Я даже стал опасаться, не умерло ли во мне творческое начало, не кончился ли я как писатель…
Так что ты прости мне моё долгое и почти хамское молчание.
Теперь о твоём письме. Вернее, о женщинах.
Магнетизм их природы мне непонятен. Женщины сильнее мужчин, потому что мы порой превращаемся в неуправляемых существ, когда мечтаем о женщине. Мужчина чаще становится рабом женщины, чем женщина рабыней мужчины.
Тут Создатель потрудился изрядно. Женские формы меня завораживают. И красота не в молодом теле, не в упругости кожи, не в длинных волосах. Нет, красота женщины (для меня) — тайна. Не случайно красивых женщин в средние века волокли на костёр, объявляя их ведьмами.
Бог сотворил эту красоту, а человек швырял её в костёр, потому что не мог устоять перед её чарами и боялся этой красоты…
Что такое форма — для меня до сих пор неразрешимая загадка. Иногда я вижу что–то (старое дерево, изогнувшуюся кошку, танцующую балерину…) и чувствую, как внутри у меня всё сворачивается от восторга. И когда прихожу в себя, пытаюсь «разъять» мои чувства на составляющие, проанализировать их, выстроить какую–то логическую схему, дабы понять, что же в только что увиденном повергло меня в удивительный шок. Линия? Движение? Совокупность их?
И не нахожу ответа.
Иногда я смотрю по ТВ балет и понимаю, что мне хочется схватить с экрана маленькую девичью фигурку, которая поместится у меня на ладони, и съесть её, потому что точёность её, красота её — сладостны на вкус. Именно сладостны. И я понимаю, что нет возможности выразить мой восторг.
С женщиной, когда испытываю такой восторг (очарованный её глазами ли, губами ли, ногами ли, голосом ли — совсем не обязательно, чтобы она вся нравилась), хочется заняться любовью. Не сексом, а любовью. То ласкать её, но максимально оттягивать момент проникновения в её тело. Войти в неё — это уже другое…
Мне кажется, что секс принижает состояние этого возвышенного восторга, потому что секс легко обрывается. Оргазм… и всё… Чем дольше его нет, тем дольше можно любоваться вздувшейся жилкой на Её шее, изгибом Её тела, движением Её глаз… Какие у женщин глаза в это время! В них бы нырнуть! В них бы раствориться! Вот где я был бы счастлив — в стихии женских глаз, наполненных взбудораженным любовным состоянием!
Помню, как в Дели мы жадно искали возможности прикоснуться к этому запретному для подростков миру. Журналы с голыми женщинами! Помнишь, ты нашёл дома, в тумбочке возле окна какой–то журнал? Как долго мы изучали его! А я отыскал у моего отца pocket–book с моделями «Playboy» и несколько журналов «Sexology». До сих помню запах той бумаги — типографская краска долго не выветривалась.
И вот мы прикоснулись…
И погрузились в необъяснимое и неутолимое… Недавно прочитал в одной книге, что состояние голода менее страшно, чем состояние влечения, потому что голод можно утолить, а влечение не утоляется… Должен согласиться с этой мыслью. Мы так и живём в состоянии влечения.
Про христианскую мораль ты вообще лучше не говори мне.
Она чудовищна, как чудовищно всё, что гонит человека прочь от свободы. Церковь — христианская и магометанская — затравила людей. Она заставила человека устыдиться своего естества! Что может быть ужаснее такого стыда? Только насилие над этим естеством, насилие над свободой человека. Другое дело, что разнузданность и чрезмерность быстро ломают человека. Но самодисциплина во всём — это должно быть личным выбором, а не принуждением извне, не следование церковным догмам.
Помнишь, как нам нравился в детстве Тарзан? Комиксов было много. И фильмы какие–то мы смотрели в городе. Наверное, тем они были привлекательны, что там мы невольно соприкасались с человеком в мире Природы. Дикие звери и голый Тарзан… Душа его дышала вольно! И моя душа сливалась с ним, глядя на его независимость… Свобода тела подразумевает свободу духа.
Андрей
03.04.08
***Привет, Андрей.
Да, ты прав, мое письмо инициировано твоим уходом из Одноклассников, а мне не хотелось с тобой расставаться вот так, молча. Сам я перестал писать, поскольку хотел сначала прочитать твои книги и там найти ответы на вопросы. Одноклассники помогли найти старых друзей, вспомнить детство и молодость, вдохнули свежий воздух в рутину повседневной жизни, заставили о многом задуматься. Я был пассивен, никого не искал, но был рад, когда ко мне кто–нибудь заходил. Удивительно, но мне за несколько месяцев удалось встретиться виртуально почти со всеми, с кем когда–либо пересекались мои пути. Я даже встретился в феврале со своей одноклассницей здесь, в Амстердаме, просто пригласил, и она приехала, хотя мы не виделись с 1980 года. Её муж говорил, что она с ума сошла — ехать к незнакомому человеку, а она сказала, что уверена, что его знает и поехала. Я был рад, что интуиция не подвела ни меня, ни её — мы оказались совсем не чужими, хотя наши пути совсем не похожи. Она закончила театральный, работала диктором и журналистом на ТВ, т. е тусовки, встречи с известными людьми и т. п. Да, мы стали другими, но если на любом этапе жизни было «неупругое» столкновение (когда возбуждаются внутренние степени свободы), то люди уже никогда не будут чужими. Может, я и ошибаюсь, но пока моя практика доказывает именно это. Я благодарен Одноклассникам и за встречу с тобой. Нам было интересно вместе тогда, и я не думаю, что будет скучно и сейчас. Или лучше сказать, мы были нужны друг другу тогда, а сейчас может ещё больше… Как при вождeнии автомобиля главное смотреть как можно дальше, так в общении с людьми гораздо интереснее заглядывать как можно глубже. Видеть невидимое. То, что мы порой говорим, делаем, как ведём себя не должно смущать и обманывать, это часто лишь фон, нужно поймать ту главную частоту, на которой с тобой говорит человеческая душа. Самому надо, по–моему, вещать на своей частоте постоянно, тот, кто может и хочет, обязательно услышит. Способ или форма такого вещания, конечно, различны, но порой они выливаются в искусство, позволяющее услышать голос души многим. Поэтому искусство не может быть не интересно, поэтому о нем хочется говорить, оно не бывает скучным, если ты настроился на нужную частоту. Не всем дано найти способ вещания, доступный многим, это дар, но у всех есть шанс, что их кто–нибудь услышит. Немного сумбурно, но это я к тому, что общение на глубоком уровне, не менее интересно, чем любое искусство. И я очень дорожу людьми, которые открыты передо мной. Мне больше понятен язык музыки, она быстро захватывает меня. Обожаю
кино, где работа камеры, текст, игра актеров и звук сливаются в один образ. Мастера своего жанра умеют захватывать внимание с самого начала и не отпускать до конца. Вкус литературы я начал понимать не так уж давно, и, дай бог, мне хватит зрения и времени прочитать то, что упустил раньше. Я медленно читал, потому что, наверное, пытался читать художественную литературу как историческую, философскую или как научные книги, пытаясь понять какую–то идею сразу. Недооценивая, может быть, сам язык, я порой не слышал автора, и становилось скучно. Литература для меня оказалась самым сложным для восприятия искусством. Но потом я стал ловить себя на том, что иногда разговариваю с автором или точнее с его героем, что он становится для меня реальным собеседником.
Первый раз это случилось, когда я учил английский по книгам Ирвина Шоу. Кстати, твою книгу «Во власти мракобесия», которую мне привезли, я прочёл быстро, жадно пытаясь увидеть в ней тебя, хотя и понимал, что это будет трудно сделать в силу ее коммерческого характера (по содержанию). И узнал ведь! Прежде всего, твоё настроение. Мне было интересно. Но сначала я должен добраться до твоих «Магистров Времени», там я с тобой поговорю, надеюсь. Как ты прав, когда говоришь, что книга это разговор, и, причём, совсем не односторонний, я думаю. Может, это потому, что я привык разговаривать и спорить сам с собой. Форма, сюжет — это лишь полотно, на котором автор рисует свои мысли. Обычный детектив может оказаться путем к душе автора. Я стараюсь быть открытым, и в этом вижу свою свободу, и порой чувствую, что меня слышат, это приятно.
Очень рад, что ты написал.
Саня
04.04.08
***Привет, Андрей! я не пропал…
На майские праздники мне привезли твоих «Магистров». Гости уехали (а их было много), и я не зная, какую надо было читать первой, уже прочёл одну книгу, «Белый дух». Удивительно, но прочёл очень быстро (для меня 2–3 вечера — это уже быстро). Я уже заметил, что твои книги отличает высокий темп. Это стиль или способ вовлечения читателя? Это мне нравится, хотя в таком жанре, где присутствует магия, может можно было и помедленнее. Хотя не знаю, жизнь человека в масштабе исторического времени — это мгновение. Я немного знаком с этой темой, читал Штайнера, да и старые книги из Индии (а моя жена читала Лазарева), по крайней мере, знаком с термином карма. Сразу скажу, я напрочь лишён способности верить, могу только знать, допускать и предполагать. Может, это моя беда, не дает покоя, слишком много вопросов, на которые нет ответа. Мне в этом плане очень близки твои «Записки сходящего с ума» (14 глава). Ведь, действительно, когда много думаешь, мысли выливаются как понос, не успеваешь их хватать, становится тошно, чувствуешь свое бессилие, и вообще мысли ли это или отходы мысленного процесса. Мне это глава очень понравилась, я даже представил себя на твоём месте, сидящим ночью за компьютером, выбивая слова и строки, прямо так как они приходят в голову. Хотя, может, это всё не так было… А посещение чужих снов — это прекрасная идея, я думаю ты уже должен был развить это направление в каких–либо своих книгах. Мистика сна всем знакома и интересна, здесь всё возможно, полная свобода… Читая книгу, я больше думал о мыслях, которыми ты живёшь или жил, чем о содержании. Есть фразы, как будто из моей головы. «А что может быть прекраснее, чем жизнь, свободная от страхов…» и прежде всего страха перед смертью. Сколько раз я об этом говорил своей жене (она всего боится). Влечение людей к магии, мистике, тайнам было и будет. В этом, по существу, проявляется религиозное сознание (в широком смысле) — стремление к освобождению от действительности, от материального мира. Очень хочется встать выше него, посмотреть со стороны. Научный метод — это слишком медленный способ познания, хочется откровения, раскрытия тайны немедленно. Наука, как метод, вынуждена наложить запрет на чудеса, у них слишком мало свидетелей, а воспроизводимость (масса свидетелей) результатов опыта — это её основа. Пусть к знанию очень тяжёлый. Истина проста, путь к ней сложен. Но когда речь идёт о человеке, его душе, взаимодействии душ, здесь литература, кино (для меня больше, чем театр) незаменимы, они могут заставить переживать, почувствовать, а это тоже познание. Эта мысль у тебя есть в книге. Думаю, каждый человек строит свою картину жизни, свои метафизические модели. У меня они тоже есть, недостроенные. Хочется знать, где находишься, чтобы не потеряться. Модель двух мировых пространств (или двух плоскостей, как пишут в индийских книгах) меня пока очень устраивает. Остаётся вопрос как их вплести друг в друга. Дерево Дух — Душа-Тело (в эзотерической литературе) — тоже неплохо, похожая концепция. Да, впрочем, корни, истоки у них одни, в этом у меня сомнения нет. Тебе об этом легче судить, ты больше знаешь, больше прочёл литературы. Я даже так скажу, всегда интересно читать авторов, которые сами много читали, критически пропустили через себя весь материал, когда фантазия опирается на фактический материал, и многие описания и детали точны. Ты безусловно к ним относишься. Я не могу судить о литературных достоинствах и недостатках любого автора. Но я прочёл твою книгу, мне было интересно.
