Разрушение охватило весь храм. Истребляющая энергия опустошала люльки, сжигала яйца, испепеляла личинки, превращала в горчичную пыльцу расторопных служителей. Последний, вылупившийся китаец, со страхом оглядываясь, бежал к выходу. Но его настигла безымянная смерть, и он был превращен в пудру, которая легким облачком клубилась там, где секунду назад находился молодой человек.
Это была стихия разрушения, имевшая непознанную природу. Будто в храм ворвались энергии антимира, была вброшена горсть молекул антивещества, которое вступало во взаимодействие с земными формами, превращая их в ничто.
Увлекаемый магнетизмом смерти, Есаул устремился к выходу из храма. Увидел умопомрачительную картину. Вдаль убегала нескончаемая вереница новорожденных китайцев, а их настигала незримая смерть. Сглатывала, съедала эту вереницу, продвигаясь вперед, оставляя на пути мучнистую белизну, которая таяла и исчезала.
— Что это? — в ужасе спрашивал посол Киршбоу, поспевая за Есаулом. — Эффект радиации? Воздействие смертоносных лучей? Но тогда почему мы живы?
Есаулу нечего было ему ответить. Он и сам терялся в догадках.
Они следовали тем путем, каким явились в буддийский храм. Зрелища потрясали. Бесшумные взрывы опрокидывали небоскребы, обрушивали мосты, изъедали и испепеляли переполненные машинами автоба-ны. Волна беззвучного «цунами» валила пагоды, сминала дворцы, плющила кварталы Чайна-тауна. Смывала толпы пешеходов и велосипедистов, нарядные фонари и рекламы с иероглифами. Казалось, невидимая гигантская рука, вооруженная влажной тряпкой стирает нарисованный на стекле фантастический разноцветный мир.
Опустели отсеки и закоулки, где секунду назад работали пошивочные мастерские, дымились кухни, орудовали брадобреи, суетились массажисты и банщики. Сияющие сферы и цилиндры «Марсианского города», еще недавно заселенные бессчетными выходцами из Китая, теперь опустели. Лишь белела повсюду невесомая пудра, какую оставляет сгоревший магний, и слегка попахивало горелым луком и переваренными соевыми бобами.
Они вышли из «Марсианского города» наружу, где было солнечно, обильными малиновыми купами цвел чертополох, в синем небе клубилось кучевое, голубоватое облако, предвещавшее дождь. По проселку убегали вдаль последние китайцы, а над ними летела невидимая птица, склевывала их и проглатывала. Дорога пустынно белела под солнцем.
Все это могло показаться сном, наваждением, галлюциногенным бредом, если бы не бумажный дракон-чик, повисший на колючках бурьяна, чуть трепетавший на ветру.
— Я знаю, что это было, — воскликнул посол Киршбоу. — Это было «этническое оружие», которым вы располагаете и факт существования которого Россия скрывает от международных организаций! Оно действует направленно, поражая определенные расы, не причиняя вреда другим. Я прав?
Есаул был смущен. Не находил объяснения случившемуся. Однако сохранял самообладание:
— Россия владеет военными средствами, способными защитить ее суверенитет. В том числе сохранить за собой контроль над Сибирью и Дальним Востоком. Я специально продемонстрировал наши возможности, чтобы вы сообщили в Госдепартамент о наших намерениях совместно с вами противодействовать «желтой опасности». Конечно, если проблема пресловутого «третьего срока» не будет больше дискутироваться в невыгодном для России аспекте.
Эта дипломатическая фраза далась Есаулу нелегко. Он был поражен увиденным.
— Что было у вас в коробочке? — Есаул напрямую обратился к Словозайцеву.
— Вы о чем? — удивленно воззрился кутюрье.
— Что за бабочки-голубянки?
— Бабочки? Право, не знаю. — Словозайцев извлек из-под кимоно плоскую жестяную коробочку с красными иероглифами. Раскрыл. В ней лежали розовые ароматные подушечки. — Это мятные конфетки, чтобы приятно пахло из уст. — Кутюрье протянул коробочку Есаулу. — Не желаете отведать?
— Нет уж, спасибо. Я еще должен кое-что сделать на этом свете, прежде чем превратиться в белую пудру.
— Очень вкусные, нежные, — модельер сунул в рот конфетку, и его наивные, детские, как у целлулоидной куклы, глаза заморгали от удовольствия.
Белая, с голубой сердцевиной туча оросила землю сверкающим прохладным дождем, от которого в лугах, лесах, на далеких холмах раскрылось бессчетное множество сияющих глаз, взиравших на небо и славящих Господа, что проплыл на бело-голубой туче, окропляя мир святой водой. Теплоход, окруженный нимбами, словно ковчег, населенный праведниками, плыл по озерам, на которых ветер и дождь нарисовали огромную сияющую икону «Спас на водах» — синие очи, серебряные власы, усыпанный цветами хитон.
Есаул, вернувшись на корабль, уединился в каюте и подверг тщательному анализу все, что случилось в «Марсианском городе». Обилие китайцев, обживших космическое поселение, не смущало его, — этот эффект был запланирован и рассчитан на то, чтобы воздействовать на посла Киршбоу. Поражало другое — испепеление китайцев под воздействием необъяснимой энергии, как если бы они расщеплялись на клеточном и молекулярным уровне. Природа этого явления была неясна. Разрушающая мощь таилась в нежных серебристо-синих бабочках, выпорхнувших из табакерки Словозайцева. Благодушный, с легкими идиотическими признаками кутюрье владел разрушающим средством, сравнимым с нейтронной бомбой.
Панический вопль Киршбоу по поводу «этнического оружия» мог быть правдой, если бы не образ модельера, напоминающего бесполого евнуха, которому доверили стеречь гарем молодых красавиц.
Все было похоже на сон, на опьянение эфиром, который выделяют малиновые цветы чертополоха, столь любимые демоническим художником Врубелем. Подымаясь на холм, поросший колючими малиновыми зарослями, они могли надышаться эфирными маслами, выделение которых усиливается в жаркий полдень перед дождем. И все, увиденное ими в «Марсианском городе», было галлюцинацией, наркотическим обмороком, восхитительным и пугающим бредом. Но тогда откуда взялся этот бумажный смешной дракон-чик с красным хвостом и зеленым телом, кот9рый лежал теперь на столе каюты и насмешливо взирал на Есаула выпуклыми глазами модельера Словозай-цева?
Не находя ответа, мучимый тяжелым предчувствием, Есаул прибегал к помощи своего «потаенного ока». Но оно лишь испуганно трепетало в глазнице; повора* чивалось во все стороны, словно опасность была повсюду и «заговор», который присутствовал на борту теплохода, смыкал свои кольца. С этим паническим чувством Есаул покинул каюту, вышел на верхнюю палубу и столкнулся с послом Киршбоу. Тот, как и Есаул, мучился неразрешимыми вопросами.
— Василий Федорович, как хорошо, что я вас увидел. Я собирался у вас спросить… — Он не успел кончить фразу, ибо к ним торопливо подходил взволнованный капитан Яким.
— Василий Федорович, чрезвычайные обстоятельства!
— Опять ЧП?
— Гидролокаторы показывают цель прямо по курсу. Цель — боевой пловец. Возможна подводная атака. Прикажите прибегнуть к средствам защиты.
— Хочу взглянуть на приборы.
Вместе с послом они проследовали в капитанскую рубку.
Помощники капитана вели корабль, окруженные циферблатами и экранами, извещавшими о состоянии суши, вод и небес. Радар, вращаясь на мачте, вычерчивал на мониторе кромку берега, очертания далеких возвышенностей, резной орнамент леса и рыбацкий челн, застывший под кручей. Другой радар прочесывал небо, фиксируя стаи скворцов, перелетающих Волгу, одинокую цаплю, парящую у середины реки и легкий биплан сельскохозяйственной авиации, опудрива-ющий вдалеке наделы картофеля. Эхолот посылал из корабельного днища импульсы ультразвука, которые отражались от донного грунта и рисовали на экране прихотливые контуры дна. Гидролокатор облучал толщу воды впереди корабля, и на зеленоватом экране виднелись белесые метины крупных рыб, туманные сгустки рыбьих стай, и среди этих мелких метин и размытых туманностей отчетливо различалась длинная, медленно скользящая цель, сближавшаяся с кораблем.
— Увеличьте разрешающую способность, — приказал Есаул.
Капитан Яким перебросил тумблер, и цель увеличилась, приблизилась, выхваченная из общего фона. В зеленоватом пространстве, словно в аквариуме, стал виден подводный пловец — узкое тело, пульсирующие ласты, гребущие руки, струи воздуха, летящие из акваланга. Пловец шел на пересечение с кораблем, и на его спине, помимо баллонов, виднелся рюкзак, в котором мог находиться фугас или магнитная мина.
— Вы связывались с береговыми блокпостами? — спросил Есаул. — Были нарушения режима «запретной зоны»? Была попытка прорыва?
— Береговые блокпосты не зафиксировали нарушений, Василий Федорович.
— Что говорит разведцентр?
— В агентурных донесениях присутствует информация о нескольких членах Национал-большевистской партии, которые под видом туристов направились в район Калязина.
