Она радостно улыбнулась:
– Именно так!
– Что же случилось с твоими ушами в двенадцать?
– Не торопись! – Она протянула обе руки через стол и легонько коснулась моих пальцев. – Прошу тебя...
Я разлил остатки вина по бокалам и медленно осушил свой до дна.
– Сначала я хотела бы узнать про тебя побольше.
– Что, например?
– Да все! Где и как ты рос, сколько тебе лет, чем занимаешься – ну, в таком духе...
– Скучно рассказывать. Все так банально, ты просто заснешь, не дослушав.
– А я люблю банальные темы.
– В моем случае все банально настолько, что не понравится никому.
– Ладно, – засмеялась она, – Наговори хоть на десять минут!
– Родился я двадцать четвертого декабря 1948 года, под самое Рождество... Мало хорошего, когда у тебя именины под Рождество. Сама посуди: подарки ко дню рождения – те же подарки к Рождеству. Все пытаются на этом как-нибудь сэкономить... По звездам – Овен, группа крови первая; в таком сочетании – склонность быть муниципальным клерком или банковским служащим. Союз со Стрельцом, Весами и Водолеем неблагоприятен... Не жизнь – тоска, тебе не кажется?
– Звучит весьма забавно!
– Вырос в обычном городишке, окончил самую обычную школу. Особой болтливостью и в детстве не отличался, подростком же был просто занудой. Обычная первая подружка, обычная первая любовь. Дорос до восемнадцати – поступил в университет, переехал в Токио. Закончил университет, открыл на пару с приятелем маленькую переводческую контору – там сейчас и кормлюсь понемногу. Года три назад начал брать заказы в рекламном журнале – оформлять объявления; там пока все тоже благополучно. Четыре года назад познакомился с одной девчонкой, служащей фирмы, женился; два месяца назад развелся. Почему – в двух словах не расскажешь... Держу одну престарелую кошку. В день выкуриваю сорок сигарет. Бросить не получается, как ни пытаюсь. У меня три костюма, шесть галстуков и пятьсот давно вышедших из моды пластинок. Помню имена всех убийц из романов Эллери Куина. «В Поисках Утраченного Времени» Пруста собрал полностью, но прочитал только половину. Летом пью пиво, зимой – виски.
– И, наконец, каждые два дня из трех ты ешь сэндвичи с омлетом в баре?
– Ага, – кивнул я.
– Очень интересная жизнь!
– До сих пор была одна сплошная скучища, да и дальше, видимо, будет так же. Хотя не сказал бы, что мне в такой жизни что-то не нравится. В том смысле, что все равно уже ничего не поделать...
Я взглянул на часы. Прошло десять минут и двадцать секунд.
– И все-таки в том, что ты сейчас рассказал – еще не весь ты, правда?
Я помолчал, разглядывая свои руки на скатерти.
– Конечно, не весь. Даже про самую скучную жизнь никогда не расскажешь все полностью, верно?
– А хочешь, я теперь расскажу о своем впечатлении от тебя?
– Хочу.
– Обычно, когда я встречаюсь с кем-то впервые, первые десять минут даю человеку выговориться. А потом уже стараюсь поймать его, выворачивая то, что он говорил, наизнанку... Считаешь, это неправильно?
– Отчего же, – я покачал головой. – Пожалуй, ты действуешь верно.
Официант, появившись из воздуха, расставил тарелки. Другой, сменив первого, разложил по тарелкам еду. Наконец, пришел третий и полил все какими-то соусами. Точно три бейсболиста безупречно разыграли подачу: от удара – на вторую зону – до первой.
– Если же такой способ испытать на тебе, то вот что получится, – произнесла она, вонзая нож в заливной язык. – Не жизнь твоя скучная. Ты просто хочешь, чтобы она выглядела скучной. Не так ли?
– Может, ты и права, не знаю. Может, и в самом деле – жизнь у меня вовсе не скучная, просто я хочу ее такой видеть. Да результат-то один и тот же! Что так, что эдак, – результат уже у меня в руках. Все хотят убежать от скуки, я хочу влезть в эту скуку поглубже. Будто двигаться в час пик против теченья толпы... Так что я вовсе не жалуюсь, что у меня скучная жизнь. Это жена пусть уходит, если ей не нравится...
– Поэтому вы с ней и расстались?
– Я же говорю – в двух словах не расскажешь. Хотя еще Ницше сказал: «Пред ликом скуки даже боги слагают знамена»... Так и вышло. Мы снова принялись за еду. Она налила себе еще соуса, я доел оставшийся хлеб. Пока мы заканчивали главные блюда, каждый думал о своем. Тарелки забрали, мы съели по голубичному шербету. Потом подали кофе, и я закурил. Дым вытекал из сигареты и, пометавшись в воздухе секунду-другую, исчезал в беззвучных и невидимых кондиционерах. Несколько новых посетителей рассаживались за столиками вокруг. Концерт Моцарта растекался по залу, просачиваясь из динамиков в потолке.
– Можно еще спросить про уши?
– Ты, наверное, хочешь спросить – есть ли у них какая-то чудодейственная сила, да? Я кивнул.
– А вот это тебе лучше проверить самому. Даже если я стану рассказывать, моя история будет ограничена рамками моей личности – и вряд ли тебе пригодится. Я кивнул еще раз.
– Тебе я могу показать свои уши, – продолжала она, допив кофе. – Вот только не знаю, поможет ли тебе это... Может, наоборот, потом пожалеешь.
– Почему?
– Может, твоя скука не настолько сильна.
– В таком случае, ничего не попишешь.
Она протянула руки через стол и накрыла мои пальцы ладонями.
– Тогда – вот еще что... После этого какое-то время, месяца два или три – будь со мной рядом. Хорошо?
– Хорошо...
Она достала из сумочки черную ленту и зажала ее в губах. Затем обеими руками отвела назад волосы, задержала их и ловко перехватила лентой.
– Ну, как?...
Изумленный, я смотрел на нее, затаив дыхание. Во рту пересохло, и голос никак не мог найти выхода из одеревеневшего тела. На мгновение мне почудилось, будто в ослепительно-белую штукатурку стен вокруг вдруг с силой ударили волны. Ресторанные звуки – обрывки голосов, звон посуды – внезапно собрались в одно смутное, полупрозрачное облако, сгустились – и вновь рассеялись по прежним местам. Мне послышался шелест волн, и забытым запахом предзакатного моря повеяло из забытого прошлого... Но и это было лишь ничтожной частичкой всего, что переполнило мою душу за какую-то сотую долю секунды.
– Колоссально, – еле выдавил я из себя. – Как будто другой человек!
– Так оно и есть, – сказала она.
– Так оно и есть, – сказала она.
Она была сверхъестественно красива. То была особая красота, какой мне никогда прежде не удавалось ни встретить, ни даже вообразить. Гигантский Космос, таясь, набухал в ней, готовый взорваться своей безграничностью, – и в то же время он был жестким и сжатым до размеров ничтожного кристаллика льда. Вселенная вокруг нас раздувалась в надменном величии – и тут же корчилась в робкой покорности и бессилии. Это превосходило все известные мне понятия и представления. Она и ее уши слились наконец воедино и покатились новорожденным чудом по склону пространства-времени.
– Да от тебя просто с ума сойти можно!
– Я знаю, – сказала она. – Это и есть – состояние разблокированных ушей.
Сразу несколько посетителей, повернув головы, заскользили по нашему столику нарочито рассеянными взглядами. Официант, подплывший с добавкой кофе, не смог налить его как положено. Все смолкло – не было слышно ни звука. Только магнитофон неторопливо шуршал бобиной, проматывая вхолостую. Она достала из сумочки ментоловые сигареты, вытянула из пачки одну и зажала в губах. Спохватившись, я торопливо поднес горящую зажигалку.
– Хочу с тобой переспать, – сказала она.
И мы переспали.
3
РАЗБЛОКИРОВАННЫЕ УШИ. Продолжение
Впрочем, ее настоящий звездный час еще не пробил. Два-три дня после этого она держала уши открытыми, затем вновь упрятала свои шедевры скульптуры за глухую стену волос – и опять обернулась в простушку. Так в раннем марте прямо на улице снимают пальто «на пробу»: не тепло ли уже? – и поспешно надевают снова.
– Понимаешь, открывать уши еще не сезон, – объяснила она. – Мне пока трудно справляться с собственной силой...
– Да мне, в общем, все равно, – не стал спорить я. Поскольку даже со спрятанными ушами она была совсем, совсем недурна.
* * *
Иногда она все-таки показывала свои уши, и почти всегда это было связано с сексом. Стоило ей открыть уши, секс с ней сразу приобретал какие-то загадочные свойства. Если в это время шел дождь – все вокруг пахло настоящим дождем. Если щебетали птицы, то щебет раздавался чуть ли не прямо в постели. Трудно объяснить как-то понятнее – в общем, так все и было.
– А в постели с другими ты свои уши никогда не показываешь? – спросил я ее однажды.
– Конечно, нет! – ответила она. – По-моему, никто даже не подозревает, что они у меня есть...
– Ну, и какой же он – секс со спрятанными ушами?
– Очень... по обязанности. Я вся как будто в газету завернута, ничего не чувствую... Ну и пусть! Обязанности выполняются – и слава Богу.
