С проблем Пудовкина разговор плавно перешел на Вайтмана. Всех особенно интересовала его новая квартира на Остоженке: что там, и – особенно – почем. Те, кто в ней побывал, а именно – Семен и Вася – охали и ахали, расписывая, какой Йозик у нас молодец, не зря все-таки «самый заслуженный». Я спорил с ними и убеждал, что квартира в стиле «русское барокко» – это давно уже ни хуя не модно, и вообще вся Остоженка – это мыльный пузырь рекламщиков, распиаренная «золотая миля» в центре Москвы. Умные люди давно перебрались либо на окраины – там и воздух почище, и атмосфера спокойнее, либо на Рублевку, а вообще лучше покупать недвижимость в Греции – там сейчас настоящий бум и все очень дешево по московским меркам. На сцене, тем временем, голосили «Мотыльки», половина зала подпевала и подтанцовывала – особенно женская. До моего выхода оставалось около получаса, так что я мог расслабиться. Где-то вдалеке я увидел Андрюху, который сидел за одним столиком с Симояновой и еще одним знакомым мне чуваком из продюсерской группы «Омега Мьюзик», у которых три года назад Кутин снимал свой клип на песню «Сладость». Несмотря на то, что администратор переоделся, он до сих пор выглядел как-то одутловато и откровенно убого. Андрюха бросил в мою сторону сочувствующий взгляд, на что я демонстративно отвернулся, выказывая к нему свое полное и абсолютное презрение.
– Смотри, – наклонился ко мне Миша и повел глазами в сторону четвертого столика от стены, – видишь ту девочку?
– Да. – Сказал я, разглядывая высокую длинноволосую особу в вечернем платье от Дольче и большими золотыми браслетами на тонких смуглых запястьях. – Ничего такая. Кто?
– Младшая дочка именинника. – Ответил за него Семен. – Прямо героиня торжества. Все тут на нее смотрят. Кстати, незамужняя… И я слышал, – он по-отечески улыбнулся, – просто влюблена в музыку одного известного российского артиста.
Девочка смотрела сверкающими глазами на выступающих на сцене «Мотыльков», хлопала в ладоши и даже подпевала. Но разве этот жалкий веснушчатый Алферов мог сравниться со мной? Ну, конечно я знал, что у меня очень много поклонниц, но такая – очень и очень даже ничего. Богатая, красивая, сексуальная. Жаль, я женат, а так можно было бы и подумать, хотя, судя по тому, как она хихикала в ответ на мои подмигивания и жесты, полная дурочка. В любом случае, надо будет познакомиться с ней поближе. Мало того, что я чувствовал в себе немалую мужскую силу, так это еще было полезно с точки зрения налаживания деловых контактов с ее отцом.
И вот, настал мой черед выступать. Я пафосно поднялся с места, дал сигнал музыкантам, которые уже держали инструменты наготове, улыбнулся красотке, затем с усмешкой поклонился имениннику и направился к сцене. Я собирался исполнить свой главный хит – «Прощание и разлука», а песню – посвятить именно этой красотке.
Я вышел на сцену, поздоровался. Произнес торжественную речь, обильно сдобрив ее восточными «сладостями». Посмотрел в глаза дочке хозяина, объявил название песни и начал петь…
Но вдруг, как только зазвучали первые аккорды, в глазах у меня помутилось. Ноги стали ватными, руки задрожали. Сначала я не придал этому никакого значения. Но едва я открыл рот, чтобы попадая в фонограмму, изобразить тонкого лирика и превосходного мелодиста, случилось невероятное… Фонограмма, которая сначала нормально играла, вдруг начала перескакивать, запинаться. Голос на ней то появлялся, то пропадал, играли отдельные куски. Я стоял и ничего не мог поделать, фонограмма жила своей жизнью, так бывает, когда заедает мини диск. Кто-то вскрикнул, в зале раздался хохот, кто-то из гостей начал показывать на меня пальцем. Я резко побледнел, на лбу проступили морщины, глазные яблоки выкатились, тело стало непослушным. ПОЗОР!!! – Подумал я… и словно провалился… Схватившись рукой за сердце, я брякнулся прямо на сцене.
Последнее, что я помнил – испуганные крики гостей, гневное лицо именинника, какую-то смесь ужаса и смеха… Кто-то закричал: «О боже! Врача! Срочно!», а потом – полный провал…
Темнота, странные звуки, суета, больничный запах, голоса, ослепительный свет…
Я проснулся в палате. Тело не слушалось после лекарств и успокоительного, оно было ватным. Перед глазами все плыло, казалось нереальным. Я видел лишь контур склонившегося надо мной человека. Огромным усилием воли я сосредоточился и, сфокусировав взгляд, посмотрел ему в лицо. Пожилой седовласый доктор улыбнулся краем губ, улыбнулся насмешливо и иронично. Меня это смутило. «Черт побери». – Подумал я. – «Неужели он все знает?!»
– Феликс Абрамович, ну что же вы так?
Я все еще находился в прострации. Слова долетали до меня кусками, голос доктора, казалось, был пропущен через подушку. Я силился понять, о чем он говорит.
– В вашем возрасте… гм… немного странно и глупо…
Я как-то нашел в себе силы, чтобы криво улыбнуться в ответ. Организм постепенно приходил в себя, хотя меня все еще страшно мутило.
– Я поставлю вам капельницу… Вас никто не будет беспокоить… Отдыхайте, Феликс…
Я откинул голову на подушку: упала она тяжело, словно чугунная болванка. Доктор, не торопясь, проверил крепления системы и медленными мягкими шагами вышел из палаты. Когда он ушел, я до боли сжал кулаки и застонал от накатившей на меня депрессивной мысли. Теперь, когда пьяный я упал со сцены, меня ждет настоящий позор. «Я обязательно решу эту проблему», – подумал я. «Обязательно!»
С этой мыслью в голове я начал успокаиваться, и уже через несколько минут заснул здоровым крепким сном.
Пока я лежал в палате, делать было абсолютно нечего. Никто даже не звонил мне, все обо мне позабыли. Хотя, наверное, вряд ли они могли узнать так быстро. Мои пиарщики всегда стараются, чтобы ни одна капля информации не просочилась в прессу в случае таких некрасивых ситуаций. Поэтому, оставалось ждать только чешущих языками артистов, которые не преминут рассказать о моем позоре во всех подробностях при первом же подвернувшемся случае. «А Феликс-то, как ебанется прямо на сцене, а фанера все идет… ха-ха-ха!». Ничего, вот выйду, суки, покажу вам всем! Черт, а все-таки как плохо. Хоть бы пожрать чего-нибудь вкусного привезли, и ведь никто не вспомнит, пока долларом не помашешь! Звонила жена из Москвы – волнуется, говорит, идиотка. А что это за странные звуки были в трубке??? Будто сопит кто-то!!! Любовник???!!! Ага! Смутилась сучка – ответить нечего, – замялась. Выпишусь – и тебе хана!
Со скуки оставалось только лежать на кровати и целыми сутками пялиться в телик. К счастью в моей больнице оказалась продвинутая спутниковая антенна, которая ловила кучу разных каналов, включая родные – российские. По крайней мере, не пришлось смотреть на азиатские морды местных баев, с комсомольским энтузиазмом смакующих высокий приплод ослов в этом году и огромные успехи на пути экономической интеграции с Китаем. Впрочем, к родному телевидению я охладел столь же быстро. Все шоу – дебильные, все ведущие – малопрофессиональные, рассчитано, не иначе как, на быдло. Оставалось только подсчитывать число коллег и знакомых в эфире. Тоска, в общем, полная.
– Здравствуйте, дорогие телезрители!!! – Пафосным голосом запела грудастая ведущая Катя Терехина, общепризнанный секссимвол нашего ТВ, когда я переключил телевизор на Национальный Музыкальный Канал. – Сегодня мы поговорим о русском шоу-бизнесе, точнее – о его будущем. В России, как известно, есть немало артистов, которых мы любим и уважаем. Они поют, записывают альбомы, выступают с концертами, купаются в наших аплодисментах. Но будет ли эта ситуация сохраняться вечно?
О, это и вправду было интересно. Я даже решил не переключать канал. Тем более, наверняка здесь скажут и про меня – забавно послушать.
– Так вот, – продолжила Катя, – останутся ли «старички» нашей эстрады популярными? Особенно сегодня, в условиях жесткой конкуренции, когда такое, воистину народное шоу, как «Кузня талантов», поставляет на сцену талантливых артистов буквально партиями!
Я чуть не прыснул. «Кузня талантов»!!! Собрали Бессонов и компания ребятишек из деревень, поставили на сцену, научили кое-как петь и двигаться, записали диск, впихнули в вагон и повезли по провинции на гастроли. Платят каждому по 50 долларов с концерта и контракт на всю жизнь, вечные «рабы микрофона». Гоняют их как лошадей, ебут по делу и не по делу, как тот скандал известный, – когда Бессонов прямо в прямом эфире певичке из Воронежа прямым текстом сказал «в сортире тебе только петь». Пару тысяч дисков на артиста продали – малолетки счастливые под очередной мотив «А у неба нету дна» в селе своем пьяные спариваются, – зашибись. Но сравнивать этих ничтожеств с настоящими артистами – с такими как я, с Кристиной Златокрыловой с Кожевниковым??? Мы-то были самородки, сами себя делали… Столько говна схавали, столько раз опускались и поднимались до самого верха с самых низов. Златокрылова начинала петь еще в семидесятые, уже тогда была популярной; я чуть позже. Хотя, конечно, Златокрыловой на сцену взобраться было проще. Она все-таки женщина. Да и она, кстати, всех немного утомила. В любом случае, сравнивать меня с «кузнечиками», как мы называли их на профессиональном жаргоне, – все равно что земляного магната Хаязова с торговцем колготками на Черкизовском рынке.
