-- Тогда мы что-нибудь придумаем, но потом, хорошо?
-- Спасибо!
-- Не спеши благодарить, - улыбаюсь мрачно, - как бы лекарство не оказалось хуже болезни.
Ошарашив Невилла, ускоряюсь. Со стороны может показаться, что бегу по берегу, но на самом деле лечу. Нужно предупредить наших о наблюдателе, и вообще, поинтересоваться - ждать нам нового нападения на каникулах или как?
Но на этом утро отношений не заканчивается, потому что в спальне, куда заскакиваю переодеться после разговора с Грюмом, меня поджидает Лаванда. Полулежит, полусидит, привалившись к стене и раскинувшись на кровати, и воображение, по следам ночных видений, тут же дорисовывает остальное. Огромная, пышная, белая... курица, раскинувшая конечности.
-- Вот мы и остались одни, Грейнджер, - заявляет Лаванда.
Еще одна! Или это Невилл на нее так плохо влияет?
-- Для этого необязательно было ждать три месяца, - сообщаю равнодушно, отцепляя значок Префекта и скидывая мантию. - Вполне могла прибить меня во сне.
-- О, мне неоднократно хотелось! За все те кошмары, что мне снились по твоей милости!
-- Да ладно, кошмары...
-- Ты же не видела себя со стороны! Хуже Лестрейндж! Страшнее! Опаснее! И каждый день, вечер и ночь рядом!
Кидаю взгляд, Лаванда чуть не плачет, сидит, охватив колени руками. Эге-ге, как все запущено.
-- И что?
-- Да ничего! Я думала, мне станет легче, если сказать все это!
-- Необязательно было ждать три месяца.
-- Это тебе необязательно! Не все же такие больные на голову, как ты! Я долго собиралась с духом, а ты!
Вот теперь ревет. Ну, хотя бы не просит удовлетворить ее нежно, чтобы перебить кошмары, и то хлеб.
-- Тебе не снились кошмары, ууу, - ревет Лаванда громогласно, - тебе все это незнакомо! Нет у тебя ни чувств, ни души, Грейнджер!
Да-да, девочка, видела бы ты моих внутренних демонов, обосралась бы на месте. А вот похотливый выдр внутри требует утешить Браун, ну-ну. Не выйдет из этого ничего хорошего, ну, кроме краткого удовлетворения и то исключительно моего.
Нет, тут надо не клитор тереть, пытаясь вызвать джинна любви, а голову лечить.
-- Конечно же, нет, - подтверждаю. - Поэтому ты сейчас встанешь и пойдешь со мной в медпункт.
-- Что?!
-- Или я отведу тебя туда силой магии, - наставляю палочку. - У меня же нет души, ты в курсе?
Лаванда дрожит и бледнеет, но потом все же встает и неожиданно рвет на себе одежду.
-- На! Торжествуй! Ты же этого хотела?! Бери, раз сильнее! Только оставь меня в покое!
Сиськи грушевидной формы, с коричневыми ореолами и сосками, смотрят на меня, я на них. Похоже, чердак у Лаванды уносит вместе с крышей, то обвиняла, то готова отдаться прямо здесь, да еще, поди, и обидится, если не наброшусь, как паук на муху.
Нет уж, даже самые пиздатые ощущения не стоят такого.
-- Репаро! - и одежда на Лаванде восстанавливается. - Петрификус Тоталус!
Так будет проще, чем вести ее к Помфри через весь Хогвартс. Пускай учеников мало, зато истерики у Браун много, вывалит сиськи посреди дороги, или еще какую глупость удумает, не расхлебаю потом. А так, все привычно: еще один неподвижный пациент доставлен мной в медпункт и сдан с наказом лечить голову.
Парня ей надо, но предложить некого - все знакомые уже пристроены.
-- Лучше бы ты Невиллу сиськи демонстрировала, - с укоризной говорю окаменевшей Лаванде.
Беллатриса Лестрейндж, наблюдавшая за платформой Хогвартс - экспресса, удовлетворенно отметила прибытие Аластора Грюма, после чего отступила в сторону Хогсмида. План, казавшийся неосуществимым, потихоньку начинал складываться.
9 апреля 1996 года.
-- Никого мы там не нашли, - угрюмо и сонно говорит Нимфадора.
-- Но кто-то был?
-- Кто-то был, - кивает она.
-- Странно, что при такой открытости Хогсмида и Хогвартса еще ни разу не повторили нападения.
-- Значит им это не нужно, - Тонкс зевает.
-- Но мы же пытаемся приманить Темного Лорда на Гарри Поттера, нет?
-- Нет. Это было в прошлом году и не сработало.
Она еще раз зевает и потягивается, и мысли мои переключаются, понятно куда. Стоило бы спросить, какой у нас нынче план, но что-то не хочется. Хочется другого, и организм запоздало жалеет о том, что отверг вчерашнее предложение Лаванды.
Попросить Тонкс перекинуться ей, что ли?
-- Ну вот, опять, - вздыхает Нимфадора.
-- Что опять?
-- У тебя взгляд такой... облизывающий. Как будто ты меня уже раздела, разложила и облизываешь.
-- Не надо приписывать свои фантазии мне, - глядя ей прямо в глаза.
-- Это не фантазии, а правда, - не менее твердо отвечает Нимфадора. - Научишься превращаться в Аластора, приходи, а пока что это все под запретом.
-- Пока?
-- Фигура речи. Даже не надейся.
-- Тебе не кажется, что ты воспроизводишь паттерн Аластора? - спрашиваю задумчиво.
-- В смысле?
-- Он точно так же держит тебя на расстоянии, и говорит "даже не надейся", так?
Заклинание попадает в цель, и Нимфадора застывает, в задумчивости. Долгой задумчивости, полной кидаемых на меня взглядов. Продолжаю мастерить себе новое ожерелье, из волшебной древесины, поглядывая в ответ. Помещение Дуэльного Клуба - не лучшее место для мастерской, но, как уже сказано неоднократно, мастеру - трансфигуратору везде хорошо.
-- У меня есть веские причины на это.
-- Уверена, Аластор говорит то же самое.
Нимфадора опять задумывается, а я продолжаю строгать ожерелье. Надо все-таки будет и взрыв-браслетов сделать, но это чуть позже.
-- Эй, даже если я разденусь перед тобой, это не означает, что Аластор будет моим! - с возмущением в голосе кричит Нимфадора.
-- Ну да, ну да, но помнится, кто-то предлагал изобразить горячий дуэт перед ним, - продолжаю беззлобно посмеиваться, - и заметь, это была не я.
-- Я просто играла!
-- Охотно верю, но вот страсть в голосе была настоящая, глубинная даже, - замечаю как бы невзначай.
-- Здесь кто-то есть!
-- Ага, значит это, правда, и тебя все же волнуют девочки, - ожерелье почти готово.
-- А тебя нет? И здесь правда кто-то есть!
Со скрипом открывается дверь, и входит Луна. Желтое платье, открытые руки, на ногах почему-то мохнатые тапочки.
-- Меня - да, но не ты, - отвечаю Нимфадоре чистую правду. - Привет, Луна.
После той картины Тонкс с членом наперевес, организм и вправду как-то ослабляет накал. На нее по-прежнему приятно посмотреть, но вот картин страстного секса уже не возникает.
-- Нарглы опять украли мою обувь, - говорит она обиженно, - хорошо, что Найтли дала свои тапочки, а то сегодня опасно ходить босиком. Можно подхватить пяточника, а они по весне очень злые и голодные.
Нимфадора тихо улыбается.
-- Думаю, Гермиона поможет тебе наказать этих нарглов, сколько их там осталось на каникулы... дюжина, кажется.
-- А ты знаешь, где у них гнездо? - спрашивает Луна.
-- Конечно! В башне Рэйвенкло!
-- Значит, они спрятались под моим носом, - вздыхает Лавгуд, - я сколько ни искала, так и не нашла их следов в своей башне. Нужно будет попросить папу прислать мне Очки, позволяющие видеть невидимое.
Дверь с протяжным стоном закрывается и хлопает. Сама.
-- Ну вот, я же говорила, что тут кто-то есть! - подскакивает Нимфадора.
-- Да ладно, просто сквозняк, - оборачиваюсь на открытые окна.
За окном - бабья весна, жарко не по - апрельски, почти душно. Собственно, и одежда, поэтому такая летняя, открытая, без толстых мантий.
-- Идите, ищите обувь, - машет рукой Тонкс и зевает, - а я пойду, посплю.
-- Так что нам угрожает?
-- Да ничего нам не угрожает, - невнятно, едва не вывихивая челюсть, произносит Нимфадора. - Темному Лорду нужен Поттер и Министерство, но ни туда, ни туда, он сам не полезет, а без него у врага шансов нет. Нам нужен Темный Лорд, но он никуда не лезет, а где прячется - мы не знаем.
-- Понятно. По - прежнему патовая ситуация?
-- Ага, никто рисковать не хочет, все чего-то ждут.
-- Да известно чего, - пожимаю плечами. - Лета.
-- Ну да, - соглашается Нимфадора. - У Аластора уже руки чешутся, так ждет лета.
-- Почему?
-- Так Темный в полной силе сюда нагрянет, столько врагов и не надо сдерживаться, ха!
Чешу в затылке. Да, это конечно аргумент. Любит, любит Грюм подраться, да почти негде проявлять силушку богатырскую.
-- Ладно, - машу рукой, - до лета еще далеко, пойдем, Луна, поищем твою обувь.
При выходе из Клуба ветер ударяет в спину, прорывается сквозь одежду, холодит спину, словно предчувствием опасности. Правда, попутно он же очерчивает фигурку Луны, и похотливый выдр ловит новую цель и начинает ее облизывать.
Луна-то не откажет, но нечего давать волю всяким животным.
-- Где ты видела обувь в последний раз?
-- Возле своей кровати, - подумав, отвечает Луна.
-- Ну, идем тогда к тебе.
И мы идем в башню Рэйвенкло.
Гарри Поттер, проводив взглядом удаляющихся Луну и Гермиону, отошел за угол и сдернул мантию-невидимку, не сдержав вздоха облегчения. Чуть не попался! Даже в отсутствие Грюма с его всевидящим глазом, слежка и подслушивание едва не провалились. Вроде и стоял, затаившись, и дышал в сторону, и не бегал никуда, а все равно его почуяли и заподозрили неладное. Наверное, смотрел слишком пристально, но как не смотреть, когда Дора чесала живот, а потом еще и правую грудь? Гарри, конечно, отвернулся,... как сообразил, что происходит. Нет, он не собирался изменять Джинни, но все равно картина вытянутой, остроконечной груди так и стояла перед глазами, просилась в руки, обещая мягкую, нежную сочность и мякоть манящего запретного плода.
