Конечно, лежневка – не асфальт, но он мог двигаться теперь смелее, не задумываясь о направлении. Эх, добраться бы скорее до города, там встретит друг Ландыша, там можно помыться, побриться, переодеться. Достанут билет на самолет, прыжок – и он в Горьком. А из Горького добраться до Пицунды может и младенец. И воображение уже рисовало ему уютную кабину в пассажирском воздушном лайнере. Вперед, к Лючии! К златокудрой богине газосварки, дочери морского царя и грозе курортных хулиганов!
Он не мог бы сказать, сколько в общей сложности прошел в эту ночь. Чем дальше он шел, тем дорога становилась лучше, прочнее, пока, наконец, Кент не заметил, что тайга поредела, и он вдруг не увидел впереди темные контуры строений. Сомнения не было – дорога привела его в какой-то населенный пункт. Только почему он не освещен?
Кент остановился, прислушался – не слышно ли ритмичного шума двигателя, дававшего в этих лесных местах электроэнергию, всматривался в темноту – не мелькнет ли где-нибудь огонь. Нет, ни шума мотора, ни света. Последнее обстоятельство успокоило: значит, не колония. Если колония, освещение ее заборов прожекторами видно за несколько километров.
Он прошел осторожно мимо первых домов, чтоб не разбудить собак, которые здесь могли быть в каждом доме. И никак не мог решить, что предпринять – либо попробовать где-нибудь спрятаться, чтоб отдохнуть до утра, либо же тихо и бесшумно пройти это поселение и продолжить путь.
Так, размышляя, двигаясь осторожно вперед, он наткнулся на темный забор… Что за чертовщина?! Прошел вдоль забора и нашел проход на какую-то территорию. Ужасное подозрение закралось в душу – он решительно зашагал к постройкам. Так и есть! Легко нашел знакомый гараж: здесь он недавно ночевал. Вот остатки дров, вот и лежанка. Итак, он пришел обратно в этот вымерший поселок! Проклятая курица! Ведьма пернатая! Это ее лап дело, не иначе.
Что оставалось делать? Предаваться отчаянию? Тайга, как и жизнь, обманчива. Чтобы не дать себя им провести, надо их хорошо знать. Вот так-то… Кент разжег огонь в печи, лег на свою лежанку и уснул. Во сне его не мучили кошмары. Они терпеливо дожидались его пробуждения на следующее ненастное утро.
Они расположились вокруг его ложа и негромко переговаривались. Сначала он думал, что это сон, шорох ветра в печной трубе. Протерев глаза, он увидел людей, сидящих кто на корточках, кто на рюкзаке вокруг него. Он снова закрыл глаза, чтоб проснуться еще раз и уже без этих людей.
Бог свидетель – ему приходилось видеть всякие рожи, способные нагнать страху на самого черта. Видел он убийц с физиономиями святых и, наоборот, святых с физиономиями убийц. Эти же… лица – нет, они не были безобразными, к тому же одно из них принадлежало женщине, но тем не менее они были ужасны. Все четверо были одеты в брезентовые куртки с капюшонами, обуты в резиновые сапоги. На широких ремнях, надетых поверх курток, висели длинные ножи и топоры. Ружей он не видел: значит, не охотники.
Их лица, бритые, не старые, были холодными, жестокими. В глазах словно не было жизни – пустые, равнодушные. На Кента они смотрели, как на неизвестное насекомое, но без всякого удивления.
Один из них, с самой безжалостной физиономией, с острыми скулами, обтянутыми желтой кожей, длинным тонким носом с неестественно широкими ноздрями, обнажив длинные прокуренные зубы, спросил Кента коротко, без всяких интонаций, словно робот:
– Как ты сюда попал?
– Ну и рожа! – таким же бесцветным голосом определил другой внешность Кента.
Средних лет женщина и третий мужчина с серым квадратным лицом молчали.
Кент приподнялся было, но тот, который первым заговорил с ним, толкнул его небрежно рукой в грудь, и он повалился обратно на лежанку.
– Что вам надо?! – Кент попробовал держаться независимо.
– Как ты сюда попал?
– Действительно уродина, – сказал человек с квадратным лицом.
Женщина молча смотрела на Кента, покручивая пальцами длинную прядь черных волос.
Что и говорить, по сравнению с ними Кент действительно выглядел бродягой: давно небритый, немытый, оборванный, мокрый.
Один из них, всех моложе, с лицом, похожим на мордочку хорька, вытащил нож и, расстегнув телогрейку Кента, обыскал его.
– Как ты сюда попал? – по-прежнему безразлично в третий раз спросил первый, судя по всему, главарь.
– Пришел, – сказал Кент, – ногами.
– С какой стороны?
– С этой. – Кент показал рукою примерно в ту сторону, откуда пришел.
– Куда идешь? – последовал новый вопрос.
– Желательно в город, – сказал Кент.
– Бежал?
– Бежал.
– В какую сторону пойдешь, чтобы попасть в город?
– В противоположную той, откуда пришел, – ответил Кент.
– Ты сумеешь найти город?
– Надо идти к горам, потом левее…
– Ты пойдешь с нами, – сказал главарь. – И не пытайся удрать. Вставай!
В его тоне не слышалось угрозы, которая заключалась в словах.
Все они закурили сигареты, но Кенту не предложили. И никто не поинтересовался, хочет ли он есть. Он не сомневался, что в их туго набитых тяжелых рюкзаках нашлось бы чем подкрепиться! Ему на плечи взвалили мешок женщины, словно он вьючный мул и специально для того и бежал, чтобы теперь таскать для них тяжести. Не имело смысла спрашивать, кто они, откуда, – ответа он все равно не получил бы. Он боялся их – непонятные, страшные люди… Бандиты, диверсанты?…
Кент сообразил, что не следует говорить им о своем блуждании в тайге, что он вторично забрел в этот поселок. Он попросил чего-нибудь пожевать, намекая на то, что мешок женщины довольно увесистый. Ему сказали, что есть не дадут, потому что, во-первых, он еду не заработал, а во-вторых, сейчас некогда этим заниматься – начался день, нужно идти.
– Пошли, пошли! – крикнул главарь, и они потянулись гуськом по улице поселка, направляясь к уже известной Кенту бане у ручейка, чтобы, перейдя его, углубиться в тайгу, направляясь к горам, которые в тот день не были видны из-за непогоды.
Судя по тому, что Кента поставили вперед, эти люди плохо ориентировались в тайге и надеялись, что он дорогу знает. «Значит, если случайно я найду правильную дорогу к городу, – размышлял Кент, – они, узнав о приближении к нему, постараются избавиться от меня!..» Кент понимал, что властей они боялись так же, как и он, хотя не были беглецами. Кто, кто они? Почему с ними женщина? Как они оказались в тайге? Они ни разу не обращались при нем друг к другу по имени… Кент вспомнил шорохи, которые слышал, когда недавно сидел на пне у костра и когда угрожал подобранным суком, как оружием. Возможно, эти чужаки с тех пор и шли за ним?
Кент едва тащился – он вспотел от тяжести мешка. Скоро дошли до места, где дорога терялась в траве. Потом дошли до озера, где Кент ловил рыбу. Уже в сумерках, когда Кент заметил в траве признаки вновь появившейся дороги, его спутники сделали привал и он мог скинуть проклятый мешок.
Главарь кивнул женщине – она за все это время не проронила ни единого слова, и та развязала мешок, который тащил Кент. Она достала солонину, хлеб и передала главарю, который отрезал своим компаньонам по куску хлеба и мяса, а Кенту дал небольшой сухарь. Все молча занялись едой. Кент подозревал, что и сухарь-то ему дали только потому, чтобы он был в состоянии тащить мешок…
Покончив с едой, главарь достал из мешка коробочку, из коробочки пузырек, из пузырька белые таблетки и протянул всем по одной. Они сунули таблетки под язык. Кент взвалил мешок на спину, занял место во главе отряда и зашагал вдоль еще не замеченной другими старой дороги, которая, в чем можно было не сомневаться, привела всех обратно – в тот же поселок. Кент надеялся, когда совсем стемнеет, бросить мешок и скрыться – ведь не так-то просто найти без собаки в темном лесу человека. Стоит только шагнуть в сторону, не шуметь, и ты уже вне досягаемости. Но случилось не предвиденное им.
Чем дальше они шли, тем быстрее дорога освобождалась от травы и кустов, и ее скоро увидели все.
Главарь сбросил свой рюкзак и крикнул:
– Черт! Куда это мы идем?!
Он ударил Кента ногой пониже мешка, и тот, падая, угодил головой в большой муравейник. Поднявшись, он пробормотал, что дорога, должно быть, правильная…
– Знаю! Мы здесь уже были и знаешь куда пришли? – орал главарь. – Мы сделали круг!
Кент молчал, прикинувшись удивленным.
– Мы пришли туда же, откуда ушли. Ты понял это, ублюдок?
«И ругается-то он как-то… неинтересно, – подумал Кент. – Сразу видно, что они никогда не сидели в тюрьме – богатый тюремный фольклор им незнаком!..»
Он сказал, что не знает, куда они пришли, но ему не поверили.
– Нет смысла искать дорогу ночью, – сказал главарь. – Придется еще раз переночевать здесь. Ублюдка поведем с собой.
– Зачем? – спросил один.
– Зачем? – повторил другой.
Женщина промолчала.
– Встань в середину! – приказал главарь Кенту.
