Марина готовила завтрак, накрывая стол прямо на улице, Стас прилег рядом на сухую доску — роса еще не высохла, и земля по утрам уже не грела внутренним теплом. Коротки в Сибири теплые дни, по сути, один июль и стоит жара, в июне и августе ночи прохладные, забирающие теплоту солнца. «Вот, Марина нашла свое счастье в жизни, может, найду его и я в шумном городе, познакомлюсь с какой-нибудь девочкой и полюблю». Стас закрыл глаза, представляя будущую жизнь — красивую женщину и рядом с ней двух детишек. «Но почему двух? Не знаю, так записано в книге судеб», — ответил внутренний голос. Он улыбнулся и открыл глаза — небо, сине-голубое небо сверху, и ни одного облачка или дымки, бесконечно манящая высь, готовая унести мысли далеко-далеко, в другие миры и галактики, где нет лжи и подлости, где царит свет и изобилие, радость и красота.
Время, непонятная штука — время. Ученые педанты лишь способны понять его. То тянется долго, то летит птицей, смотришь вперед — и кажется, что стоишь на месте или несешься прытью к своей мечте, а если оглянешься — оно всегда проскакивает с необычайной быстротой, оставляя воспоминания. Хорошие и плохие, разные, как и само время.
* * *
Кэтвар предложил Стасу стать чистильщиком личного бассейна, следить за температурой, обновлять каждый день воду, мыть стены и дно. Работа не сложная, не хитрая и не требующая особых знаний. Он не представил его как своего родственника, представил постоянным гостем, и Стас долго размышлял над этим, понял, что зять решил испытать его, присмотреться и позже решить, как быть дальше. Работа не занимала много времени, и он мог бродить по всему центру, заходя в тот или иной зал. Его пускали везде, не брали с него денег, даже если он что-то заказывал в баре, и не задавали лишних вопросов. В центре Кэт ввел свой порядок — гость мог делать что хочет: играть, тренироваться, плавать в бассейне, посидеть в баре или уйти с девочкой в номер. За все платило заведение, правда, гостей таких было крайне мало и они всегда проводили в «Престиже» только один вечер, в другое время им предъявляли счет, как обычно. В личные покои семьи никто не входил, лишь одна горничная, которая наводила там порядок, теперь и Стас имел право доступа. Поэтому никто не знал, что он простой, чистильщик, — родной брат хозяйки. Персонал тоже размышлял о нем и не приходил к одному мнению — на бандита, бизнесмена, большого начальника Стас не похож, решили, что он чей-то сын, покойному отцу которого Кэтвар обещал позаботиться о молодом человеке. К молодому бездельнику, коим его считали, интерес пропал, но отношение оставалось предельно вежливым и порядочным.
Стас имел карманные деньги и иногда уходил в город, знакомился с ним и осваивался, привыкал к толпе и шуму, но больше времени он любил проводить в центре, особенно присутствовать на тренировках, которые проводила сестра. Он любовался ею и гордился, что она может владеть боевыми искусствами, передавать свой опыт другим. Таскался часто просто так за ней, наблюдая за распоряжениями в баре, игровом зале или на тренажерах. Но и это стало постепенно надоедать, он освоился и душа требовала настоящего дела. Только какого? Он ничего не умел. Решил поговорить с сестрой, когда она немного освободилась от постоянных забот.
— Марина, мне очень хорошо у вас, но в последнее время я часто задумываюсь — болтаюсь целыми днями без дела, может, Кэт найдет мне какое-нибудь еще дельце, может, ты что-нибудь предложишь? Раньше, когда я пил, мне все было до фонаря, лишь бы была водка, сейчас необходимо чем-то заняться. Может, устроиться на работу? Но ты не беспокойся, чистка бассейна не отнимает много времени и я не откажусь от нее.
Марина обрадовалась словам брата, — значит, он становится Человеком, которому противна лень и праздность, хочется работать и приносить пользу.
— Это очень хорошо, Стас, но позволь мне задать тебе всего один вопрос — кем бы ты хотел быть, что бы желал делать, если бы умел? Не отвечай сразу, подумай, а потом скажешь, когда будешь уверен.
Она чмокнула его в щеку, потрепала за волосы и, улыбнувшись ласково, ушла к себе в спальню. Последнее время Марина чувствовала себя паршиво, что-то беспокоило ее, появлялась противная тошнота. Вот и сейчас, несмотря на радость от слов брата, внутри засосало и захотелось поесть соленого домашнего огурца. По-деревенски — съесть целиком, не разрезая на дольки, похрустеть всласть, чтобы никто не слышал ее наслаждений. Она выбрала самый большой, откусывала помногу и с удовольствием, проглотила весь, поглаживая живот, который успокоился и не просил больше ничего. Внезапно ее осенило и она отправила горничную в аптеку за тэстом, хотя уже и так догадалась. Марина прилегла на кровать, радостная улыбка не сходила с ее губ — у нее будет ребенок, маленький Кэтик или девочка, которую она назовет только Катенькой.
Стас бормотал про себя в задумчивости: «Кем бы я хотел быть, что желал делать? Откуда я знаю, я ничего не умею. А если б умел? Не знаю». Он вышел в зал. «Может, стать барменом? — подумал он, глядя, как ловко управляется с рюмками, бутылками тот, что-то смешивает, трясет и потом подает клиентам. — Нет, это не для меня. Может, научиться рукопашному бою и стать тренером, как Марина? Нет, и это не мое тоже. Может, крупье, менеджер»? Он бродил по огромному центру, прикидывая себя на каждую должность, и отвергал все, зашел в медицинский кабинет и удивился собственной мысли — ему нравилась эта работа. «А не поздно ли в 25 лет? Шесть лет учиться, год интернатуры, через семь лет вернуться сюда, в этот уютный и милый кабинетик, — он взглянул на врача. — А сколько ей лет? Наверное, как мне, чуть старше. Сколько я упустил в жизни! Мог бы так же сидеть, вести прием, помогать людям избавиться от недуга. Восемь лет потерянной жизни, восемь лет…»
Стас ушел в зал, сел за столик и заказал пиво. Водку он не употреблял совсем, да и пиво пил редко, но от фруктовых коктейлей не отказывался. Оглядел зал, забрал бутылку с собой и ушел за дверь, которую открыть могли очень немногие. Прилег на свою кровать и медленно тянул из бутылки, стараясь не думать ни о чем. Видеть никого не хотелось, и он задремал…
— Марина, — он подошел к ней на следующий день. — Я ошарашу тебя немного, у меня есть ответ — хочу стать врачом и работать здесь.
Она улыбнулась ласково, обняла его, несмотря на то, что они не одни, ответила с радостью:
— Это здорово, Стас, здорово! Не ожидала, честно скажу, но я рада, рада за тебя и твой выбор. Пойдем, расскажем все Кэту — он очень обрадуется.
Объятие и увод в личные покои не остался незамеченным для персонала, снова начались пересуды в душе каждого, говорить вслух и обсуждать вопрос с кем-либо никто не решился. Особенно смущал всех один момент — в покоях находился Кэт, и Марина знала об этом, значит, он не любовник. Тогда кто? Нового придумать не смогли и ответ остался прежним, скоро обо всем забыли, тем более, что Стас стал исчезать почти на целый день и больше не болтался по центру, как обычно. Чем он занимался — никто не знал, но отношение Кэта и Марины к Стасу изменилось, это заметили все и стали тоже относиться к нему добрее.
* * *
Станислав Иванович устало развалился в кресле, потер пальцами глаза и помассировал немного лицо, достал сигарету и закурил — по окончанию рабочего дня он позволял себе такую вольность, днем курил очень редко и всегда выходил из кабинета. Надежда уже заварила свежий чай и подаст ему, как только он выкурит сигарету. Так продолжалось уже три года — всегда одно и тоже: сигарета, кружечка чая, потом, попрощавшись, он уходил, а Надя частенько плакала, но ни одна живая душа не знала об этом. Она вытирала слезы, приводила себя в порядок, закрывала кабинет и уходила домой. Редко, очень редко позволяла себе посидеть у стойки бара в зале, выпить фруктового коктейля. Спешить некуда, дома пусто, никто не ждет ее, но все равно оставалась не часто, минут на десять, потом уходила, чтобы утром прийти пораньше, открыть кабинет и приготовиться к работе.
Сегодня был действительно тяжелый день, очень много больных с серьезными заболеваниями позвоночника, и доктору пришлось нелегко. К нему приходили с карточками территориальных поликлиник, приходили не только с болезнями позвоночника, лечением которых он славился, но и сердечники, желудочники, почечники. Многие болезни напрямую зависят от состояния главной человеческой опоры, содержащей в себе основную нервную нить.
Сейчас никто уже не звал доктора Тихонова Стасом, кроме Марины и Кэта, которых так и продолжали звать по-старому. В своей славе, умении лечить больных он считал себя обязанным прежде всего Кэту, потом уже медицинскому университету, который окончил с отличием. Кэтвар научил его понимать, чувствовать человека, находить его боль и ее причину. Он развил в нем биоэнергетические способности, научил управлять ими; проще, как говорят в народе, сделал из Стаса экстрасенса. В сочетании с высшим медицинским образованием это давало интегрированный эффект лечения, и к Тихонову ехали отовсюду.
