Понедельник, 26 июня
10.45. На работе
Честно говоря, даже не знаю, с чего начать. Если серьезно, то я до сих пор просто в шоке. Мне и сейчас не верится, что парень, которого мы в субботу вечером пригласили познакомиться с соседкой Эммы, был тем самым Майком, моим старым приятелем. Нет-нет, с нами был раскованный, остроумный и очень воспитанный джентльмен, в котором не наблюдалось абсолютно ничего из того, чем прославился Майк за последние годы. Еще более невероятно, как у них с Хеленой сразу все срослось. Они настолько быстро и легко нашли подход друг к другу, что сразу же договорились о свидании на воскресенье и, как я только что узнал, не откладывая дела в долгий ящик, завершили выходные тем, ради чего, собственно, и знакомятся мужчины и женщины. В результате мы имеем довольного по уши Майка, не менее довольную Эмму, на физиономии которой все время расплывается многозначительно-снисходительная улыбка из серии: «Ну вот, что я тебе говорила!», и меня, не слишком довольного, а даже скорее чем-то задетого. Вот ведь как оно все обернулось.
22.50. Дома
День был посвящен разговорам о Майке. Как только мы прекращали обсуждать его персону с самим Майком, тему подхватывала Эмма. Если ни его, ни ее рядом не было, за дело брались Шон или Кев. А после работы, когда я заехал к Эмме, Хелена, оказавшаяся дома, само собой, затянула ту же песню. Так что мне деваться было просто некуда.
Эмма теперь вбила себе в голову, что у нее неплохо получается сводить людей друг с другом, и вознамерилась осчастливить еще кое-кого. Учитывая, что у меня есть она, у Майка — Хелена, а у Кева — его страшилище из отдела кадров, остается по-прежнему одинокий Шон. По-моему, она сама не понимает, во что ввязывается.
15.20. На работе
Послеобеденный разговор в пабе, естественно. был посвящен Майку и его новой знакомой. Случилось то, чего я и опасался: Майк снова стал самим собой, и теперь я могу считать себя более чем достаточно осведомленным обо всех анатомических особенностях Эмминой соседки. По правде говоря, привлекательной я больше ее не нахожу. И на том спасибо. Смотреть ей в глаза мне теперь будет очень трудно.
Когда Майк наконец закончил часть своей лекции, посвященную мастерству его новой подруги в области орального секса, Кев высказал предположение, что, скорее всего, такие навыки достигаются сугубо эмпирическим путем, а следовательно, у Хелены, по всей видимости, весьма богатый сексуальный опыт, тут разговор, естественно, перекинулся на свободу нравов и на то, до какой степени она распространяется на женщин. К своему стыду, вынужден признать, что всегда чувствую себя неловко, когда затрагиваются такие темы.
Несмотря на то что повсюду, в прессе и на телевидении, нам вещают, что если женщина только и делает, что меняет сексуальных партнеров, то и слава богу, общее мнение нашей компании оказалось единогласно противоположным. По правде говоря, ребята не перестают меня удивлять.
Учитывая, что большинство из них готово при первой же возможности трахать все. что движется, странным кажется то, насколько рьяно они отстаивают если не желательную непорочность всех встреченных женщин, то уж по крайней мере скромность и ограниченность их «послужного списка». Кев дошел до того, что заявил: узнай он, что у его девушки было до него больше семи парней, он тотчас же не задумываясь бросил бы ее. Ну-ну, посмотрим-посмотрим. Я-то, например, могу насчитать по крайней мере восьмерых в личном деле той, что числится сейчас его подругой. Между прочим, среди них фигурируют и Майк с Шоном. Так что у меня есть некоторое право усомниться в искренности такого заявления Кева.
Все это, конечно, херня собачья. Мне так кажется, что за всей этой якобы защитой морального облика женщин скрывается лишь тщательно спрятанный друг от друга комплекс неуверенности в себе каждого из нас. Ведь если разобраться, то девушке, у которой до тебя было много парней, просто есть с кем тебя сравнивать. И эта возможность таит в себе определенную опасность. Впрочем, учитывая, что за ланч я выхлестал четыре пинты пива, а закусил всего лишь какой-то пригоршней чипсов, то спрашивается, каких здравых и трезвых рассуждений можно от меня ожидать?
10.00. На работе
После вчерашнего тихого и спокойного вечера с Эммой настроение у меня что-то испортилось. Винить мне в этом вроде бы и некого, кроме самого себя. Все понимаю: стыдно даже признаваться себе в том, что не можешь избавиться от такой ничтожной и позорной навязчивой мыслишки, но поделать с собой я ничего не могу. Меня стало угнетать то, что у Эммы, по-видимому, куда более богатый сексуальный опыт, чем у меня.
Чушь все это. и вообще не мое дело. Ей двадцать шесть лет, и познакомились мы, когда она была абсолютно свободна. Как она жила до встречи со мной, с кем и сколько спала, меня не касается, и нечего комплексовать по этому поводу.
11.30. На работе
Мысли о прошлой жизни Эммы не перестают меня мучить. Я вдруг подумал: а не прошла ли она школу таких развратных любовных утех, снимаясь в порнухе, например, у того же папаши Лиз? Господи, да что же за херня такая со мной творится?
15.10. На работе
Только что звонила Эмма. В обеденный перерыв она явно поняла, что я не в духе, и теперь спрашивает, все ли в порядке. От этой искренней заботы и обеспокоенности мне стало еще хуже. Теперь я чувствую себя виноватым в том. что в глубине души я все-таки полный мудак, в том, что вижу во всем только самое худшее, ну и, конечно, в том, что без всякого повода заставил волноваться близкого мне человека.
22.45. Дома
Вечером, по дороге с работы к электричке. Эмма вдруг остановилась и, посмотрев мне в глаза, спросила, не обидела ли она меня чем-нибудь. Не успела она произнести эту фразу, как я впервые за долгие годы почувствовал, что у меня перехватило дыхание и даже зачесалось в глазах. Буквально в одну секунду я вдруг осознал всю меру своего скотства.
Прожив два года в одиночестве, я встречаю девушку, которой почему-то — сам не знаю почему — нравлюсь. И вместо того чтобы радоваться этому, я начинаю забивать себе башку мыслями о том, чего, скорее всего, никогда не было, а если и было, то давно, и изменить я тут ничего не в силах. В конце концов, неужели я так и не смогу понять, что все это не имеет абсолютно никакого значения? А теперь, в довершение всего, эта девушка еще и расстраивается, искренне полагая, что это она расстроила меня. Блин, ну почему все так по-дурацки получается?
09.25. На работе
Вроде бы Эмма поверила моим заверениям. что у меня все в порядке. Тем не менее я мысленно решил как-то загладить свою вину. По правде говоря, в последние дни я был с ней не слишком любезен. Итак, решено: заказан букет и — уже на вечер — столик в одном ресторанчике.
К сожалению, сама Эмма сегодня не в духе. По ее словам, она полночи не могла заснуть, потому что Майк с Хеленой в соседней комнате развлекались от души. В ответ я не без злорадства напомнил, что это она сама все устроила, а значит, ей нечего жаловаться и предъявлять к ребятам какие-то претензии.
11.30. На работе
Принял еще одно решение. На этот раз дело касается только меня лично. Речь идет об этом дневнике. По-моему, я трачу на него слишком много времени. Не на работе, конечно, — с этим проблем как раз нет. Я имею в виду свое свободное время, которое просиживаю дома за компьютером. За много лет у меня выработалась привычка набивать все. что приходит в голову, в отдельный файл и перекидывать его на дискету, с которой вечером я перекачиваю дневные записи на домашний компьютер. Само собой, вечером я тоже кое-что дописываю.
Мне это дело нравится, но, похоже, от него придется отказаться. Боюсь, Эмма, которая все больше времени проводит в моей квартире, доберется до моего дневника, и это будет катастрофой. Я даже поставил пароль на компьютер и приучил себя перекачивать новые записи на жесткий диск, уничтожая затем оригиналы на дискетах. По крайней мере, можно не опасаться, что случайно вставленная Эммой в компьютер дискета, валявшаяся где-нибудь у меня в квартире, послужит поводом для скандала, а то и вовсе для разрыва отношений.
Бросать дневник совсем я, конечно, не собираюсь. Продолжать его надо хотя бы потому, что после стольких лет описания всякой херни и неурядиц моей жизни дела у меня наконец-то пошли в гору, по крайней мере на личном фронте.
Когда-нибудь мне будет приятно перечитать то, что я записал в последние месяцы. Другое дело, что писать придется меньше, хотя бы дома.
14.35. На работе
Только что позвонила Эмма, чтобы поблагодарить меня за цветы. Судя по голосу, она очень растрогана.
23.30. Дома
Мы с Эммой отлично посидели в ресторане, а затем поехали к ней домой, где и наткнулись на Майка и Хелену. Что-то эти встречи начинают меня раздражать. Дело даже не в том. что я предпочел бы провести это время наедине с Эммой, а в том, что их отношения — если эту связь можно так назвать — строятся только на сексе, а именно на его количестве. Они, по-моему, устроили соревнование на предмет того, сколько раз за вечер им удастся потрахаться. За них, конечно, можно только порадоваться, но нам с Эммой от этого не легче, И потом, у меня есть на этот счет свои особые, сугубо личные соображения. Ну, не нравится мне все это. Слишком уж Хелена хороша для такого ублюдка, как Майк.
