Сердце отца не выдержало, он вскоре скончался, и магазин перешел к Аврахаму.
Он никак не мог смириться с тем, что обстоятельства вынудили его прервать учебу у стамбульского раввина, к которому он так привязался, и всякий раз, как только ему удавалось хоть немножко разделаться с долгами, выкраивал неделю-две и, несмотря на опасности, подстерегавшие его на дорогах, добирался до Босфора, пересекал его и являлся в иешиву раввина Хадайи.
Звание раввина Аврахам так и не получил, но хахам выдал ему специальную грамоту, позволяющую ему в свободное время на добровольных началах исполнять обязанности то ли раввина, то ли хаззана[75] в маленькой синагоге в порту, куда заходили главным образом моряки и грузчики — евреи.
Несмотря на мольбы матери, Аврахам долго не обзаводился семьей. В 1825 году он наконец женился на дочери мелкого торговца по фамилии Альфаси, и она через год родила ему сына Иосефа, а еще через три года — дочь Тамар. В 1832 году жена Аврахама скончалась от неизвестной никому болезни, которой она заразилась от одного из моряков, живших в их доме.
Некоторое улучшение дел позволило Аврахаму ездить в Стамбул регулярнее, но, к сожалению, самого хахама он заставал там далеко не всегда, так как того часто приглашали в разные общины для разбора особо сложных тяжб в раввинском суде. Однажды во время визита в Иерусалим Шабтай Хадайя познакомился с женщиной, которая впоследствии стала его женой.
Аврахам, оставшийся вдовцом с двумя детьми на руках, решил отдать сына Иосефа в иешиву раввина Хадайи в Стамбуле точно так, как в свое время его отдал туда отец. Во-первых, чтобы сын достиг того, что не удалось ему самому, а во-вторых, чтобы узы, связывавшие его с раввином, которого он почитал все более и более, стали еще теснее. Он даже выучил несколько слов по-французски, чтобы не обойти вниманием жену раввина, для которой французский был родным языком.
Иосеф, мальчик живой, гораздый на выдумку, намного способнее отца, пришелся очень по душе жене хахама Хадайи Флоре, в девичестве Молхо, которая сама была бездетной. Она приняла его как сына, посланного Богом на старости лет, и как помощника по дому, тем более, что ее муж подолгу бывал в разъездах.
Таким образом, хотя мальчик учился не у самого раввина, а у других учителей, которые предоставляли ему немалую свободу и он мог часами бродить по Стамбулу, всех устраивало, чтобы он жил в доме раввина: отца, потому что еще одна ниточка связывала его с хахамом; жену раввина, потому что ребенок скрашивал ее одиночество; самого раввина, которому казалось, будто в этом мальчике есть нечто, но что именно, пока было не ясно. В начале зимы 1844 года донна Флора получила известие, что ее племянница Тамар Валеро, которую она не видела много лет, приедет в Бейрут со своей мачехой Ведуче на свадьбу брата Ведуче Меира Хальфона. Донна Флора испросила у мужа разрешение поехать в Бейрут, чтобы повидаться с племянницей. Поскольку хахам не имел возможности сопровождать жену, решено было возложить эту обязанность на Иосефа, которому исполнилось к тому времени восемнадцать лет. С согласия отца, из Салоник Иосеф с донной Флорой отбыли в Бейрут. Их пребывание там затянулось и привело к непредвиденным для непосвященных результатам: Тамар Валеро и Иосеф Мани решили обручиться, разумеется, при условии, что отцы обоих и престарелый раввин дадут на это свое благословение.
Девушка вернулась в Иерусалим; отец ее не возражал, но в Стамбул, где ее прославленный «дядя», почитаемый всеми раввин Хадайя должен был закрепить их брачный союз, почему-то не приехала. Иосеф не мог усидеть на месте, он решил съездить в Иерусалим за невестой. Он отбыл зимой 1846 года, но вместо того, чтобы вернуться с невестой в Стамбул, где их ожидали, женился на ней в Иерусалиме — свадьба была очень скромной — и остался там, найдя временную работу при английском консульстве, открывшемся в Иерусалиме еще в 1839 году.
Аврахам Мани и Флора Хадайя были очень разочарованы: они так хотели устроить роскошную свадьбу в доме раввина и надеялись, что молодые будут жить где-то при них.
Но стало ясно, что Иосефа явно привлекает чем-то Иерусалим и он предпочитает оставаться там. Не желая смириться с этим, а также страдая от перебоев в почтовой связи между Стамбулом и Иерусалимом, из-за чего некоторое время из Иерусалима не поступало никаких известий и главное не было ответа на вопрос ждут ли они ребенка, Аврахам Мани решил поехать в Иерусалим самолично и попытаться уговорить молодоженов переселиться в Салоники или хотя бы в Стамбул. Он оставил в магазине зятя, взял с собой понемногу разных пряностей, самых редких и самых, с его точки зрения, лучших, в надежде заинтересовать ими иерусалимских торговцев, и морем отправился в Эрец-Исраэль. Аврахам благополучно добрался туда летом 1847 года, но, хотя он планировал вернуться через месяц-другой, застрял больше чем на год, причем и с ним всякая связь прекратилась. В декабре 1848 года до Стамбула дошел таинственный слух о том, что Иосеф погиб якобы в какой-то потасовке в Старом городе. В феврале 1848 года в Стамбул приехал один из иерусалимских раввинов, который объезжал еврейские общины диаспоры для сбора пожертвований; он подтвердил слух о гибели Иосефа Мани и рассказал, что отец Иосефа, Аврахам, остался с женой сына Тамар, ожидая рождения внука.
Всю первую половину 1848 года раввин Хадайя и его жена Флора очень волновались, что там с их «иерусалимцами», ведь они у себя в Стамбуле даже не знали, когда должен появиться на свет ребенок. Надо сказать, что время от времени они получали весточки, но понять что-либо из них было очень трудно. Но вот, в первый день Ханукки[76] Аврахам Мани вдруг появился на постоялом дворе в Афинах, где лежал тяжело заболевший во время одной из своих поездок раввин Хадайя.
Флоре Хадайя сорок восемь лет. Она родилась в 1800 году в Иерусалиме. Ее отец Яаков Молхо переселился в Эрец-Исраэль со всей семьей в конце восемнадцатого века из Египта. Младшая сестра Флоры вышла в 1819 году замуж за Рафаэля Валеро и родила сына. Флора же оставалась "старой девой", потому что, с одной стороны, в Иерусалиме почти не было достойных претендентов на ее руку, а с другой — она была слишком привязана к сестре и племяннику, чтобы поехать к родственникам отца в Египет или к родственникам матери в Салоники, где ей могли бы найти жениха. В 1827 году в Иерусалиме побывал раввин Шабтай Хадайя, он жил в доме Валеро, и там увидел еще довольно молодую незамужнюю женщину, которая привлекла его внимание тем, что отказывалась покидать город даже ради того, чтобы завести семью, причем в то время этот отказ был совершенно категорическим, поскольку ее младшая сестра, у которой после рождения первого ребенка произошло два выкидыша, была на последних месяцах беременности.
Однако случилось так, что Флора все-таки вскоре покинула Иерусалим. Сразу после отъезда хахама в городе вспыхнула эпидемия холеры. Жертвой ее пал и сын сестры. Сестра, хотя у нее к тому времени родилась дочь, впала в глубокую печаль, которая в 1829 году свела ее в могилу. Флора, опасавшаяся, что Рафаэль Валеро сочтет своим долгом предложить ей занять место покойной сестры, предпочла поскорее уехать из Иерусалима, выбрав Салоники, где жила семья ее матери. Слух о ее приезде в Салоники дошел до раввина Хадайи в Стамбуле. В 1833 году он попытался сосватать ее одному из своих бывших учеников — Аврахаму Мани, которому он покровительствовал. Аврахам очень заинтересовался, однако Флора, хотя ей было уже тридцать три года, отказалась. Хахам, которому эта история почему-то никак не давала покоя, придумывал другие варианты, но Флора отвергала все предложения, до тех пор, пока он от отчаяния не предложил ей выйти замуж за него самого. Несмотря на разницу в возрасте — она была почти на сорок лет младше его, — Флора согласилась. Не прошло и года-двух, как они поженились, и зимой 1838 года Флора перебралась в Стамбул.
Детей у них, понятное дело, не было, хахам, как и раньше, неделями находился вне дома, но муж и жена, казалось, нашли общий язык. Аврахам Мани, если и был немного уязвлен тем, что Флора отказала ему, а затем вышла замуж за боготворимого им учителя, то очень скоро выбросил это из головы, стал еще больше почитать раввина Хадайю, а в 1840 году привез в Стамбул своего сына Иосефа и отдал его в учение к хахаму. Жена раввина была рада этому мальчику, потому что он обладал неким детским очарованием, был очень любознателен и схватывал все на лету. Она как бы назначила его помощником по дому, а когда раввин уезжал, брала мальчика к себе, поскольку, используя отлучки хозяина, он в эти дни давал волю своей страсти к приключениям и предпринимал дальние вылазки в самые опасные районы Стамбула и поэтому нуждался в присмотре. Донна Флора Хадайя очень привязалась к мальчику, который помогал ей по дому и которого она иногда укладывала рядом с собой в постель раввина, когда того неделями не было дома.
