мальчишки побудут у меня, а потом, после игры, ты их заберешь?

— Мамочка, извини меня. Извини меня, мамочка… Ну пожалуйста, мамочка, извини…

— Алиса! Оливия уже решила, какой костюм у нее будет на вечеринке Амелии? Ты слышала? Там целая драма разыгралась. Семь девчонок хотят одеться Ханной Монтаной, и Амелия тоже хочет, но ведь день рождения как-никак у нее, поэтому все остальные Ханны будут под запретом!

— Алиса, большой праздник на носу!

— Мама, я же сказала «извини», а ты меня как будто не слышишь!

— Мама, а Клара будет сегодня вечером? Будет, будут, будет, будет? Ее мама сказала, что разрешит.

— Мама?

— Мам!

— Уже недолго, Алиса!

— Миссис Лав!

— Алиса, можно вас?

Алиса стояла в школьном дворе, а вокруг нее вертелся мир дежурства столовой, расписания игр и праздников по случаю дня рождения.

Ничего этого она совершенно не помнила.

Но все было смутно знакомо.

Чтобы разрешить твои сомнения, сообщаю, что сегодня я решила отправиться в офис.

О телеграфном столбе… Это было несерьезно.

Я бы такого никогда не сделала. Слишком уж я чувствительна и скучна.

Кстати, следующую сессию я отменяю. Как говорится, прошу прощения за доставленные неудобства.

Ну и вечер выдался! Необычный и по-настоящему волнительный! Икс появился минута в минуту, элегантный, с волосами, тщательно зачесанными на одну сторону, с бутылкой вина и букетом цветов, представьте себе.

Я не растерялась. Я усадила его и, нарезая пирог, прямо спросила: почему он саботировал мою экскурсию в отделение эвтаназии? Я сказала, что, по-моему, он имеет что-то против меня и что я не понимаю, зачем ему понадобилось организовывать свой круиз в то же самое время.

Он ответил, что относится к эвтаназии крайне отрицательно, потому что на глазах у него, восьмилетнего, покончила с собой его мать.

Можете себе представить мои чувства! Мне прямо стало дурно! Я не знала, что сказать. В глазах стояли слезы.

Он мирно ел пирог и, озорно подняв на меня взгляд, сообщил, что, вообще-то, его мать мирно скончалась в своей постели, дожив до девяноста лет, но вполне могла бы покончить с собой, потому что иногда бывала не в себе.

Я чуть не ткнула его головой в салат.

Мы горячо заговорили — вернее, даже заспорили — на эту тему. Несколько часов ни один из нас не хотел уступать. Собственно, ничего нового он не сказал. Как он выразился, «каждый миг жизни — это драгоценный дар, и швыряться даже секундами — это просто свинство».

Мне удалось вставить, что, хоть он и против эвтаназии, все же можно было поехать в круиз в другой день.

Он ответил: «Знаете, как бывает: когда мальчику очень нравится девочка, он дергает ее за косичку и убегает, стащив у нее ленточку?»

Я ответила, что, конечно, знаю.

Он сказал: «Ну вот, я так никогда и не повзрослел».

Объясни же мне, Интернет, что бы это значило.

ДорисизДалласа

Фрэнни, вы что, ослепли и оглохли? Он же хочет сказать, что ВЫ ЕМУ НРАВИТЕСЬ!

А вам он как? По-моему, забавный тип. Этакий необработанный алмаз.

Парень из Брисбена

Соглашусь с Дорис, но не староваты ли вы для всего этого? Ой-ой-ой!

Фрэнк Нири

Привет! У меня здесь, оказывается, конкурент объявился? Я гораздо моложе этого Икса. Дайте мне шанс!

Супербабулька

Извините за неучтивость, только Икс мне кажется очень скользким типом. Я бы дала ему от ворот поворот. Напишите, вернулась ли к Алисе память?

— Мама! — вопил кто-то. — Хватит! Скажи, чтобы она перестала! Мамочка!

Алиса выскочила из постели и, толком не проснувшись, опрометью кинулась через холл; во рту было сухо, голова кружилась от прерванного сна.

Кто кричал? Оливия?

Вопли раздавались из комнаты Мадисон. Алиса толкнула дверь. В темноте она едва различала, как по постели металась темная фигура с криками: «Снимите его! Снимите!»

Глаза Алисы привыкли к темноте, она нашарила лампу на книжной полке рядом с кроватью Мадисон, зажгла ее.

Мадисон лежала с закрытыми глазами, наморщив лицо. Она запуталась в простынях, подушка лежала у нее на груди, а она отпихивала ее.

— Снимите ее! — повторила она.

— Тебе приснилось, дорогая. — Алиса осторожно сняла подушку и присела на кровать рядом с дочерью. — Приснилось…

Она вспомнила свои кошмарные сновидения и представила себе, как колотится сейчас сердце у Мадисон, как голос из жизни медленно проникает в сон и развеивает его.