Ознакомительная версия.
– Познакомься, это хозяин магазина! – представила Марина, предварительно почтительно поздоровавшись с мужчиной. – А это Мария, она из Москвы.
– О, ты из Москвы? Это хорошо! – обрадовался он с приятным акцентом. – А ты видела в Дели памятник Толстому?
– Видела. Очень хороший памятник, – кивнула я и не стала умничать про то, что памятник стоит с 1994 года на улице своего же имени, что Толстой оказал огромное влияние на Махатму Ганди и его последователей, что его книги изданы на хинди, бенгали и других местных языках.
Честно говоря, я думала, что русский в университете изучают молодые люди, но это оказалось не так. Кто-то делает это ради бизнеса, кто-то из любви к русской культуре, кто-то – заполучив в семью родственников из России.
Хозяин магазина оказался из второй категории.
Он достал несколько потрясающих шелковых шарфов и сказал:
– Это тебе надо купить. Это тебе подойдет. Запомни: шарф – это король одежды...
Он предложил кофе, и Марина долго обсуждала с ним лечение какой-то кожной болезни. Я копалась в платках. Хотелось увезти с собой все. Одинаковых практически не было. Хозяин ездил по мелким фабрикам и брал небольшие партии. Утром он садился на подиум, а помощницы снизу приносили платки и шарфы так, чтобы рисунок не повторялся.
К полудню подиум зарастал ткаными изделиями, хозяин утопал в них, и чтобы не забираться потом в свое гнездо, еду и кофе ему подавали прямо сюда. И, так же как и сикхи в музыкальном магазине, он любил то, что продавал. И любил тех, кому продавал. И любил сам процесс.
Хозяин магазина допил кофе, пожилая дама, в компании которой он делал это до нашего прихода, забрала у него пустую чашку и унесла ее в хозяйственное помещение.
Каково потом было мое удивление, когда она оказалась не помощницей, а покупательницей со стажем. Наговорившись о лекарствах, хозяин магазина переключился на меня. Прежняя собеседница уступила его нам, благодушно улыбаясь.
– Возьми вот этот шарф из органзы, ты наденешь его на прием. Он очень шикарный, – сказал хозяин магазина, доставая из-за спины чудный шарф, для этого он даже не оборачивался, потому что чувствовал все шарфы вокруг себя.
– Спасибо! – Я отложила шарф поближе.
– Я читал Толстого и Достоевского. Это очень большие писатели! – продолжил он. – А ты читала Толстого и Достоевского?
– Читала, – вежливо кивнула я.
Он посмотрел на меня с большим сомнением и спросил у Марины:
– Кем она работает?
– Она работает писателем, – сказала Марина.
– Тогда тебе надо обязательно прочитать Толстого и Достоевского! – подчеркнул хозяин магазина и достал плетеный странный шарф сбоку из-под себя. – Такой шарф ты не купишь нигде. Его делают только в одной деревне. Туда очень плохая дорога. И никто, кроме меня, не покупает у них шарфы.
– Потрясающий шарф, – согласилась я.
– Я смотрел кино про Москву. Я видел там очень большой театр, в котором поют. Я поеду в Москву через два года, так мне сказал мой астролог. Я хочу посмотреть этот большой театр, – сообщил он.
– Большой театр? – уточнила Марина.
– Да, очень большой театр!
Конечно, он все подробно расспросил про моих сыновей, мужей. Заметил, что нехорошо много раз выходить замуж женщине, даже если она пишет книжки. И понадеялся, что индийский бой-френд вправит мне мозги по этому поводу.
Когда мы уходили с мешком шарфов, добавил:
– Если ты будешь в Дели, обязательно зайди ко мне. Не для покупок. Просто зайди и расскажи, как твоя жизнь. Мне приятно было познакомиться с тобой. Мне интересно, как будут идти твои дела!
Игорь ждал нас около машины и предложил пройти посмотреть сладости. В Индии знают в этом толк. В IV веке до нашей эры один из полководцев Александра Македонского писал: «В Индии есть тростник, который без пчел дает мед».
В начале нашей эры путешественники в Индии пробовали уже настоящий сахар и начали учиться закупать и растить тростник. Так что кондитерские изделия тоже изобрели индусы.
В магазине был целый город сладостей. Обычных конфет я не встретила. В коробках лежали разукрашенные орехами, сушеными фруктами, облитые сиропами квадратики, лепешечки и шарики. По расцветке и свежести они казались похожими на цветы и пахли, как пахнет на кухне, когда варят варенье.
Пока возвращались, чета Шаховых рассказывала о своей «айболитской» деятельности:
– Едут сюда без мозгов... думают, что просветление ждет их под первым кустом... вот один бизнесмен крупный приехал, все в Москве продал, включая жилье, здесь в посольстве порвал при всех российский паспорт... отдал все деньги в ашрам, поселился там, начал просветляться, а через месяц понял, что это не его занятие... пришел к нам несчастный, худой, грязный, оборванный, месяц ему паспорт восстанавливали и бесплатно в самолет сажали... или вот девчонка три дня с сумасшедшим видом ходила вокруг касс Аэрофлота, ее сотрудница расспросила, потом к нам привела... начиталась про Индию, конфликт с родителями, купила билет – приехала, решила сама путешествовать... конечно, ее ограбили, изнасиловали, у нее крыша поехала, еле ее тут откачали... девчонок йоганутых и рерихнутых немерено... приходят к нам жаловаться: нас обокрали, верните деньги... или – нас изнасиловали, ищите преступников... а тут мир другой, другие люди, тут по-другому надо себя вести, европейка для них всегда доступная женщина, здесь же поцелуи из фильмов вырезают... Хаджурао у них памятник культуры... конечно, может быть, в постели у них полная Камасутра, но внешне все зажаты, как в монастыре... они и к своей-то жизни относятся пофигистски, что им жизнь туриста... посмотри, как они на мотоцикле сидят, мужик без шлема, а женщина в сари с малышом на руках кокетливо держится двумя пальчиками... а их безумные аварии: поезд сошел с рельсов потому, что дождем размыло рельсы... их что, за один час размыло?.. короче, у нас договор с Аэрофлотом, мы бесплатно наших романтиков отправляем домой... к поездке в Индию надо готовиться!
Спешу согласиться с этим – западный турист здесь имеет в сто раз меньше проблем, чем западная туристка. На улице, рынке и в любой другой толпе ты сталкиваешься с огромным количеством «нелегитимных» мужских прикосновений. Если есть дистанция, на тебя все равно пялятся со звериным вожделением.
Индия – жутко ханжеская страна. С одной стороны, все мужики сексуально озабочены и почти не могут этого скрывать, с другой – местное население оскорбляет целующаяся и обнявшаяся пара, и полиция начинает бряцать наручниками.
В море индийские женщины купаются в одежде, но при этом снимают мальчиков за деньги по Интернету. За гомосексуализм сажают в тюрьму, но при этом создана педофильская индустрия.
Согласно опросам молодежь хочет выходить замуж и жениться на партнерах без полового опыта, но при этом в интернет-форумах состоящие в браке постоянно жалуются на свою семейную сексуальную жизнь.
Индийцы миролюбивы, но по улицам городов ночью лучше ходить человека по четыре. Кстати, на ночь все офисы и отели почти бронируют свои входы.
Женщине по Индии трудно просто гулять и глазеть. Каждый шаг превращается в борьбу за частное пространство, за право быть наедине с собой.
Простые индийцы на улицах не имеют собственного частного пространства и совершенно не уважают чужое. Это отравляет любую экскурсию и прогулку. Сигнал «Я не хочу иметь с тобой дело!» не достигает их ушей.
Как всякая жаркая страна третьего мира, Индия —страна с проблемой диалога. Кастовое и ролевое совершенно заменяет им индивидуальное. Они из своей роли с неутомительным интеллектом кидают мостик в твою роль, при этом страшно сужают палитру обеих ролей.
Иногда я ругаю Шумита за то, что он плохо строит диалог, не слышит оттенков, как западный человек, потому что тоже привык, что родовое подменяет личное и частное. Увы, это естественно в мире, где традиция диктует то, что у нас определяют вкус и желание.
Часто он не отвечает на вопрос, а отвечает рядом с вопросом, то есть фальсифицирует диалог. В Азии отсутствие причинно-следственных связей собеседников не раздражает.
Слова там не настолько весомы, время настолько длинное и просторное, что важен контекст. Любовь или агрессия транслируется через контекст, а не прицельно. Шумит любит говорить «у нас», и понятно, что это в Индии, хотя живет в Москве двадцать лет...
– Мне на работе говорят: я давно переведен на русский язык, – говорит Шумит, но мысли в блокноте записывает по-английски, а с мамой по телефону общается по-бенгальски. – Наши страны схожи по тем параметрам, которые мне важнее всего!
Конечно, он не чувствует многих оттенков языка и вместо «пока», «хорошо», «договорились» и т.д. лепит вульгарное «давай»... Но это не страшно, один мой знакомый американец вообще к каждой фразе с жутким акцентом прибавляет: «Вот такие пироги!»
А те параметры, которые ему важны, в наших странах действительно совпадают. Русские и индийцы очень эмоциональны, но отличаются по степени проявления своих чувств.
Ознакомительная версия.
