— Идиот! Это только в средних веках за женский пол героически погибали. Я стою из-за самой огромной ценности в жизни любого человека.
— И что же эта за ценность такая? — продолжал я его раскручивать на откровенность.
— Ее величество Мечта! Ради нее стоит жить, стоит к ней стремиться и преодолевать все трудности для ее исполнения, — торжественно произнес он.
— А что такое случилось, что ты оказался стоящим на крыше и готовым прыгнуть вниз? — сильно рискуя, сказал я.
— Я понял, что моя мечта недостижима, и мне никогда ее не исполнить. Так зачем жить без цели. Даже эти уроды, что били меня на улице, у них тоже есть свои мечты. Пусть маленькие и низкие: напиться там, или трахнуть какую-нибудь телку, но все же мечты, и они верят в них. Я столько боли испытал физической и духовной в борьбе за свою мечту. И тут оказывается, что у меня врожденный порок сердца, и я никогда не смогу быть там, — он дернул головой в направлении ярко сверкавших звезд.
— Так ты хочешь в космос полететь, — догадался я. — Вот, наверное, почему его Гагариным прозвали, — пришло мне на ум.
— Ты говоришь слишком просто об этом. Я хочу не просто побывать за пределами атмосферы, мое стремление быть одновременно всем и ничем. Почувствовать то, что чувствовал Бог, когда творил этот мир. И еще многое, что просто невозможно описать словами, — грустно склоняя подбородок к груди, сказал он.
— Но постой, можно поступить в аэрокосмическое училище и попробовать стать пилотом, а потом и космонавтом, — попытался приободрить я его.
— Ты что, не понял, у меня врожденный порок сердца. Я никогда не смогу подняться выше двух тысяч метров над землей. Так что моя мечта убита выстрелом в голову. А жить рядом с этими уродами, слушать их насмешки и оскорбления — это выше моих сил, — его глаза подернулись влагой, когда он говорил эти слова.
— Но постой, придумай себе другую мечту, — быстро сказал я, осознавая, какую чушь несу. Но лишь бы он не спрыгнул.
— Нет другой мечты! Как ты сказал, та самая, единственная, — тихо произнес он и сделал шаг вперед…
И вот только ветер и все так же ярко сверкающие на небе звезды. Внизу раздавались истеричные крики. Собиралась толпа, но никто не знал, что Гагарин погиб за мечту. Тогда я подумал, а есть ли у меня мечта всей жизни… Мечта, за которую не страшно умереть. И я понял, что нет. Так нужен ли я самому себе?! Подойдя к краю крыши, я посмотрел вниз, а потом вверх и сделал всего лишь один шаг… Шаг к мечте.
Вместо предисловия
За столиком в кафе сидел молодой человек с длинными светло-каштановыми волосами и задумчиво пил чай, изредка поглядывая в окно. Там медленными хмурыми струйками дождь выписывал узоры на стекле. Но парень, казалось, смотрел не на дождь, а на что-то внутри себя. Возле него, на краю стола, лежала небольшая папка, из которой выглядывали листы бумаги.
— Извините, вы будете еще что-нибудь заказывать или вам счет принести? — прервала его размышления молоденькая официантка.
— А? Что? Нет, не буду! Сколько я должен? — поначалу, как будто не поняв вопроса, переспросил парень.
— С вас двадцать пять рублей, — устало произнесла официантка.
Парень молча достал деньги, поднял глаза и пристально посмотрел на девушку. Та, смутившись, отвела взгляд, но молодой человек продолжал смотреть на нее, и легкая улыбка тронула его губы. Он так же молча встал и, оставив деньги на столике, пошел к выходу. Официантка, забрав счет, обратила внимание на забытую папку. Схватив ее, она бросилась за парнем, но, выскочив на улицу и оглянувшись вокруг, так его и не увидела. И хотя на улице был промозглый, холодный ветер, она продолжала стоять и прижимать папку к груди. Редкие прохожие обратили бы внимание на яркую и счастливую улыбку, застывшую на лице девушки. Но, как назло, мимо пробегали лишь бродячие собаки, а уж им глубоко плевать на то, что творится в человеческой душе…
Первый цвет
Как же так угораздило опять опоздать на работу! Ведь давал же себе зарок вставать, как только будильник прозвенит. И вот опять — еще пять минут, еще минуточку! Так что теперь не видать мне премии как своих ушей. Ну да ладно, в принципе и так на зарплату нечего жаловаться. Главное, теперь шефу на глаза не попасться. Вот еще пару шагов — и я тихонько сажусь на свое рабочее место.
— Ну что, Ремас, как я понял, Вы опять опоздали, — прошипел над ухом тихий голос начальника.
Я, вздрогнув от неожиданности, постарался сделать суровое лицо и медленно повернуться. Но его ладони крепко сжали мои плечи и не давали сдвинуться ни на сантиметр.
— Неужели ты не понимаешь, что своим поведением ты провоцируешь других сотрудников на такие прогулы, — сочился ядом его голос.
— Владимир Семенович, вы же понимаете, что я человек творческий, и мне для более плодотворной работы иногда нужно поспать лишний час. Тем более, я думаю, вы не забыли, что только с помощью меня вы заключили контракт с «ИнтроСетью». Так что, я думаю, вы меня понимаете, — ответил я медовым голосом.
Он вдруг резко убрал свои руки и, коротко извинившись, поспешил в свой кабинет. Наверное, совесть резко проснулась, хотя мне до этого нет никого дела, отвалил — ну и ладно. У меня полно и насущных дел. Ну что ж, сегодня нужно закончить проект для одной небольшой фирмочки, а именно создание общего дизайна производимого ими продукта. Проще говоря, мне нужно нарисовать упаковку для йогурта. Занятие не то, чтобы сложное, но немного нудное. Хотя грех жаловаться, ведь из таких мелочей складывается вся моя обеспеченная жизнь. Правда, креативным мышлением тут и не пахнет, но при выборе между голодным свободным художником и обеспеченным дизайнером без фантазии в наше время выигрывает сытость. Ну что ж, до обеда еще далеко, так что придется немного поработать. Сказал и не заметил, как за делом пролетели почти четыре часа. Значит можно бежать на обед, который при правильном распределении времени, может идти и час, и два. Неспешно выйдя из офиса, я чертыхнулся и побежал обратно. На улице шел гадкий холодный дождь. Схватив куртку, я выскочил на улицу, но назло мне дождь уже кончился, а вместо него дул колючий ветер. Все-таки не зря куртку брал. Накинув ее на плечи, я быстрым шагом направился к ближайшему кафе. Уже в дверях забегаловки меня задел плечом какой-то патлатый придурок, и даже не извинившись, пошел дальше. Ну что ж, похоже, отвратительное утро продолжается. Войдя в кафе, я увидел, как за задевшим меня плечом парнем бежит официантка, держа в руках какую-то папку. Видимо, этот идиот не только слепой, но еще и склеротик. Отойдя в сторону и пропустив девушку, я окинул взглядом помещение в поисках свободного места. Но как я и ожидал, свободных мест, кроме как за барной стойкой, не было. Ну что ж, придется сидеть, вжавшись в стул, чтобы тебя не сносил каждый проходящий мимо человек. Присев на самый крайний стул, я заказал омлет и кофе с круассаном. В ожидании своего заказа я, полуобернувшись, рассматривал в окно застывшую у двери официантку. Она держала в руках тонкую папку тошно-серого цвета, забытую, похоже, этим толкнувшим меня патлатым. На лице девушки застыла натянутая, словно приклеенная ей на лицо улыбка. Дождь, разбиваясь о козырек над дверью кафе, частыми брызгами попадал ей прямо на волосы и за шиворот форменной блузки. Но ей как будто было все равно, она продолжала улыбаться и стоять под стекающей сверху водой.
— Ваш заказ! — прервал мои неспешные мысли резкий голос официанта.
— О, да… Спасибо! — ответил я.
Принявшись за завтрак, я и думать забыл о стоявшей под дождем странной официантке, пока громкая перебранка этой самой официантки с каким-то крупным мужчиной вновь не привлекла мое внимание.
— Я и слышать не хочу о твоем уходе! Ты должна, по крайней мере, доработать эту неделю, чтобы я успел найти тебе замену! — надрывался большой мужчина, видимо, хозяин кафе.
— Я здесь не рабыня. Мне надоела вся эта повседневная серая жизнь! Если я сказала работе: «прощай», значит это так! И Вы не можете меня остановить! — с этими словами она сорвала с себя передник и, скомкав его, бросила прямо в лицо своему бывшему шефу.
— Ты сама потом приползешь, когда деньги понадобятся! Но я тебя обратно не возьму! Проваливай! — уже в спину бросил ей рассвирепевший хозяин.
Быстро прикончив свой завтрак, я не стал даже ждать сдачи, а быстро вышел на улицу. Что-то мне сегодняшнее начало дня совсем перестало нравиться. И хотя дождь уже перестал, и из-за низких косматых туч выглянуло солнце, мое настроение так и не поднялось. Переходя через дорогу, я увидел на другой стороне улицы уже известную мне официантку. Она стояла и молча смотрела куда-то вверх. Видимо, искала в небесах ответ на то, что делать дальше. Но там наверху, как всегда, все молчало. Да, непонятные события словно преследуют меня сегодня с самого утра. Хотя у меня бывало и похуже. Хотя бы в то утро, когда я немного перебрал со «спидами». Но время обеда закончилось, и нужно снова садиться за работу, или хотя бы сделать вид, что работаю. Так что, отбросив все непонятные мысли, начавшие скапливаться в моей голове, я направился к дверям офиса.
