— Вы бы детей с солнца убрали, иначе они у вас перегреются и обгорят, — порекомендовала юная фрау с коляской.
Я торопливо передвинул нас в тень.
— И воды им дайте, у малышей очень быстро наступает обезвоживание, — кинула она уже в сторону, через плечо, удаляясь от нас. Все-таки есть что-то полезное в таких прогулках.
Алекс выдул всю бутылку воды. Дэнни покряхтел, поплевался и отказался. Маленький, чуть Алекса жаждой не заморил. Я смотрел на часы. Скоро детей надо будет опять кормить, пора выдвигаться в сторону дома. Надеюсь, Мари хоть немного отдохнула.
Мари спала так крепко, что даже не отреагировала на наше возвращение. Я тихонечко прошел в комнату, держа детей на руках. Посмотрел на нее и понял, что не могу разбудить. Совсем не могу. Рука не поднимается. Да, конечно, мама ей помогает, когда у нее есть свободное время. Ну а что мама? Мама приходит к ней на пару часов, с детьми она не гуляет почти. Хорошо, если просто поесть принесет. А так она круглосуточно одна с ними. Я аккуратно положил близнецов в кроватку и начал быстро собирать вещи — если я заберу их до завтра, Мари же не расстроится? Надо взять соски, бутылки, еду, памперсы… Если что-то не хватит, доеду до какого-нибудь круглосуточного магазина. Я закинул все в пакет. Написал ей записку. Сьюзен обрадуется близнецам, я знаю. Она очень любит детей. Только проблема — как их вести. Коляска у нас была самой обычной, без переносок и специального приспособления для машины. Я осторожно положил детей на переднее сидение и очень медленно поехал в ближайший детский магазин за креслами, молясь, чтобы какой-нибудь придурок не влетел в меня.
В магазине меня моментально облепили молоденькие продавщицы, которые наперебой начали предлагать самые нужные из ненужных вещей. Мы с парнями ходили по залу, величественно указывали взглядами на понравившиеся вещи и они тут же перекочевывали с полок в тележку, которую катила продавщица (потому что у меня обе руки были заняты). Правда, еще пришлось купить какие-то ненужные пока нам штаны, которые Алекс сможет носить хорошо если лет через десять, но племяш так в них вцепился обеими ручонками, что я понял — без боя не отдаст. Пришлось взять. Шмоточник. Весь в отца. В отделе игрушек они на пару начали капризничать, пришлось завершать с шопингом. Дети устали, и если начнут орать, я ж помру прям там у кассы. Я, особо не выбирая, указал взглядом в два кресла и проследовал на выход. Нда, чек за поход в магазин мало отличался от чека, который Билл получал, затариваясь всякой фигней в бутиках. Все-таки дети — это затратно. Нет, я точно придушу своего брата. Мне немного дадут, я буду в состоянии аффекта.
Новые примочки и кресла парням понравились. Всю дорогу я слушал, как они гулят и гремят погремушками. Я плавно вел машину, чувствуя какую-то потрясающую ответственность за двух маленьких людей в своем салоне. Это не было похоже ни на что. Это было что-то новое и совершенно другое. Это было классно. В багажнике лежала куча игрушек, развивающих ковриков, одежда и детская косметика. Мои племянники ни в чем не будут нуждаться. У них будет куча всего. Они будут самыми лучшими и самыми крутыми пацанами в школе!
— Том, ты вообще головой думаешь, когда что-то делаешь, или ты в нее только ешь? — шипела на меня Сьюзен, злобно тараща глаза.
— Детей надо покормить, — строго сказал я.
— Я не умею обращаться с детьми!
— Учись. Ничего сложного в этом нет.
— И не собираюсь! Вот когда будут свои дети…
— Это — мои дети! — зло процедил я. Мальчишки в две глотки орали на всю квартиру. — И их надо покормить.
— Что еще им надо сделать? — ехидно скривилась она.
— Помоги мне, их надо покормить.
— Ты их притащил, ты их и корми. Или ты решил облагодетельствовать детей всех нищих?
Я чуть не двинул ей по морде. Удержался с огромным трудом.
— Ты мне поможешь?
— Нет! Нет! Нет!
— Ну и иди к черту!
Я подогрел воду, развел смесь и попытался накормить мальчиков. Близнецы категорически отказывались есть. Дэнни крутил головой и проливал содержимое бутылочки, Алекс к соске даже не присасывался. Я качал их, рассказывал сказки, совал в рот соски — бесполезно. Чтобы не слышать детские крики, Сью сделала телевизор на полную мощность. Меня это жутко бесило. Еще через час я готов был разбить телевизор о ее голову, а детей выкинуть в окно. Выхода не было, надо признать поражение и позвонить Мари. Я вспомнил ее затравленный вид вчера, ее жуткие синяки под глазами сегодня, и понял, что… Да черта с два! Чтоб я с двумя горлопанами не справился!
— Мам, мам, привет, мам… Приезжай, пожалуйста, а. Я не могу больше, мам. Они орут и орут… Я сойду с ума, мам…
К маминому приезду в квартире стало тихо хотя бы на телевизор. Поняв, что я не собираюсь отвозить детей обратно, Сьюзен сама уехала к родителям. По крайней мере, теперь я знаю, как она относится к детям. И не могу сказать, что это плюс в ее копилку.
Мама достаточно быстро успокоила Алекса, сказав, что он всего лишь хотел пить. Напившись, он сыто выпустил воздух и отрубился. С Дэнни было хуже. Он категорически отказывался успокаиваться, орал, сучил ножками и явно проявлял беспокойство. К тому времени я уже настолько устал, что, казалось, вырублюсь следом за Алексом. Малыш лежал у меня на груди и забавно сопел, сладко причмокивая губками.
— Он какал? — спросила мама.
Я пожал плечами.
— Утром не знаю, а днем нет.
— Понятно, — вздохнула она. — Животик болит у маленького. Противный Том не проследил, покакать не помог…
Противный Том мысленно умолял маму только об одном, чтобы она осталась на ночь, иначе он тоже сейчас будет орать и сучить ножками.
Я отказался смотреть, что мама делала, чтобы избавить ребенка от такой деликатной проблемы, как запор, зато результат не заставил себя долго ждать. Через несколько минут дом наполнился тишиной. Мама аккуратно сняла с меня пригревшегося Алекса и переложила его поближе к Дэнни. Алекс попробовал возмутиться, но близость брата подействовала на него успокаивающе. Он лишь недовольно пискнул и снова затих.
— У меня состояние дежа-вю, — ласково улыбалась мама, глядя на детей, оккупировавших постель дяди. — Я чувствую себя на тридцать лет моложе. Надо же какие у вас сильные корни. Мне так и хочется одного назвать Томом, а другого Биллом. Даже характеры похожи. Ты был более спокойным и независимым, как Дэнни, а Билл всегда был ласковый и истеричный, как Алекс. Я очень благодарна Мари, что она не забрала детей и не уехала к родителям в Канаду или Россию, хотя лично я так и сделала бы — забрала детей и свалила подальше от их отца-кукушки. Каулитцы должны расти в своей семье. Даже если их отец оказался… — мама грустно вздохнула. Я заметил, как дрогнули ее губы. Она резко отвернулась, словно стыдясь моего взгляда.
— Все равно она могла подать заявление в суд на установление отцовства и обязать Билла платить ей алименты.
— Зачем? — хитро глянула на меня мама, выпроваживая из спальни и закрывая за собой дверь. — Мария очень умная девушка. Нет отца — нет проблем. Дети только ее. Куда хочет — туда летит, хоть завтра, хоть послезавтра, хоть в данный момент, и никто ей не указ, не надо ни за кем бегать, не надо никого умолять дать разрешение. Отсутствие записи в графе «Отец» и их российское гражданство решило многие ее проблемы, а Биллу и нам только создало. Мы никто для этих детей. Она может сейчас позвонить в полицию и сказать, что ты их украл.
— Мам, о чем ты? — возмутился я. — Какая полиция? Какое гражданство? Какой «забрать и уехать»? Ей жрать нечего! Ты видела ее холодильник? Там же мышь сдохла от голода!
Мы ушли в столовую. Мама провела быструю ревизию в холодильнике, выясняя, чем меня можно накормить. Усмехнулась, увидев стратегический запас пиццы. Освободила одну из упаковки и закинула ее в микроволновку.
— Том, проблемы с деньгами в случае с Мари — это очень временные проблемы. И ты это отлично знаешь. И еще ты отлично знаешь, что она сама в состоянии заработать на содержание себя и детей. Ты же не думаешь, что она будет сидеть дома и ждать милости от твоего брата? Пока у нее есть, за что цепляться здесь, в Германии, она будет торчать в стране, и будет позволять нам общаться с детьми. Как только последняя ниточка оборвется, Мари мгновенно упорхнет, только ее и видели. Именно поэтому я всеми силами пытаюсь ей показать, что у нее тут есть семья и она может на нас рассчитывать.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь. И уже тот факт, что она пришла к тебе ночью с детьми, а не к кому-то еще, говорит о том, что она считает нас своей семьей, даже не смотря на мужа-кукушку. Ты ведь останешься, да? — жалобно сложил я брови домиком. Маму всегда подкупало подобное выражение лица.
— Останусь, что с тобой делать? Как она тебе детей доверила? — поставила передо мной стакан с соком.
