Понедельник, 17 июля
09.40. На работе
Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар. Виной всему тот самый ужин в пятницу вечером. Нет, все прошло хорошо, я вполне продержался, ничего такого не сморозил, никого ни на что не спровоцировал. По-моему, мне даже удалось установить с Зимиными родителями какой-никакой контакт. Хотя при всем том я уверен, что если б я хотя бы прикоснулся к Эмме в присутствии ее папаши, этот бывший легавый отделал бы меня так, что мало бы не показалось. И кстати, когда в субботу, после целого дня, проведенного нами в бесконечном марафоне по магазинам. Эмма позвонила своим предкам и поинтересовалась, как я им показался, ее старик ответил вполне предсказуемо, учитывая его бывшую профессию. Он взял да и заявил Эмме, что мое лицо показалось ему знакомым, и, скорее всего, он видел меня где-то в криминальной хронике или даже на фотографии из серии «Их разыскивает полиция».
Всю эту хрень можно было бы пережить, потому что она просто меркнет по сравнению с той проблемой, которая действительно тяжелым грузом навалилась на меня. Чертова свадьба — только этого мне и не хватало.
Нет-нет, пока что под венец тянут еще не меня, но мне от этого не легче. В общем, как только мы сели за стол. Эммина мама сообщила радостную, по ее мнению, новость: двоюродная сестра Эммы, которая должна выйти замуж через три недели, уступила нажиму родственников и решила изменить внешнее оформление этого события. Первоначально планировалась лишь скромная церемония в бюро регистрации, где самые близкие друзья и родные могли бы выпить по бокалу шампанского, но теперь на повестке дня стоит весь полномасштабный ритуал с церковным венчанием и прочей дребеденью. Устраивается все это где-то в Суррее. От Эммы требуется участие в качестве свидетельницы или, говоря по старинке, главной подружки невесты. Это приглашение она тотчас же приняла с необычайным воодушевлением, подписавшись на это дело от нас обоих. Очень жаль, что она не поинтересовалась моим мнением, поскольку то, что нам теперь предстоит, я не могу назвать иначе как трагедией. Дело в том, что как раз через три недели открывается новый футбольный сезон. Расписание первого круга я, разумеется, помню наизусть. В три секунды я сосчитал, что именно в тот день и час, на который назначена свадьба Эмминой кузины в какой-то дыре в глубинке графства Суррей, я лично рассчитывал быть в не менее глухой дыре в глубинке графства Йоркшир и благоговейно созерцать, как наши «Шершни» будут мочить «Хаддерсфилд». Если я даже совершу святотатство, не стану участвовать в ритуальной послематчевой пьянке и нарушу все правила, ограничивающие скоростной режим на автотрассах, мне все равно не удастся появиться на свадьбе раньше восьми, а то и девяти часов вечера.
Честно говоря, я знал, что рано или поздно что-нибудь подобное случится. Неожиданностью оказалось лишь то, что коса нашла на камень столь внезапно и по столь серьезному поводу. Познакомились мы с Эммой, когда прошлый сезон был на исходе, и нам не довелось поговорить на тему футбола, а точнее, обсудить ту роль, которую он играет в моей жизни. В общем, Эмма осталась в абсолютном неведении относительно того, что мое присутствие на всех домашних матчах нашей команды является обязательным, равно как и на первой и последней выездной игре. Таким образом, во избежание подобных недоразумений все мероприятия вроде свадеб, крестин, тяжелых болезней или похорон следует планировать так, чтобы они приходились на свободные от футбола дни или — что еще лучше — на период межсезонья. Это известно всем нормальным людям. По крайней мере, я так думаю. Всем, похоже, кроме Эммы, ее двоюродной сестры и того, вероятно, скрытого гомика, за которого та выходит замуж. Насчет его сексуальной ориентации я не шучу. Скажите мне, какой нормальный мужик не любит футбол настолько, что согласен не только сам пропустить открытие сезона, но и испортить этот день куче друзей и знакомых из-за какой-то хрени, именуемой свадебной церемонией? Что ему стоило настоять на переносе свадьбы на любой другой день? Нет, он точно пидор и мужиком только прикидывается. Ну да хрен с ним, сейчас меня куда больше волнует, что скажет Эмма, когда я посвящу ее в свои мысли по поводу этих событий.
Единственное, что меня в пятницу порадовало, — это Эммина мамаша, а точнее, ее внешний вид. Очень даже ничего, честное слово. Это внушает мне некоторый оптимизм относительно нашего с Эммой будущего, если, конечно, после всей этой истории еще есть смысл говорить о каком-то там будущем от имени каких-то там «нас».
11.30. На работе
С Эммой все катится к чертовой матери. Я не про отпуск, а про свадьбу. Последняя полученная от нее новость — это то, что сегодня она остается ночевать у родителей, а на завтра берет отгул. Оказывается, завтра они везут ее в Суррей, чтобы снять мерку на платье в тамошнем ателье.
Из хороших новостей… твою мать. Ни хороших новостей, ни намека на то, что они в ближайшее время появятся. Все хреново, как никогда.
20.50. Дома
Подбросил Эмму до дома ее родителей и поехал в спортзал. Слава богу, Джулии там не оказалось, и я по полной программе загрузился упражнениями, параллельно размышляя над тем, как лучше всего — я имею в виду, наименее болезненно. — сообщать людям нерадостные для них новости.
Если разобраться, лучше всего было бы выложить карты на стол перед Эммой и ее предками сразу же, как только зашел разговор об этой идиотской свадьбе. А теперь мало того, что она обидится, так ее родители (на которых, причем на обоих, папашина служба в полиции не могла не сказаться) решат, что я как минимум человек ненадежный, а скорее всего еще и бесчестный. Твою мать, ну почему жизнь меня так колбасит?
09.15. На работе
С утра сразу же позвонил Лиз, чтобы узнать, как там она. По-видимому, уже лучше, хотя, судя по голосу, она все еще в печали и переживаниях. Впрочем, ее отдельные замечания и комментарии заставляют думать, что Пола тоже пожалеть можно: не знаю, что он там такого натворил, но огреб он за это, по всей видимости, сполна.
Я не слишком удивился, когда Лиз сказала, что берет пару недель отпуска и собирается провести это время у родителей. Жаль, конечно, что мы не увидимся до тех пор, как я сам уеду. Обидно, но, во-первых, ничего не поделаешь, а во-вторых, в конце концов, ничего страшного. Привезу ей из Нью-Йорка какой-нибудь сувенир — само собой, от нас обоих.
10.00. На работе
Получил самый странный телефонный звонок в своей жизни. Кто бы, вы думали, мне звонил? Мудила Барри собственной персоной. Вот уж не ожидал так не ожидал. Оказывается, мало ему всех неприятностей, так он решил повторить свой прикол с овощным супчиком, но на этот раз ему потребовался сообщник, роль которого он мне и предложил. Идея состоит в том, что мы дождемся того, кто первым появится у питьевого фонтанчика, Барри сделает вид, что блюет туда, а я, будто случайно оказавшись рядом, буду выуживать из этого месива самые аппетитные кусочки и с удовольствием пожирать их. Опыт подсказывает Барри, что если жертву выбрать правильно (лучше всего кого-нибудь из женщин, можно даже двоих сразу), то как минимум визг на все здание нам обеспечен, а в оптимальном варианте возможен и обморок.
Похоже, этот мудак не на шутку расстроился, когда я послал его на хрен. Нет, идея, конечно, отличная, тут я ничего сказать не могу, но связываться с таким первостатейным козлом — это себя не уважать. Да и мысль о холодном, нерастворившемся супчике из пакета в это время суток меня что-то не привлекает. Слава богу, я недавно позавтракал.
От чего бы я не отказался, так это от роли наблюдателя, когда Барри начнет разыгрывать свою комедию. В прошлый раз, когда он отправил в рот первую пригоршню этого мерзкого месива, у Линдси из бухгалтерии чуть не случился нервный припадок.
10.25. На работе
Мудила Барри опять звонил с той же просьбой. По его словам, в такой шутке рисковать нельзя, и ему в помощь требуется человек, которого ни в коем случае не заподозрят в сговоре с ним. Вполне логично, что его выбор пал на меня. Соображает, ублюдок, ничего не скажешь.
10.50. На работе
Да твою же мать! Опять звонил этот козел. Неужели ему не ясно сказано? А может, ему просто нравится, когда его посылают?
14.15. На работе
В обед пошел в паб с Майком и, выслушав подробный отчет о том, как они с Хеленой развлекаются, поведал ему свои горькие думы об этой долбаной свадьбе. Чуда не произошло — ничего, подобного сочувствию, я от Майка не добился. Все его ответы и комментарии можно свести к нескольким фразам типа: «Ну и какой же из тебя после этого болельщик?» и «Чего ты так переживаешь-то? Другую девчонку ты себе всегда найдешь, а открытие сезона раз в году бывает». С ним все ясно, только мне от этого не легче.
