Домнул Соломон решительно направился в соседнюю комнату. Жена его лежала на кровати, лицо у нее было страдающее, бессмысленное.
— Как, ты думаешь, следует поступить? — спросила она хрипло, заметив, что он стоит возле кровати.
Домнул Соломон пожал плечами. Не то чтобы вопрос поставил его в тупик, но ответить на него он не мог и ограничился пожатием плеч.
— Я подумала о Дорине и о ней спросила, — прибавила доамна Соломон так же враждебно и хрипло.
— Да-да, конечно, а я было почти позабыл, — сказал домну л Соломон. — Знаешь, теперь все стало совсем по-другому…
— Почему?
— Не знаю, единственное, что могу сказать, — не знаю. А ты знаешь?
Доамна Соломон повернула голову. Она трудно дышала, и каждое движение, казалось, давалось ей с большим трудом, грозя чуть ли не обмороком.
— А с тобой что? — спросила она.
— Ничего, все хорошо. Думаю, хорошо бы выпить кофейку…
Несколько секунд он внимательно смотрел на жену, а потом застыл вперившись в пустоту. Если бы он мог понять, что же произошло после того, как он поднял руку вверх и спросил: «Кто хочет кофе?» Или было это после обеда, когда он вышел на порог веранды и точно так же поднял руку?..
— Оказывается, — услышал он снова голос Андроника из соседней комнаты, — у вас готовится свадьба, а вы мне ничего не сказали! Теперь я понимаю, почему вы все такие веселые…
— Видишь, — сказала доамна Соломон со вздохом, — так оно и есть. Даже он догадался!..
— Однако капитан так ни слова и не сказал, — сумрачно отпарировал домнул Соломон.
А было на самом деле только то, что капитан Мануилэ был неприятно поражен дерзостью Андроника и, покраснев, уставился в раздражении взглядом в пол. Заговорил Андроник явно не ко времени. Капитана удивило и угнетающее молчание всех остальных, он не понимал его. «Что с ними стряслось, на лице у всех такая растерянность? И никто не говорит о самом интересном из того, что было, о змее, который выполз как из-под земли посередине комнаты?..»
— Откуда ты знаешь, что ожидается свадьба? — заинтересовалась доамна Замфиреску.
«Сейчас все и прояснится», — поняла вдруг она. Но Андроник поглядел на нее с улыбкой и пожал плечами. Говорить он собирался вовсе не с ней…
— Кто будет счастливой невестой? — спросил он снова, стараясь говорить с улыбкой и придать своим словам вид шутки.
Капитан Мануилэ быстро взглянул на Дорину и увидел, что она порозовела, потупив взгляд. И это немало поспособствовало его решимости.
— Вы нескромны, господин Андроник! — воскликнул он, смягчая любезностью тона нелюбезность слов.
— Стало быть, прошу меня извинить, господин капитан, — мгновенно откликнулся Андроник. — Но я не собирался выдавать тайну, я хотел только сказать, что все случившееся — добрый знак… Эта ночь в монастыре и знак, который нам неожиданно был явлен…
Он рассмеялся, и даже громко, но смех его ничуть не развеселил сидящих в комнате. Все по-прежнему жались по стенкам, растерянно поглядывая друг на друга в надежде встретить понимание и сочувствие. Казалось, каждый боится оступиться в пустоту, потерять сознание. Один Стере, стоящий на пороге, под дуновением свежего воздуха, наверное, жил наяву. И ему и впрямь пошел на пользу смех Андроника. Видно, паренек-то заморочил всем головы и теперь в лицо смеется…
— Кто бы ни была счастливая невеста, я хочу выпить за ее здоровье, — сказал Андроник.
И на самом деле отправился в соседнюю комнату и вернулся со стаканом, полным ало-рубинового вина.
Все с любопытством следили за ним, словно у них на глазах происходило что-то необыкновенное.
Молодой человек залпом выпил вино до дна.
— Жду, что и другие последуют моему примеру, — прибавил он.
Но никто не отважился пить. Барышня Замфиреску изумленно смотрела на Андроника.
Она ничего не поняла из того, что произошло. Ею овладевал сон, тяжелый сон усталости и болезненного бессилия.
— Кто хочет погулять и подышать немного свежим воздухом? — снова спросил Андроник.
Кое-кто повернулся к двери, но ночь внушила им робость. Только Владимир и Стамате сделали шаг к двери. Надо, надо. Там, снаружи, свежий воздух. «Мы не пойдем в лес, мы даже не спустимся во двор, постоим на крыльце, подышим свежим воздухом…»
— Свежий воздух, — сказал капитан Мануилэ. — Чудесная мысль. А чем намерены заняться дамы?
Он взглянул на Дорину. Глаза их встретились, и девушка порозовела. Теперь знают все. Знает и капитан, какие сказки ей снились, страшные сказки…
— Спать очень хочется, — с трудом вымолвила Дорина.
Капитан Мануилэ вздрогнул. Как изменился Доринин голос, нет, не стоит оставлять ее в таком состоянии.
— И все-таки я бы вам не советовал немедленно ложиться в постель, милая барышня, — сказал он нежно. — Как бы не приснились дурные сны!..
Андроник остановил его, взяв за руку.
— Не говорите ничего, что могло бы напугать ее, — прошептал он. — Оставим дам лучше на несколько минут одних… Все само собой образуется…
Владимир, Стамате и Рири вышли во двор. Луна добралась почти до середины неба. Ночь была мирной, тихой и ничуть не таинственной.
— Я и теперь хорошенько не понимаю, что все-таки с нами было, — сказал Владимир. — Был змей или его не было?
— Змея я видел собственными глазами, — ответил капитан Мануилэ. — Большой водяной змей… Интересно только, откуда его взял Андроник?.
Андроник несколько надулся и ответил, пожимая плечами:
— Я его ниоткуда не брал. Позвал, чтобы отогнать подальше, опасаясь для нас для всех какой-нибудь несчастной случайности… И он меня послушался, теперь, думаю, плывет по озеру, торопясь добраться до острова, во-он того…
Он махнул рукой, показывая через стену на озеро.
— Где плывет? — спросила Дорина.
Только теперь все заметили, что и Дорина вышла на порог, стоит с ними и слушает Андроника. Рири подошла к ней, но ничего не сказала. Андроник спокойно посмотрел на Дорину и, снова махнув рукой, повторил:
— По озеру к острову, барышня. Там ему некого жалить…
Дорина безучастно его выслушала. Сообщение Андроника, что змей никого не ужалит, оставило ее равнодушной.
— Тебе не холодно? — спросил Стере.
— Здесь мне лучше, — ответила девушка. — Я испугалась плохого…
— Вам показалось, — успокоил ее Андроник. — Ничего не бойтесь… Все это должно было произойти, обязательно…
— Правда, правда, — отозвалась Дорина, как во сне.
— Что должно было произойти обязательно? — беспокойно спросил Мануилэ.
— Сказка со змеем, — ответил Андроник. — Все так и вышло. Я сразу почувствовал, что он хочет прийти к нам… Но не хотел портить настроение за ужином… А когда сказал, то получилось, что несколько поторопился… — Он засмеялся и поглядел на каждого в отдельности. — …Но дело шло к полуночи, — прибавил он неуверенно, словно бы опасаясь, что признание его сочтут неискренним. — А после полуночи я не имею над ним никакой власти…
Он внезапно умолк и нахмурился. Молчали и остальные, растерянно переглядываясь.
— Должно быть, трудно выучиться этому ремеслу, — сказал наконец Мануилэ.
— Какому ремеслу? — недоуменно переспросил Стере.
— Колдовству со змеем, — разъяснил Мануилэ. — Ясно, что дело это нелегкое…
Андроник заколебался: он неохотно говорил о своих тайнах.
— Я и не помню, когда ему выучился, — сказал он, избегая прямого ответа, — давным-давно. Я много всякого умею и знаю, а кто и когда научил — понятия не имею. Лучшее доказательство — история Аргиры, которую я вам рассказывал, в монастыре о ней никто и понятия не имеет…
Ни Стере, ни Дорина не слышали истории Аргиры, но и не любопытствовали ее узнать. Им было достаточно того, что сказал Андроник, сейчас ничто уже не казалось им любопытным, таинственным, загадочным, ничто не влекло разгадать, понять.
— А я и представить себе не могу, чтобы вы… так близко… — сказала Рири, и сказала она это для себя неожиданно, от полноты впечатления, но слово «змей» произнести не решилась.
— Я обо всем расскажу вам завтра, — улыбнулся Андроник. — Я не могу говорить об этом в темноте.
Дорина вздрогнула. Рири, и не поглядев на нее, сразу же взяла ее за руку.
— Не могу, потому что боюсь вам повредить, — продолжал Андроник. — Я уже понял, до чего вы впечатлительны…
Он повернулся к Дорине и со значением посмотрел ей в глаза. Девушка побледнела.
— Понять совсем не трудно, — прошептал Андроник. — Особенно когда готовишься к такому значительному событию.
Наконец-то показался на пороге и домнул Соломон. Наконец-то и он, кажется, опамятовался.
— Кто хочет ложиться спать, — сказал он, — пусть позаботится о постелях. Кто хочет кофе, пусть поднимет руку!
чувствовали такую усталость, что хотели только спать.
