Естественно, подобные высказывания ничего, кроме возмущения, у русских вызвать не могут. И нормально ли: ежедневно по телевидению десятки раз показывают самую маленькую страну, но даже не упоминают огромные страны — Китай, Индию, Бразилию?
Сейчас телевидение постоянно внушает, что русские лентяи, дураки, пьяницы, воры, не умеют работать… Но кто создал могучее государство, кто дал миру великое искусство? Сейчас увидеть по телевизору русский пейзаж, услышать русскую песню — да что там! — просто увидеть хорошее русское лицо (если и покажут, то бомжа), словно глоток свежего воздуха. К слову, теперешнее засилье на экране нерусских, очернение и осмеивание всего русского, помогло мне сильнее полюбить Россию. И надо основательно постараться, перейти все грани приличия, чтобы такие, как я, который никогда не разделял людей по национальности, пересмотрели свои взгляды. Оказалось, национальные особенности не только отличают людей друг от друга, но и часто несовместимы.
Конечно, всегда были евреи, пропитавшиеся русской культурой (Левитан, Дунаевский, Утесов), и сейчас есть (Зельдин, Быстрицкая, Э. Тополь); наверняка они испытывают стыд за соплеменников у власти, но стоит этим правдолюбам подать голос, как раздаются окрики «своих». (Э. Тополь сказал: «В России есть фашизм, но не русский, а еврейской буржуазии» — соплеменники на него окрысились).
Среди моих приятелей есть несколько достойных интеллигентных евреев, которые презирают «демократов» и открыто безбоязненно ругают власть. Одному из них, доктору философии Вадиму Межуеву я недавно сказал:
— Знаешь, только сейчас, под старость, я понял — негодяев гораздо больше, чем я думал.
— Ха! — вскричал мой друг. — Я всегда тебе об этом говорил!
Именно Межуев назвал «демократов» у власти «проходимцами» и «подонками», и добавил, что самой большой ошибкой Горбачева была отмена «шестой» статьи конституции, после чего и началось разрушение страны.
Наши отцы и матери делили свою жизнь на — до войны и после войны, мы делим на — до «перестройки» и после нее. Нашему поколению повезло: мы стали не только свидетелями смены эпох, но и пожили и при социализме и при капитализме, были участниками и той и этой жизни, так что можем сравнивать системы и, признаюсь, в этом очерке мною движет не столько любовь к социализму, сколько ненависть к бандитскому капитализму «демократов» (я не против богатых людей, но тех, кто добился богатства трудом и талантом, а не аферами и воровством).
Конечно, мы не думали, что доживем до краха социализма, и когда в конце восьмидесятых Горбачев затеял «перестройку», мы, пятидесятилетнее дурачье, ее осторожно, но все-таки приветствовали — еще бы! — каждый чувствовал причастность к историческому моменту. И первые шаги новых властей обнадеживали — действительно появилась свобода слова. В те дни многие из нашего поколения даже растерялись. Это и понятно, ведь если лошадь, всю жизнь проработавшую в шахте, вывести на свет, она ослепнет. И понятно, все надо получать вовремя — свободу мы получили запоздало.
И все же мы думали, что «перестройка» приведет к лучшему: отменят прописку, и каждый сможет жить где хочет; каждый получит достойную зарплату и, наконец, сможет побывать за границей, посмотреть мир; что, наконец, разрешат частное предпринимательство, но в разумных пределах (от мастерских и кафе до небольших магазинов), без собственности на гигантские заводы, железные дороги, нефтепроводы, энергосистему, телевидение, тем более на природные богатства: леса, луга, озера (об этом еще Л. Толстой писал Столыпину). И конечно, думали, что все преобразования пойдут под строгим контролем государства. Только так.
Ну и, само собой, мы надеялись, что отменят всякие привилегии, и на госслужбу придут умные и честные люди, а таких немало в нашем Отечестве, немало, это известно каждому.
Что касается искусства, мы были уверены — с «перестройкой» из небытия появится множество первоклассных произведений, а ничего нового не увидели (напрашивался вывод: стоящие вещи и создаются в тяжелых условиях — срабатывает эффект сопротивляемости материала).
В дальнейшем те, кто подвывал власти, получили зеленую улицу, а патриотов оттеснили на обочину. Теперь уже совершенно очевидно, что за все годы «демократии» не создано ни одного по-настоящему ценного произведения. И вообще, я не знаю ни одного талантливого и честного русского человека, который поддержал бы «реформы», за «демократов» выступают одни подлецы.
Ну, а безмозглая молодежь в торопливое «перестроечное» время, при разнузданной свободе, естественно, ликовала, прямо захлебывалась вседозволенностью. Как поганки после дождя, множились безвкусные картинки и корявые стихи на Арбате — «улице свободы», кафе заполоняли гитаристы, длинноволосые ребята играли три ноты и завывали кастратами. Нам-то, старомодным, привязанным к классике, к вещам, проверенным временем, было ясно, весь этот эпатаж — желание удивить от творческого бессилия, работа в холостую, самообман, местами просто шарлатанство. У этих ребят был в моде андеграунд — некий синтез искусств. Точно бабочки, у которых нарушен генетический код, они дурачились, ломали традиции, открещивались от учителей. Мы посмеивались: пусть себе делают что хотят, запрещать ничего не надо, хватит всяких запретов, но вот вопрос — куда они идут с таким багажом ценностей?! Их работы в лучшем случае вызывали недоумение, в худшем — отвращение.
Справедливости ради надо отметить — среди уличных художников и музыкантов попадались профессионалы, но таких были единицы. Повторюсь, мы против всяких запретов в искусстве, но в массовой культуре без фильтров не обойтись (Пушкин, как известно, выступал за строгую нравственную цензуру); все европейские страны имеют советы, наблюдающие за нравственностью, а у нас вседозволенность привела к невиданному разгулу «ублюдочности».
Ну а потом произошел переворот и беловежские заговорщики скинули Горбачева. Власть захватили образованные, циничные и наглые негодяи, объявившие себя «демократами». Они выдвинули вперед бывшего секретаря обкома, властолюбивого алкоголика, и за его спиной начали разрушительные «реформы» (как известно, умное зло опасней глупого, и негодяи не могут иметь благородных целей).
Прежде всего они объявили независимость России — от кого? От самой себя? Один из заговорщиков (Бурбулис) пояснил — от «Советского тоталитарного государства» — надо понимать, от своей истории. Затем «демократы» обвалили рубль (предварительно обменяв свои деньги на валюту) и провели «прихватизацию»; в одночасье группа мерзавцев, скупив за бесценок акции предприятий, стала миллионерами, а все население без гроша за душой. Произошло величайшее ограбление века! Такого в истории еще не было, не было! (Позднее олигарх Ходарковский признался: «Если бы у нас было государство, меня давно поставили бы к стенке»).
Понятно, «реформы» проводились по плану американцев (директор ЦРУ заявил: «От Горбачева мы взяли все, что нужно. Теперь нам(!) нужен Ельцин, он развалит Советский Союз». И не случайно проводить реформы из Америки приехали «специалисты», а «демократ» Г. Попов ежедневно звонил в американское посольство и докладывал о проделанной работе). Сейчас об этом открыто пишут в газетах, даже называют суммы, которые заработали «учителя». (Позднее в самой Америке на этих «наставников» завели уголовные дела — оказалось, они не только управляли «реформами», но и неплохо погрели руки в нашей стране, занимаясь бизнесом). Пиком деятельности «демократов» стал расстрел парламента (на что западные демократии почему-то закрыли глаза!).
Ну а дальше все пошло по накатанной. Ельцинисты не думали о стране, народе, они дрались за власть и делили собственность — то, что создавали многие поколения нашего народа; они открыто все кромсали и разворовывали, всячески высказывая презрение к нашей стране («этой», как они называют, повторяя Троцкого, или уж совсем подло — «страной происхождения», как выдала Т. Толстая, а себя считают «людьми мира» и «внутренними эмигрантами», на самом деле являются внутренними врагами). Вот их заявления: «Россия способна плодить только рабов» (Афанасьев). «Россия — это страна с выродившимся народом, с ним можно творить все, что угодно» (Естафьев). «Этот народ (русские) заслуживает только презрения» (Новодворская). «Тупой народ» (Т. Толстая). «Недавно сходил в народ, потом долго отмывался» (Шендерович). Крестоносцы русофобии! Людоеды! — по другому их не назовешь. В. Розов сказал: «Произошла контрреволюция. Свобода вылилась в жажду наживы. То, что произошло, нужно было ворам, а для всего нашего народа — это большое несчастье».
В те черные дни «реформаторы» срывали знамена, рушили памятники, на месте детских садов и библиотек устраивали торговые точки, с привозным спиртом «Роял», «сникерсами»; на месте дешевых столовых и кафе открывали дорогие рестораны; закрывали уникальные научные лаборатории, на фермах забивали редчайшие породы животных (на месте ферм «новые русские» строили коттеджи). И со всех углов рьяно, с остервенением оплевывали прошлое (за это получали от американских сионистов немалые деньги). «В этом (советском) обществе было два института — это лагерь, тюрьма и армия» — говорил Аксенов. Ну а дальнейшую судьбу нашей страны определил Кох: «Россия — лишняя страна на глобальном рынке, ей ничто не поможет, у нее нет будущего. У нее нет никакого другого пути, как быть нефтяной трубой для цивилизованного Запада».
