– Нет, – жестко отрезал Саша. – Она полетит в Лондон к сыну, чтоб спрятаться с ним… где-то. Если Чаек задумал такое, то следующим его шагом в случае нашей… неудачи будет ее убийство и похищение сына.
– Пожалуй, ты прав. Пусть летит. Но вот что. Улететь нам нужно по-тихому, чтоб нас нигде не зафиксировали.
– Почему?
– Да потому, что Клоун сейчас не слезает с телефона, ждет известий из всех диспетчерских по нашему маршруту о гибели самолета, и тут вдруг ему сообщат, что после вынужденной посадки часть пассажиров вернулась таким-то рейсом. Сюрприза не получится, вот в чем дело… Ладно, давай заховаем эту мазуту вот здесь, за бачком, а сами пойдем в салон, может, через летчиков удастся что-нибудь организовать – они же все «одной крови»…
– Есть все-таки Бог! – радостно сообщил Машкову вернувшийся командир корабля. – Представляете, тут стоят украинские «Аны», они по контракту работают, и ребята обещали нам за час все залатать. Придется с одним туалетом дальше лететь, но лететь же! Они бы нам и свой санблок перекинули, все равно одну машину в Харьков на списание гонят, да времени у них мало до вылета – всего час. Вы уж порадуйте своих, что все в порядке.
Больше всех порадовался сам Пал Палыч:
– Слышь, командир, а не могу я с хохлами этими поговорить?
– Да вон они рядом стоят, – показал тот в иллюминатор, – у нас и охранение общее, так что топай…
Через час, когда механики со стоянки «Анов» поставили новую заглушку и приклепали еще и лист дюраля для надежности, вернулся довольный Машков. Он заскочил ненадолго в работающий туалет, а потом направился поговорить с Рифатом. Тот беспробудно спал, утомленный акробатикой с Зиной и обильными возлияниями.
– Что ж, оно и к лучшему, – пробормотал Машков и вышел в салон к остальным. – Егорыч, – обратился он к старому фокуснику, – что-то у нас Цыган совсем плох – живот не работает. Нужно парня в местную больницу определять. Номер их с Тамарой срывается, так что незачем ей дальше лететь. Ты остаешься за старшего. Вас там встретят, а я пристрою Сашу и прилечу следующим рейсом, завтра. С Рифатом я все обговорил – не будите его. Сильно разозлился наш джигит…
Через полчаса взмыл в воздух «Ан» на Харьков, где Машков с Цыганом должны были пересесть на Москву, а Тамара – на Киев, чтоб оттуда улететь в Лондон…
А через час, когда Егорыч прошел в туалет и нажал на педаль для спуска воды, над озером Виктория разлетелся на куски «Ту», следовавший в Йоханнесбург, что тут же было зафиксировано диспетчерской службой Уганды.
Спасательные суда, вышедшие на поиски тел погибших, ничего не обнаружили…
Обо всем этом тут же узнали в Москве, откуда поступали регулярные звонки во все аэропорты по маршруту движения чартера «Москва – Йоханнесбург», но никто и слыхом не слыхивал в Харьковском аэропорту, где прощались Саша и Тамара.
– Ну почему ты не хочешь, чтоб я летела с тобой? – спросила она. – Мы бы вместе могли поговорить с Козыревым, чтоб раз и навсегда решить наши отношения.
– Знаешь, это должен быть чисто мужской разговор. А ты уж лети к нашему мужичку… Господи! Сколько же мы времени потеряли все втроем: я, ты и Сашка. Как он встретит меня, примет ли? Он любит… отца?
– Который отправил его за тридевять земель? Они же почти не виделись из-за казино этого чертового… А ты знаешь, какой он гибкий, наш Сашка? – вдруг загорелась Тамара. – Да если ты его немного потренируешь, мы такой семейный номер заделаем!
– Давай-ка мы это обсудим на ближайшем семейном совете, – рассмеялся Цыган. – А пока пойдем за билетом для тебя…
Они сидели в потрепанном «жигуленке» неподалеку от казино и ждали. В окно хорошо был виден поджарый «ягуар» Ладо, по-хозяйски припаркованный на самом удобном месте стоянки «Золотого яйца».
Вдруг со стороны Пятницкой ко входу в казино, сверкая мигалками, подлетели две «Волги» и автобус, из которых вышли несколько человек в штатском и выкатились десятка два бойцов в масках и камуфляже, вооруженных автоматами.
– Ну началась потеха, – сказал Машков Цыгану. – Пошли вдоль стеночки.
Они натянули шапочки с прорезями для глаз и рванулись ко входу в родное заведение за последним из «маски-шоуменов», неотличимые от тех в своем камуфляже.
В зале кипела работа: часть бойцов держала под прицелом посетителей, жавшихся по стенкам, а остальные под присмотром людей в штатском топтались на игровых столах, раскурочивая лампы над ними.
Павел с Цыганом уверенным шагом направились к лифту, до которого убэповцы еще не дошли: по телефонной наводке «анонима» Машкова они знали, что обманная система по управлению колесами находится в другом крыле заведения, в кабинете Макарова, который и трясся в этот момент под дулами автоматов и пистолета человека в штатском, не понимая от ужаса вопросов, которые ему задавались…
Машков подошел к охраннику, стоящему у лифта, приподнял маску и показал ему свое лицо.
– Пал Палыч? – задохнулся в суеверном страхе тот.
– Он самый. Тихо, Жорик. Потом все объясню. Кто наверху?
– Только Козырь и этот, новый… Габуния. Катьку услали. С утра объявили, что вы погибли и что у нас новый управляющий.
– Ладно. Час никого не пускать. Дверь не позволяйте ломать, скажи, что видел, как Козырев с Габунией уехали.
Он вызвал лифт и набрал только ему, кроме Козырева, известный код второго с половиной этажа.
– Как это – мы погибли? – спросил в лифте Саша.
– А ты не слыхал во Внукове? Наш самолет все-таки рванул над Африкой. Видно, Клоун еще где-то заряд пристроил…
– Ты мне Ваньку не ломай, Клоун, – сказал Ладо, допивая крепчайший ямайский ром прямо из бутылки и затягиваясь сигарой – потакая своим причудливым для кавказца-сидельца слабостям. – Что значит – не можешь бабки со своего счета снять? Они же твои! И они нам нужны для срочной проплаты лицензии на строительство. Ну?
– Понимаешь, Реваз, счет закрыт на полгода, пока я не вступлю в наследственные права на капиталы жены.
– И вчерашнюю кассу, как я понял, перевел через Внешбанк туда именно поэтому. От нас подстраховался, Петушок? – заиграл желваками сухих щек Ладо.
Козырев не успел ответить, потому что дверь в его кабинет распахнулась, и на пороге появился Машков с пистолетом в руке. Ладо только и успел, что сунуть руку за пазуху – в следующий момент в центре его лба появилась аккуратная красная дырочка, и он свалился на пол.
– Паша, это все они! Они меня приперли к стенке! – заверещал Петр Ильич, видя, что ствол машковского пистолета с глушителем направлен уже на него.
– Молчи, сучонок. Где вчерашняя касса? В сейфе? Открой!
– Паша, Богом клянусь, вчера инкассировали все. Пусто у меня! – показал полки сейфа Петр Ильич.
– А на даче как, тоже все инкассировали? – испытующе заглянул ему в глаза Машков, тут же понявший по его убежавшим вбок зрачкам, что попал в точку – старый тайник, еще десятилетней давности, полон. – Значит, с худой овцы хоть шерсти клок. Саш, зайди!
Когда в кабинет зашел Цыган без маски, Козырев съежился в кресле еще больше.
– А она… там? – с последней надеждой хоть на какое-то воплощение своего гнусного замысла спросил он, увидев искаженное гневом лицо Саши.
– Да, там, в Лондоне, – ответил тот. – С нашим сыном.
– Ключи от дачи и от машины! – скомандовал Машков, и Петр Ильич послушно сунулся к нижнему ящику стола, где, как знал Павел, он держал свою барсетку.
– Подойди, возьми, – велел Машков Цыгану, не переставая целиться в голову Козырева.
И не напрасно, потому что тот вместо барсетки взметнул над столом руку с пистолетом. Короткий хлопок из машковского глушителя оборвал жизнь владельца «Золотого яйца», поставив в его лбу красную точку. Саша, так и не дошедший до Козырева, остановился перед Машковым, и в тот же миг на его затылок опустилась тяжелая рукоять пистолета…
Очнулся он сидящим в кресле со скованными за спиной руками. Голова ужасно болела, по шее сзади стекала липкая струйка крови.
– Почему-у? – недоуменно спросил Цыган, с трудом шевеля губами.
– Разговор у меня к тебе есть, Матросов, а ты собеседник опасный.
– Матросов? Так это ты, капитан? – поднял Саша голову, чтоб вглядеться в лицо старого… незнакомого.
– Трудно узнать, да? И немудрено! Когда ты меня сбил со скалы, я со сломанной ногой неделю брел до Пянджа. Лицо мое, отмороженное, просто отвалилось в сельской больнице. Его потом из моей задницы собирали. А кое-что так и не удалось восстановить, то, что у тебя небось в полном порядке, раз Тамару сумел отбить у этого козла.
– Так ты мне за это… мстишь?
– Мстить глупо. Месть несозидательна, Матросов. Ты мне нужен живой. Мы с тобой еще заработаем мне денег на операцию в Штатах. Где ты спрятал те баллоны, солдат?
