Ознакомительная версия.
— «Полет Икара».
— Кого?
— Икара. Он пытался долететь до солнца, но крылья расплавились. Помнишь?
— Да, конечно. Вот оно, значит, как. Думаю, мне стоит заскочить к тебе на днях и получше рассмотреть эти рисунки. А ты просветишь меня. Не хочу выглядеть идиотом, когда она заговорит об искусстве.
— Хорошо, — сказал я. — Заходи в любое время. Но только ненадолго.
— Малыш, прежде чем повесишь трубку, скажи, какую книгу ей подарить? Нужно что-то чистое и поэтическое. Тебе приходит что-нибудь на ум?
— Да, есть такая книга — прямо для нее: «Зеленая обитель» У.X. Хадсона. Ей точно понравится.
— Уверен?
— На все сто. Прочти сначала сам.
— Я бы и рад, малыш, но времени нет. Кстати, помнишь тот список литературы, что ты мне дал… семь лет назад? Пока я прочитал только три книги. Теперь понимаешь?
— Ты безнадежен.
— И последнее, малыш. Приближается время отпусков. Мне хочется пригласить ее прокатиться со мной в Европу. Если не удастся до того времени соблазнить. Что ты об этом думаешь?
— Прекрасная мысль. Чем не свадебное путешествие?
— Звонил Макгрегор? — спросила Мона.
— Да. Грозится привести сюда как-нибудь свою Гвельду.
— Ужас какой! Давай попросим хозяйку, когда он позвонит, сказать, что нас нет дома.
— Не поможет. Он обязательно проверит, не обманывают ли его. Знает меня как облупленного. Нет, нам не открутиться.
Мона собралась на очередную встречу с Папочкой. Роман был почти закончен. Папочке он по-прежнему нравился.
— Папочка ненадолго уезжает в Майами — отдохнуть.
— Рад за него.
— Я вот тут подумала, Вэл… Может, нам тоже куда-нибудь на это время отъехать… развеяться.
— Куда, например? — спросил я.
— Куда угодно. Можно в Монреаль или Квебек.
— Мы там не замерзнем?
— Не знаю. Мы скоро поедем во Францию, и я подумала, что это будет чем-то вроде репетиции. Весна близко, вряд ли там так уж холодно.
Следующие дня два мы на эту тему не говорили. Мона тем временем наводила справки. Она собрала кучу информации о Квебеке, полагая, что он мне понравится больше Монреаля. «Там больше французского колорита, — сказала она. — И номера в небольших гостиницах недороги».
Через несколько дней все было решено. Мона едет поездом до Монреаля, а я добираюсь туда автостопом и встречаю ее на вокзале.
Было непривычно вновь оказаться на дороге. Весна весной, но еще холодно. Хотя с деньгами в кармане спокойнее. Не подвезут — сяду на автобус, или на поезд в конце концов. Так я оказался на шоссе вблизи Патерсона (Нью-Джерси) с намерением сесть в любую машину, идущую на север, пусть и не по прямому маршруту.
Первая машина остановилась только через час и подвезла меня миль на двадцать. Вторая — на пятьдесят. Погода была хуже некуда. Каждый раз меня брали на небольшое расстояние. К счастью, у меня была уйма времени. Когда меня очередной раз высаживали, я какое-то время шел пешком, чтобы размяться. Груз не давил мне на плечи: ничего, кроме зубной щетки, бритвы и смены белья, у меня с собой не было. Холодный свежий воздух бодрил и придавал силы. Приятно шагать по дороге, не останавливая проносившиеся мимо машины.
Наконец я устал от ходьбы. Ничего, кроме отдельных ферм, поблизости не было. Унылая местность. Я стал думать о Макгрегоре и Гвельде и решил, что имя ей подходит. Интересно, уступит она ему в конце концов? Безрадостная победа!
В первую шедшую в моем направлении машину я впрыгнул, даже не поинтересовавшись, как далеко меня могут подвезти. Водитель оказался полным шизом, свихнувшимся на религиозной почве. Он говорил без умолку. Наконец мне удалось вставить слово и спросить, куда он едет. К «Уайт-Маунтингс», — ответил он. Там в горах у него домик. Сам он местный священник.
— А есть неподалеку от вас гостиница? — спросил я.
Нет, ни отелей, ни гостиниц поблизости нет. Но он будет рад приютить меня. У него семья — жена и четверо ребятишек. Все глубоко верующие.
Я поблагодарил священника, однако у меня не было ни малейшего желания проводить ночь под крышей его дома. Я решил, что выйду в первом городке на нашем пути: не хочется возносить хвалу Богу, стоя на коленях рядом с этим идиотом.
— Мистер, — обратился он ко мне после неловкого молчания, — кажется, вы не очень религиозный человек? Какой веры вы придерживаетесь?
— Думаю, никакой, — ответил я.
— Так я и знал. Надеюсь, вы не пьете?
— Пью понемногу, — сказал я. — Пиво, вино, бренди…
— Господь милостив к грешникам, друг мой! Никому не укрыться от ока Всевышнего. — Последовала длинная проповедь о путях добра, возмездии за грех, славе праведников и так далее. Похоже, он был счастлив, что ему встретился такой грешник, как я: он мог послужить Господу.
— Думаю, вы зря тратите время, — сказал я после очередного страстного обращения, — я неисправимый грешник.
Мое заявление только добавило пылу.
— Господь никого не оставляет, — заверил он меня.
Я помалкивал и только слушал. Вдруг повалил снег, скрыв за густой завесой окрестности. Теперь я в его власти, подумалось мне.
— Далеко до ближайшего города? — спросил я.
— Несколько миль.
— Отлично. Мне надо будет выйти отлить.
— Я могу и сейчас остановиться, друг мой. Не надо терпеть.
— Но это еще не все. Мне и по большой нужде надо.
Услышав это, он поддал газу.
— Будем на месте через несколько минут. Положитесь на милость Божию.
— Неужели Господь вникает в проблемы моего кишечника?
— Не сомневайтесь, — проговорил он с полной серьезностью. — Господь ничего не оставляет без внимания.
— А если сейчас кончится бензин? Может автомобиль катиться дальше, повинуясь Божьей воле?
— Друг мой, Господу ничего не стоит заставить автомобиль двигаться без бензина — для Него нет ничего невозможного, но это не Божий труд. Бог никогда не идет против законов природы, а действует посредством их. Но может произойти другое: если бензин кончится, а мне нужно непременно ехать дальше, Он способен измыслить для меня иной путь. Он и вам может помочь. Но не веря в Божественную благодать, вы никогда не поймете, что это Бог помог вам. — Священник помолчал, давая мне возможность осознать сказанное, а потом продолжил: — Однажды меня тоже, как и вас, приперло посреди дороги. Оглядевшись, я побежал за ближайшие кусты и там очистил кишечник. А когда натягивал штаны, увидел валявшуюся на земле десятидолларовую бумажку. Кто, кроме Бога, мог положить ее туда? Он и направил меня к деньгам, заставив взбунтоваться кишечник. Не знаю, почему Он захотел вознаградить меня, но тогда я пал на колени и горячо поблагодарил Его. А вернувшись домой, застал жену и двух детишек в постели. Сильный жар. На найденные деньги я купил лекарство и прочие необходимые вещи… Вот уже и город, друг мой. Может, Бог и вам что-нибудь покажет, когда вы облегчите свой кишечник и мочевой пузырь. Буду ждать вас на этом углу, только куплю кое-что…
Я побежал на заправочную станцию и там помочился, не обнаружив в уборной никаких свидетельств Божьего внимания к своей особе. Только плакат: «Просим соблюдать чистоту». Я сделал большой круг, чтобы не встретиться с моим благодетелем, и направился в ближайшую гостиницу. Темнело, и холод пробирал до костей. Весной здесь и не пахло.
— Где я нахожусь? — спросил я у портье, делая запись в регистрационной книге. — Я хочу сказать, как называется ваш город?
— Питтсфилд, — ответил он.
— Какого штата?
— Массачусетс, — сказал он с оттенком холодного презрения.
На следующее утро я встал рано, в прекрасном расположении духа. И слава Богу, потому что машин на шоссе было мало, а водители тех, что проезжали, не горели желанием взять лишнего пассажира. К девяти часам, пройдя на своих двоих несколько миль, я основательно проголодался. К счастью — возможно, здесь и проявился Божий промысел, — в кафе у дороги я познакомился с мужчиной, который был готов подвезти меня почти до самой канадской границы. По его словам, он был рад попутчику. Уже в дороге я узнал, что он преподаватель литературы, профессор. К тому же джентльмен. С ним было приятно беседовать. Он прекрасно знал весь золотой фонд англоязычной литературы, подолгу говорил о Блейке, Джоне Донне, Трахирне, Лоренсе Стерне. А также о Броунинге и Генри Адамсе. И о мильтоновской «Ареопагитике». Одни сливки.
— Вы, наверное, и сами много книг написали, — предположил я.
— Только две, — ответил он. (Как оказалось, обе — учебники.) — Я учу литературе, — прибавил он, — а не делаю ее.
Профессор высадил меня недалеко от границы, на бензозаправочной станции, хозяин которой был его приятелем, а сам свернул на боковую дорогу, которая вела к какой-то деревушке.
— Мой друг посадит вас завтра утром на подходящую машину. Постарайтесь с ним подружиться, он интересный человек, — сказал профессор на прощание.
Нам повезло: на бензоколонку мы приехали за полчаса до закрытия. Ее хозяин, как я вскоре выяснил, был поэтом. Мы поужинали с ним в уютном маленьком ресторанчике, а после он отвез меня в гостиницу на ночлег.
Ознакомительная версия.
