А супы Романа в Польше запомнили надолго. Если не сказать навсегда…
1999 год.
Но даже сейчас, в канун конца века, имея жену, дочку, квартиру, дачку (больше похожую на приют для бродяг), собаку и неплохую библиотеку, Роман усиленно убегал… Может быть даже от самого себя.
Сначала убежал от своего хиповства в анархизм, но без черных флагов с черепами и костями и лозунгом "анархия мать порядка!", хотя и без этого не обошлось, но в анархизм идейный, духовный, пронизанный самиздатом и демонстрациями. демонстрациями анархо-демократического духа и свободы.
И в Центр Романа привлекло именно все это, что можно назвать одним английским словом — ЭСКЕЙП, а если перевести на более понятный — побег. Побег-прорыв вместе с себе подобными сквозь серую штору действительности…
Хотя по простоте своей таких слов Роман чаще всего не произносил, хотя и знал, говорил проще — тянет меня к волосатым мордам, сам моложе становлюсь, люблю когда все вокруг бурлит и пенится, и не только пиво…
МОСКВА.
Север не всегда был Севером. А тем более сейчас, когда стал уважаемым и всероссийски известным бизнесменом, то его чаще звали, даже соратники по нелегкой работе, такие же ворюги и бандиты, Василием Николаевичем…
Василий Николаевич родился в простой советской семье… После таких слов хочется сразу заплакать, или завыть — от жалости к Васильку. Но простая советская семья в далеком сибирском не сильно большом городке, была самая простая среди других и самая советская. Папа Василька, это его так в детстве мама звала, был коммунист номер один… В том самом городке сибирском. Первый секретарь районного комитета партии. Тогда она, партия, была единственная… Родился Василек за год до полета Юрия Гагарина в космос, но это событие прошло для Василька мимо, а вот другой факт общественной жизни ударил по нему из всех сил, В 1964 году коммуниста номер один, но не городка, а страны, отправили на пенсию… По состоянию здоровья. То есть Хрущева махнули на Брежнева. А что? Тот был маленький, жирный и лысый, а этот статный, чернобровый и с гривой великолепных зачесанных назад волос… Коню ясно — новый был лучше. Да вот только старший Радковский, Николай Акимович, был в тайге, в таком маленьком охотничьем домике, всего комнат так в шестнадцать, построенном на всякий случай — вдруг кто-нибудь из коммунистов номер один, но повыше — края, республики или ух ты! страны, возьмет и заглянет в район охотой побаловаться, в баньке попарится… Первый области частенько заглядывак к Николаю Акимовичу… Был там Николай Якимович конечно не один, с ближайшими соратниками по партии и… Ну, с подчиненым обслуживающим персоналом… Ну девки у них там были, ну девки, спинку потереть, пива налить, мало ли какие возникнут потребности у Первого и его соратников во время охоты, баньки и прочего. И ни чего бы страшного не приключилось, если бы не сильный ветер, дождь или зверь какой лесной — то ли подрытая, то ли подмытая, но упала сосна прямо на провод… Телефонный, и оборвала связь с внешним миром, домика и баньки, хотя и недалеко было…
Значит связи нет, в Москве поменяли старого на нового, местное начальство, областное и краевое, оно там, в Москве заседало, во все колокола звонит и требует клятв и заверений в искренней любви к новому, с бровями, генсеку, телефоны трезвонят из Москвы, с очередного пленума по смене генеральных секретарей… А в райкоме кроме секретарши старой (потому-то и ее не взяли на охоту!) и заместителя-собаки — этот сам не поехал, сослался на радикулит и неотложную работу, зная что Николаю Акимовичу это нравится, должен же кто-то и гореть на работе… Одним словом — в райкоме начальства нет, ни одной души, из Москвы трезвонят, и эта сука, заместитель папы Василька и прогнулся перед начальством, сообщил похотливым голоском-хохотком — мол первый в бане, а на событие важное положил, сказал, что от прежнего только хорошее видел… Рисковал конечно зам, сильно рисковал, но кто не рискует, тот не пьет шампанское! Пaпy сняли за аморальное поведение, мама развелась с ним и уехала к себе на родину, в подмосковный городок Мытищи, центр ракетостроения. Где с успехом вышла замуж за местного подпольного дельца, в миру скромного директора ремонтной мастерской. Что из некондиционных отходов, из мусора! товары народного потребления стряпал… В Америке был бы миллионером, но у нас не Америка, а потому только исполнилось Васильку-Василию пятнадцать, как его новоявленный отчим загремел на пятнадцать с конфискацией… И даже фамилия отчима Гарольфен не помогла… Отняли коммунисты все, как в 17, мама с новыми силами бросилась на поиски нового мужа, ну а Василек понял — пора становится взрослым. И стал — в шестнадцать получил первый срок… Трояк как с куста за — присвоение чужого имущества путем кражи… Ну а дальше покатилось-полетело-понеслось… Основные этапы славного пути (простите за каламбур — этапов у Василия было навалом) — пять судимостей, два побега, признание особо опасным рецидивистом, коронация в Златоустовской крытой короной вора в законе, побег подготовленный с воли… И вновь тюрьмы, лагеря, пересылки, крытки, столыпины, автозаки… Уважения было много, лучшая баланда и лучший кусок ему, но ведь и лучшая баланда все равно баланда. Не было свободы, воли… На одной из пересылок Север встретил фан-фаныча отчима, зека Гарольфена. У того срок кончался на днях. Отчим и подсказал уважаемому вору в законе, одному из королей преступного мира — Василек, пардон, Василий, если не хочешь сгнить на нарах, надо за ум браться… А я помогу, мы вдвоем таких дел наделаем!..
— Тебе сколько лет-то уже, а? -
поинтересовался господин Радковский, известный бизнесмен и известный вор в законе у тихого и скромного отчима. Тот с улыбкой смотрел морщинистым лицом на Василька, выросшего в самую опасную акулу города Москвы и России, но не отвечая на вопрос, сам спросил:
— Нy а что думаешь делать теперь, с учетом всего известного, Василий?
Василек-Василий задумчиво перещелкнул туда-сюда-обратно-дальше дистанционным переключателем цветной японский телеящик, тот радостно показал разные программы — девки пляшут, боевик какой-то, шоу с надутыми резиновыми пузырями, говно одно, и выключил телевизор.
— Что я думаю? А мы с тобою давно уже распределили обязанности, Давид Самойлович,-
неожиданно вежливым голосом и даже культурно, можно сказать, ответил Север.
— Так что давай-ка ты думай, а я послушаю, если что — подскажу. Ну а вместе мы и найдем решение этой проблемы.
Давид Самойлович сильно потер морщинистое лицо с большим висячим носом, положил кисти рук в пигментных пятнах на бархатные подлокотники кресла и вытянув ноги в мягких домашних брюках и шлепанцах, улыбнулся хитро-хитро. Весь вид отчима в бархатной куртке с поясом с кистями говорил непосвященному — профессор в домашней обстановке… Ха, профессор кислых щей, ну, в своем деле не профессор даже, а академик…
— Лет мне Василий, восемьдесят семь, и ты это прекрасно знаешь. Что хвосты подчищал после майора-полковника, за это хвалю, умен. Пусть ищут грабителей-убийц, сколько их сейчас на матушке-России расплодилось, ужас один! Тем более что работали не твои мальчишки, а нанятые в темную. Но теперь встал вопрос — как нам проглотить побольше от миллиарда и не подавится госбезопасностью…
— Да я их не боюсь, если они пацана найти в свое время не смогли, так им грош цена в базарный день, Давид Самойлович… Ну и с генералом я терку развел, как ты подсказал…
— Не скажи, Василий, не скажи. Грош-то грош, да позолоченный… Ну что же, я думаю Василий — все оставить как есть. Пусть теперь они ищут, там, у буржуев, но… Но надо тщательно продумать как на последнем этапе операции опередить их. Я думаю, время у нас будет, ты же с ними договорился — ищут они, а грязную работку мы, но… Но надо наследничка расположить, что бы поделился… Вот здесь-то и интересно… Я поковыряю среди старых друзей, может что-то и найдем и на Арнольдика, и на его старого пердуна-начальника, как его там…
— Иван Евсеевич Гаврилов, генерал-лейтенант, -
сообщил господин Радковский, он же Север, наливая себе "Абсолюта" в хрустальный бокал.
— Вот-вот, Иван Евсеевич… А там глядишь и все как надо станет — мы будем сверху и наследничек миллиард принесет нам, его защитникам от зубастых хищников, что б я так жил, нам принесет, а не им…
— Значит полагаешь оставить все как есть и ждать? Пусть генерал думает что с нами в доле?
— Молодец Василий, почти на ходу глотаешь… Хи-хи-хи… Ты правильно сделал, что майора замкнул на себя… Ну и секретарь у тебя в темную работал, но все равно много знает… А это уже перебор, перебор, двадцать два, московское… Тех мальчишек, что майора пасли, ты потом рассуй в разные дела, что бы рисково было и мало ли, вдруг голову сложат…Ну а с секретарем решать сейчас надо…
