Том наклонился и поцеловал жену в лоб, нежно провел по щеке:
— Не хочется прерывать такой момент, но если уж бежать пятнадцать километров, то до того, как станет слишком жарко…
— Иди!
Том еще раз улыбнулся и направился к двери.
Мужа не было всего минуту, когда зажегся телефон. Маре не нужно было смотреть на дисплей, она знала, что это Лакс и родители звонят поздравить ее с Днем рождения. Мара радостно заулыбалась — какой подарок может быть лучше, чем голоса дочери, мамы и папы?
Она сняла трубку, но, прежде чем нажать кнопку и ответить, вспомнила, что твердила себе сотни раз — несколько секунд смеха дочери могут лишить ее мужества! А низкий тембр голоса отца, материнское мягкое «Бэти» окончательно лишат душевных сил.
Она уставилась в телефон, а он все моргал и моргал. Еще несколько секунд, и звонок будет переадресован на голосовую почту. Наконец она нажала кнопку и позволила голосам трех людей, которые были смыслом всей ее жизни, политься в ухо.
Глава 43 Скотт
— А что бы ты предпочел: чтобы тебя сбили машины-монстры или… — Куртис сжал губы и задумался о более мучительной альтернативе.
Они ехали домой после шоу машин-монстров, оба утомленные долгим днем. Куртис весь день перескакивал из состояния истерии в депрессию. С одной стороны, он был счастлив вновь находиться со Скоттом, возбужден шоу, с другой стороны, он вспоминал о матери.
Сейчас он скрючился на заднем сиденье, полусонный. Но мужчина практически слышал, как мысли ворочаются в голове мальчика, когда он задавал вопрос за вопросом.
Создавалось впечатление, что Куртис не хотел потерять ни минуты теперь, когда они снова вместе. Скотт не мог винить его за это.
— А что бы ты предпочел: чтобы тебя сбили машины-монстры или… — опять попытался сказать мальчуган. Но он уже не соображал настолько ясно, чтобы закончить предложение.
«Кажется, меня уже переехали», — хотелось прокричать Скотту.
Несколько минут прошли в тишине, прежде чем малыш заговорил. На этот раз тише, и Скотту пришлось приглушить звук радио, чтобы разобрать слова.
— Я слышал, как Брэй разговаривал на похоронах мамы с парнями из команды. Он сказал, что думает бросить учебу, чтобы приглядывать за мной. Но из-за этого его не возьмут в команду, я слышал, как сказали парни. Значит, я не смогу жить с тобой, пока он учится? Как в этом году? Почему я не могу жить с вами всегда?
— Все не так просто, малыш.
— Почему?
Мужчина сцепил зубы, казалось, он слышит даже полет мухи за окном. Он не мог бросить жену под автобус! И не мог сказать мальчику, что тот может остаться с ним! И как он боролся за право усыновить Куртиса… Всего этого он сказать не мог.
Он с силой ударил себя кулаком по колену. Самобичевание за то, что не знает, как ответить ребенку в такой важный момент. За то, что вчера не победил в споре с женой. Самый важный спор в его жизни! Он его проиграл.
— Ты выглядишь злым, — сказал Куртис чуть дрожащим голоском, — оттого, что я спросил?
— Я не злюсь, мне грустно.
— Из-за меня?
— Ну… в общем… да.
Куртис вздохнул.
— Я и сам из-за себя расстроен, мне кажется, будто меня переехали машины-монстры и у меня все кишки наружу.
Скотт хмыкнул, практически засмеявшись, и подумал, стоит ли говорить мальчику о телепатии. Глаза налились слезами, и он уже себе не доверял, поэтому выдавил лишь пару слов:
— Прекрасно знаю это чувство, малыш.
Он протянул руку назад, и Куртис, подскочив на сиденье с большей энергией, чем демонстрировал последние два часа, схватил ладонь Скотта обеими руками и так крепко сжал, что стало больно. И это было заслуженно.
— Ты плачешь, — прошептал Куртис, — я никогда не видел, чтобы ты плакал.
— Да, плачу. Мало кто видел меня плачущим.
Куртис выпустил его руку и упал на сиденье. Прислонился головой к двери и закрыл глаза.
Так он просидел несколько минут. Скотт уже собирался включить радио, предполагая, что ребенок заснул, но Куртис вновь заговорил:
— А что бы ты предпочел: чтобы тебя сбили машины-монстры и чувствовать, как твои кишки выпали наружу, или никогда не встречать меня и Брэя? И тогда сейчас ты бы не был таким расстроенным. И сейчас ты мог бы пробежаться или покидать мяч и вообще не думать ни о чем грустном?
— Предпочел бы кишки наружу, малыш. Без вариантов!
— Я тоже.
Скотт и Куртис подъехали к дому и застали Лори на коленях в саду. Скотт медленно вышел из машины.
Она выглянула из-за кустов, которые пыталась пропалывать.
— Вы рано! — Она медленно поднялась, отбросила совочек, обняла мужа, хихикая оттого, что живот не позволяет им обняться крепче. — Мы не ждали вас еще по крайней мере час!
— Почему ты работаешь в саду? А как же необходимый отдых?
— Я только на минутку. Я чересчур нетерпеливо ждала вашего возвращения. Прилив нервной энергии, знаешь ли. Нужно было найти, чем себя занять.
— Нервная энергия?
— Куртис, — попросила Лори, — ты не останешься на несколько минут на улице?
Мальчик поднимался по ступенькам, но сделал понимающее лицо и спрыгнул на дорожку.
— Может, покидаешь мяч? Я бы хотела поговорить со Скоттом наедине.
— Конечно, — ответил мальчик и побежал к кольцу у гаража, пару секунд спустя Скотт услышал звук дриблинга.
— Что случилось?
— Я просто хотела… — начала она. Потерла лоб грязным запястьем, оставила след черной земли. Потом вытянула руку, скривилась. — Ты подождешь меня секундочку? Я вся в грязи. Я умоюсь, и мы можем посидеть на крыльце пару минут, прежде чем вернется Брэй. Я отослала его с поручением.
— Конечно. Но я не хочу больше ссориться, Лори. Я не вижу в этом смысла…
— Я тоже. Давай продолжим разговор, когда я приведу себя в порядок.
— Хорошо.
Они вместе поднялись, Лори зашла в дом, а он остался на крыльце. Услышал, как она прошла через кухню, открыла кран. Звук льющейся воды напомнил, что они не останавливались сходить в туалет с того момента, как последний раз заправлялись и он купил большой кофе. Будет неразумно отвлекать Лори от беседы, подумал он, входя в дом.
В прихожей в нос сразу же ударил запах краски. Что происходит, черт побери? Потом сделал еще шаг и принюхался. Запах шел сверху, и он побежал на второй этаж, перескакивая через три ступени. Он слышал, как льется вода внизу, и вбежал в комнату Куртиса.
Вернее в то, что было комнатой Куртиса. Помещение было не узнать. Там, где стояла его кровать, находилась колыбель. На месте карты города — коврик пастельных тонов. Вместо низкой книжной полки — пеленальный столик.
Новое кресло-качалка и пуфик. Старой качалки нет.
Что происходит, черт побери?
В углу работал вентилятор, просушивая стены, с которых сорвали постеры мичиганской баскетбольной команды. Сейчас они были окрашены в мягкий зеленый цвет. Цвет сладкого, черт его побери, горошка!
Никаких джинсов и толстовок с капюшоном на дверце шкафа. Вместо них внутри на каждой полке были аккуратно сложены стопки одеял и одежда для младенца.
Скотт перевел взгляд на колыбель. Это была не та, необычная, с львиными лапами вместо ножек, а простая, довольно дешевая колыбель, которую они видели во множестве детских каталогов.
Она так спешила переделать комнату, что даже не дождалась доставки той колыбели? Не могла подождать, пока мальчик уедет, а потом уже здесь все сносить?
Он сжал руки в кулаки, почувствовал, как запылали щеки, а сердце гулко забилось в груди и в горле. Как она могла быть такой, черт побери, бесчувственной? Делая шаг к двери, он раздумывал: ждать ли супругу на пороге или ворваться в кухню и сразу же рявкнуть? Вышел в коридор — будь что будет, как бог даст!
И остановился, наклонив голову. Где-то еще шумели вентиляторы. Где-то дальше по коридору, в пустой комнате, которую они использовали как кабинет. Что за…
Может, она использовала остаток чертовой зеленой краски и на другие комнаты?
Она посвятила каждую частичку себя этому младенцу, почему бы не посвятить ему и все комнаты в доме? Он побежал к кабинету, ногой распахнул дверь. Она со стуком отлетела, изо всех сил ударившись о стену.
Секунду спустя Лори появилась на втором этаже, по рукам стекало мыло.
— Скотт? Все в порядке? Я услышала шум… Ты упал?
Он обернулся, тысячи выражений пронеслись на его лице…
Глава 44 Мара
Мара вошла в гараж, закрыла за собой дверь. На несколько секунд она позволила себе опереться о нее. Бутылка водки в одной руке, а в другой — мешочек с таблетками снотворного.
Слезы бежали по щекам так быстро, что она не видела смысла вытирать их.
— Ладно, — сказала она себе, выпрямляясь, — сейчас не время.
Она поставила бутылку на капот машины, рядом положила таблетки и взялась за дело.
