Сэм прищурился. Теперь он ясно видел Зубную Фею, которая сидела, ухмыляясь, напротив Алисы. Но в следующий миг на ее месте оказался Клайв, и это он задал только что прозвучавший вопрос.
– Что?
– Это игра. Ты фрукт. Какой?
Слова лениво скатывались с языка – так, словно они были ненужным дополнением к разговору. Между тем обмен мыслями происходил легко и свободно. Сэма бросило в жар. Беспокойство его усиливалось. Он вновь увидел Зубную Фею, задающую вопрос.
– А если бы Сэм был фруктом?…
На середине фразы фея превратилась в Терри, который и закончил фразу:
– …что бы ему подошло?
Сэм в который уже раз произвел пересчет. Их по-прежнему было пятеро.
– Сэм был бы лаймом, – фыркнул кто-то. Кожа Сэма стала зеленой, а его тело обрело
сферическую форму. Он покрылся толстой защитной коркой, внутри которой находилась сочная мякоть. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь собственным кисло-сладким цитрусовым ароматом. Затем он с силой надавил на собственную кожу, из-под которой на его соседей брызнул душистый сок.
Громкий хохот вернул Сэма к действительности. Его тело приняло нормальный вид.
– Очень забавно, не так ли? – спросила Зубная Фея.
– Ты зарываешься, – сказал ей Сэм.
– Кто зарывается? – спросила Алиса.
– Алиса была бы апельсином, – сказала Терри-Фея.
Или Зубной Клайв.
Сэм яростно встряхнул головой. Реальность распадалась на мелкие кусочки и ускользала от его понимания. Зацепившись за какую-нибудь мысль, он удерживал ее в голове не долее одной секунды. Только что Терри и Клайв сидели рядом, а через миг они оказывались в сотне шагов от него. Он хотел обнять Алису, прижаться головой к ее груди, но начиная двигаться в ее сторону, он как будто посылал сигнал о своих намерениях Терри, и тот всегда опережал его на какой-то дюйм. Ему пришло в голову, что Алиса манипулирует ими тремя, чтобы заставить их драться из-за нее. Внезапно его захлестнула мутная волна ненависти, и в тот же миг он ужаснулся собственным мыслям.
– Не паникуй, – сказала Зубная Фея.
Сэм ткнул в ее сторону пальцем.
– Паранойя!
Зубная Фея ухмылялась и не думала исчезать.
– Паранойя! – повторил он.
Наглая тварь лишь покачала головой, трансформируясь в свою мужеподобную версию. Ее лицо приобрело ядовитый сине-зеленый оттенок.
– Ты уж извини, но изгнание меня криками «паранойя» было простым надувательством. Мне захотелось, чтобы ты в это поверил, но на самом деле фокус не работает.
Кровь прилила к голове Сэма, а затем чьи-то пальцы опустились ему на загривок, впились в волосы и потянули их вверх. Этой невидимой рукой управлял Страх.
– Сэм, – позвала Алиса. У нее тоже были проблемы с артикуляцией, и она смогла выговорить лишь его имя. – Сэм.
– Совсем неплохая идея: назвать свою маленькую сестру в честь Линды и Алисы, – сказала Зубная Фея. – Это будет честная сделка.
– Не ревнуй. Тебе нет смысла ревновать.
– Я ведь сразу предупредила, что девочка будет моей, верно? Так уж оно всегда: что-то теряешь, что-то находишь. С Линды я уже кое-что поимела. Теперь пора заняться Алисой.
Зубная Фея приблизилась вплотную к Алисе, дыша ей в лицо. Алиса в испуге отшатнулась.
Сэм был не в состоянии говорить, но зато, как оказалось, мог общаться с Алисой посредством телепатии.
– Это Зубная Фея, о которой я тебе рассказывал.
Терри и Клайв все еще вели беседу где-то далеко, за сотню ярдов от них. Алиса также отвечала мысленно. Ее губы шевелились, но доходившие до Сэма слова не совпадали с движением губ, как в фильме с нарушенной синхронизацией фонограммы.
– Боже мой! Это и есть тот самый призрак? А я тебе не верила.
– Теперь можешь убедиться.
– И ты постоянно это видишь? Ну и уродина!
– Вот за это оскорбление ты мне и заплатишь, – скривила рожу Зубная Фея. – Теперь мой ход.
– Паранойя! – еще раз попробовал Сэм.
– Тебе же ясно было сказано, что этот дешевый трюк не действует. Не забывай: это мой кошмар, а не твой.
– Ну и уродина! – повторила Алиса.
– Каким фруктом ты хочешь быть?
Алиса вновь обрела дар нормальной речи.
– Апельсином, – сказала она. – Я апельсин.
Зубная Фея протянула руку и выдернула из
ветки дерева ржавое бритвенное лезвие.
– Познай себя. Сними с себя корку.
Сэм задохнулся, чувствуя, как неведомая сила стремительно отбрасывает его на сотни ярдов от места, где сидела Алиса. Перистые облака над его головой выстроились углом гигантского шеврона, а небо расколол жуткий вопль, подобный крику тысяч птиц, которые взлетали крыло к крылу, затмевая собою свет. Сэм не сразу понял, что этот вопль рвется из его собственного горла.
Сэм, Клайв и Терри провели три следующих дня в попытках общими усилиями восстановить в памяти ход событий: почему Алиса сделала то, что она сделала? когда прибыла «скорая»? кто ее вызвал? Их допрашивала полиция. Их допрашивали врачи. Их допрашивали родители.
Проблема заключалась в том, что все трое были тогда не в себе и не могли отделить ужасающую реальность от кошмарных галлюцинаций, которые ей сопутствовали. Впоследствии выяснилось, что Терри едва не погиб, выскочив на дорогу перед самым бампером автомобиля. Некое семейство, совершавшее воскресный автомоцион, было перепугано его внезапным появлением и невразумительными воплями, но все же поняло из них достаточно для того, чтобы вызвать «скорую».
Бьющий по мозгам вой «скорой помощи» дополнился сиренами и синими мигалками полиции. К моменту их прибытия Сэма все еще выворачивало наизнанку от вида залившей траву крови. Клайв пребывал в состоянии ступора, а Терри на автопилоте попытался сбежать от блюстителей закона. Ему бы это легко удалось: никем не преследуемый, он уже достиг опушки леса, когда порыв к бегству внезапно сменился мыслью о добровольной сдаче, и он повернул назад, чтобы разделить участь товарищей.
После того как медики выудили из ребят информацию о том, что и в каком количестве принимала Алиса, они были переданы в руки полицейских. Все трое продолжали галлюцинировать, когда отъезжала «скорая». Их доставили в полицейский участок в Ковентри и поместили в отдельные камеры, а вскоре после того каждого из них обследовал врач.
Вопрос «Вы состояли на учете у психиатра?» вызвал у Сэма приступ истерического хохота. Кое-как успокоившись, он рассказал о своих визитах к Скелтону, о Перехватчике Кошмаров, о терзавших Скелтона «демонах виски», о его секретарше миссис Марш, о нейрофизиологии и…
– Я дам тебе успокоительное. Есть противопоказания на этот счет?
– Вроде нет.
Несколько раз Сэма спрашивали, где и как они раздобыли ЛСД. Стандартные ссылки на «незнакомца в пабе» не убеждали полицейских, но Сэм стоял на своем, будучи уверен, что Клайв и Терри скажут то же самое. Он знал, что, если твердо держаться этой версии, все ограничится лишь временным задержанием. Постепенно успокоительное размывало галлюцинации, и к полуночи действие психоделика прекратилось. Один из офицеров полиции бодрым голосом известил его, что люди из Отдела по борьбе с наркотиками уже направлены для обыска их домов на предмет обнаружения новых улик. Сэм впал в отчаяние.
Рано утром его перевели из камеры в комнату, где уже находились Терри и его дядя Чарли, Клайв и его родители, а также Нев Саутхолл.
Когда Сэм показался в дверях, отец посмотрел на него особенным взглядом – как уже даже не на мерзопакостную букашку, а на ничтожнейшую личинку.
Семейным репрессиям, казалось, не будет конца. Никто из родителей напрямую не запретил ребятам общаться друг с другом, но малейший намек на возможность такого общения действовал на них как красная тряпка на быка. Под запретом оказались даже телефонные разговоры. Родители Сэма бросались из одной крайности в другую, рассматривая его то как зачинщика и главного виновника происшедшего, то как бедную овечку, которая сбилась с истинного пути под влиянием дурной компании. Аналогичным образом, как он подозревал, рассуждали и в семьях его друзей.
Что хуже всего, до них не доходило никаких известий о судьбе Алисы. В конце концов Сэм не вытерпел и, набравшись смелости, отправился к Алисиному дому.
Дверь открыла ее мама. Она была в поношенном халате и бигуди. Лицо ее опухло и посинело с перепоя, а рот, лишенный вставных челюстей, собрался складками, когда она недоуменно уставилась на Сэма. Сперва он подумал, что она его не узнает.
– Как себя чувствует Алиса? Могу я с ней повидаться?
Алисина мама издала булькающий звук и повертела головой из стороны в сторону. Только после этого она вновь сконцентрировала взгляд на Сэме, и голос ее был подобен змеиному шипению.
