Ничто не могло разрушить его твердого кома, он никому не позволял отнимать у него то драгоценное вещество, из которого состояла его, Юры Васильева, личность. Эта личность была его собственностью, и он позволял лишь издали взглянуть на нее, словно в детстве на подаренную дорогую игрушку.
Кирилл Евгеньевич радовался его быстрым успехам и на консультациях по дизайну лишь кое-что слегка подправлял. Он внушил Юре мысль, что дизайн оказывается плодотворным до тех пор, пока Юра не допускает проникновения на свою орбиту — мэтр упрямо придерживался межпланетной терминологии — чужеродных тел. В пример Кирилл Евгеньевич поставил себя.
— Умоляю, Юра, не расценивайте наши отношения как дружбу, не заблуждайтесь на этот счет. Я занимаюсь вами исключительно ради апробации метода. Не привязывайтесь ко мне, ради бога! Через месяц мы расстанемся навсегда. Учтите, я тоже верен правилу разумного эгоизма.
— Значит, я вам безразличен?
— Абсолютно…
— И моя дружба для вас…
— Ну, какая дружба?! Во-первых, моего личностного уровня вам никогда не достичь, ведь я мастер, во-вторых же, содержите свой внутренний мир стерильно чистым, это залог вашей внутренней гармонии… И еще деталь, — сказал мэтр, оглядывая Юру прищуренными глазами. — Вы должны уметь танцевать.
— Танцевать? — спросил Юра, ощущая непреодолимое замешательство.
— Именно… Танец для дизайнера как тренировка пальцев для пианиста. В танце воплощены теза, антитеза и синтез дизайна. Разумеется, в миниатюре…
С жестом, требующим минутного терпения, Кирилл Евгеньевна нырнул в телефонную будку.
— Завтра мой ассистент вами займется, — сказал он, кончив разговор по телефону. — Только, Юра… — мастер дизайна помедлил, желая еще что-то добавить, — не рассказывайте Наташе о той рыженькой из магазина. Видите ли, жена против того, чтобы я брал учениц. Она не считает женщин способными к дизайну.
Контейнеры с мебелью отправили в Кемь железной дорогой, и тетя Зина с мужем уже взяли билеты, чтобы ехать самим. Перед их отъездом Васильевы устроили чай с тортом. За столом разговор между родственниками зашел о том, как лучше расставить новую мебель, и мать Юры сказала, что сейчас для этого специально приглашают людей.
— Дизайнеров, — произнесла она с запинкой.
— Пускай кому надо, тот и приглашает, а мы обойдемся, — сказал муж тети Зины и, взяв салфетку, стал рисовать. — Вот комната… здесь ставим обеденный стол, вокруг него стулья, вдоль стен — шкафы…
Тетя Зина вздохнула с горьким сожалением:
— Всю жизнь так… посередке стол, вокруг стулья…
— Что ж, теперь все вверх дном?
— Не знаю я…
— Нет, подожди… Скажи, чего теперь тебе не хватает? Вечно тебе не хватает! Чего, Зина?!
— Дома поговорим…
— Я твое настроение не собираюсь домой везти. — Он пододвину ей салфетку. — Как ты хочешь расставить?
— Ну хотя бы… — Тетя Зина попробовала что-то чиркнуть, задумалась и отложила карандаш с извиняющейся улыбкой, — Что-то никак…
— Оно и лучше, — сказал он, облегченно комкая салфетку.
Наташа встретила его приветливо, мягкой улыбкой женщины, которая немного скучала одна и поэтому рада неожиданному гостю. Она провела Юру в натопленные комнаты, усадила и сама села в кресло напротив, задумчиво забирая в ладонь нитку янтаря, надетого поверх черного свитера.
— Кирилл вас хвалит. Вы молодец, — сказала она мягко и грустно. — Что ж, начнем урок…
Она с неожиданной силой оттолкнулась руками от подлокотников, словно сидение в кресле причиняло ей боль. Юра двинулся в уже знакомую ему комнату, но Наташа остановила его:
— Нет, танцзал у нас дальше. — Заметив удивление на его лице, она добавила: — У нас целый комплекс помещений для тренировок в дизайне. Идемте… — Она повела его за собой, по очереди открывая двери. — Вот кресло для самовнушения… Вот зеркало для самоанализа… Здесь комната для воспитания желаний.
— Сказка! — не выдержал Юра.
— А это изображение идеального дизайнера. — Юра увидел холст и на нем титана с сияющим лицом. — Можете просунуть голову в вырез и сфотографироваться. Плата за фото идет на содержание обслуживающего персонала, — пояснила Наташа. — У нас домработница.
Наконец они очутились в комнате, служившей танцзалом. Наташа нажала невидимую кнопку, и зазвучала музыка.
— Начнем с медленных танцев, — сказала она. — Кладите руки мне на плечи… хорошо… слушайте музыку… отлично… переходим к быстрым танцам.
Юра был поражен, как быстро у него получилось то, что раньше казалось недосягаемым.
— Вы чувствуете партнера, а это главное в дизайне. Дизайн учит воспринимать людей как партнеров в том или ином занятии.
— Партнеры бывают в игре, — неуверенно предположил Юра.
— Верно. Главная заповедь дизайна гласит, что нельзя быть счастливым в жизни, а можно быть счастливым в игре.
Наташа выключила верхний свет, зажгла свечи и закурила сама.
— Сейчас… одна сигарета — и начнем…
— Он с удивлением и испугом посмотрел на нее.
— Что с вами?
— Ничего, ерунда.
— У вас пальцы дрожат.
— В самом деле? — Она неприязненно взглянула на своя руки. — Нервишки что-то…
Грянула музыка. Наташа стала двигаться в такт, запрокидывая голову и сгибаясь в каких-то судорогах.
— Ну что ж ты? — крикнула она Юре.
Он пожал плечами, показывая, что еще не умеет. Наташа вытащила его на середину.
— Вот так… вот так… ну?!
Он попытался повторить. Она наблюдала за ним, и взгляд ее делался все более странным, застывшим, отсутствующим.
— Юра, я боюсь, со мной что-нибудь случится, — сказала она. — Я смертельно устала… от игры. Кирилл выдумал этот дизайн, и мне кажется, что мы не живем, а только самоусовершенствуемся.
— Вы же мастер, вы должны…
— Устала, Юра.
— Неужели и вы несчастны?!
— Я несчастна в игре. Я жить хочу. Музыка кончилась.
— Я хочу ребенка, — сказала Наташа.
Когда Юра овладел быстрыми и медленными танцами, Кирилл Евгеньевич сказал:
— Вам надо влюбиться. Полагаю, что для вашей избранницы подошел бы стиль тихого, безропотного существа, обладающего нетронутой душой, преданного, искреннего. Есть у вас кто-нибудь на примете?
— Есть, — ответил Юра и на следующий день показал Кириллу Евгеньевичу Сашеньку.
Сашенька стояла у огромного университетского окна, маленькая, в черном свитере с глухим воротом, и ее белая коса была перекинута на грудь. Она держала книгу.
— Что она читает? — спросил Кирилл Евгеньевич, и Юра ответил не сразу:
— Кажется, «Овод». А что?
— Очень важно, мой друг, что читает женщина до замужества. Всегда обращайте на это внимание.
Вы по ошибке назвали меня другом, учитель!
— Ах да… Спасибо, что напомнили. Впрочем, я тоже к вам привязываюсь… — Тень грустной понурости легла на лицо дизайнера. Дома неприятности, — сказал он в ответ на немой вопрос Юры.
— Значит, вы тоже… тоже испытываете минуты…
— Только минуты, — поспешно перебил его Кирилл Евгеньевич, и Юра почувствовал, что эта тема для него нежелательна.
— А как вам Сашенька? — спросил Юра.
— Хорошо, что она читает «Овод», — загадочно ответил мэтр.
Стоял солнечный лыжный декабрь — всего минус десять, — занятий в университете не было (отпустили на сессию), и Юра позвонил Сашеньке:
— Жду тебя с лыжами, поняла? На Виндавском вокзале!
— На каком?
— На Рижском, на Рижском! Надо знать старые названия!
Сашенька послушно примчалась и была все в том же черном свитере, в рукавицах, коса заправлена под шапочку. Сели в вагон…
— Как сессия? — спросила Сашенька.
— Нормально. Всего один экзамен, остальные зачеты…
— И у меня один зачет остался. Кириллу Евгеньевичу. Этот, говорят, режет… Одна девчонка примчалась сдавать из больницы — родила недавно… А он даже не посочувствовал, трояк влепил! А еще всех злит, какой он спокойный. Ставит пару, а сам спокойный-спокойный…
— Это результат тренировок… А ты-то что злишься, отличница?
— За девчонок…
— Кирилл Евгеньевич — человек науки.
— А мне он что-то не нравится… Обними меня, — попросила она.
Он обнял.
— Тебе хорошо? — спросила Сашенька и закрыла ему губы ладошкой. — Не говори, не надо.
— Почему? Я могу сказать. Мне с тобой хорошо…
— Не надо. Пусть лучше я сама за тебя скажу, ладно?
— Как хочешь…
— Тебе хорошо, тебе очень хорошо со мной… ты со мной счастлив.
— Это уже похоже на сеанс дизайна, — заметил Юра.
Они впервые поспорили с мэтром.
— Учитель, вы все время говорите о форме, а содержание? — выразил свое сомнение Юра.
— Оно не имеет значения, — ответил мастер дизайна.
— Значит, и плохой человек может быть счастлив?
