Письмо к Ней
Всего неделя,
и в душе оттаял лед.
И стал я, кажется,
значительно добрее.
И если дело дальше
так пойдет,
Я, может быть,
и бороду побрею.
Красив и свеж,
вернуся в институт,
Как будто стать
решил молодоженом.
И все меня
за это назовут
На всякий случай
этаким пижоном.
— Почему так несправедливо устроен мир? — говорит Она. — Хорошие и добрые люди страдают, а плохие превосходно устраиваются.
— Что поделаешь, — отвечает МНС. — Мир так устроен, что выживает и преуспевает сильнейший.
— Какие же они сильнейшие? Они же трусливые, бездарные, ленивые.
— В нашем обществе они сильнее. Они лучше приспосабливаются.
— Нет на них управы! Раньше хоть разбойники были, которые грабили и убивали богатых и делились с бедными. А теперь...
— И теперь такие бывают. Хочешь, расскажу тебе сказочку о таком добром и справедливом современном разбойнике? Никто теперь не знает, кем он был раньше. Одни говорят — академиком. Другие — генералом. Третьи — крупным партийным работником. Но я в это не верю. Скорее всего, он был школьным учителем, детским врачом или младшим научным сотрудником без ученой степени. Как бы то ни было, однажды он увидел несправедливости бытия и поразился им. Видеть-то их нехитрое дело. Это почти все видят. А вот поразиться — это не всякому дано. Это — дар Божий. Поразившись, он решил бороться с несправедливостями. Но как это сделать? В наше время грабить богатых не так-то просто. Попробуй отбери у плагиатора и доносчика Петина чин академика, у параноика Смирнящева — докторскую степень, а у сподвижницы Берии — звание профессора! Попробуй укради особняк у маршала, закрытый распределитель — у работника из аппарата ЦК, личную машину с шофером и охраной у секретаря обкома партии! Попробуй отбери бесплатные путевки в лучшие санатории, заграничные поездки, безмерные почести и тому подобные вещи! Задумался разбойник и решил: начать надо с самого малого. Узнал, что в их доме живет семья из пяти человек в одной комнатушке. Пришел к ним и сказал: я вам помогу. Не выйдет, сказали они. Мы сами четыре года бьемся, и все безрезультатно, ибо у нас площади приходится ровно по четыре квадратных метра на человека, а жилищное строительство сократили, все силы бросили на предстоящие Олимпийские игры. Не можем же мы ударить лицом в грязь перед всем миром! Потерпите. Взял тогда разбойник рулетку и вымерял комнату. И выяснил, что в ней не двадцать метров, а девятнадцать и шесть десятых только. И начал писать разбойник во все инстанции. И ходить. В райисполком, в горисполком и выше. Два года ходил и писал, пока добился своего: прислали комиссию измерить комнату заново и внести исправления в соответствующие документы. Раз пять приходили комиссии, мерили комнату. И все пять раз были разные результаты. Через год все-таки признали: девятнадцать и восемь десятых. И опять начал ходить и писать разные бумаги, добиваясь улучшения жилищных условий этой бедной семье. И еще два года потратил на это. И добился своего: предложили им комнату площадью двадцать один (!) метр в старом доме на окраине города. Но не захотели они туда ехать. И сказали тогда высокие власти: им дают, а они!.. И прикрыли это дело. Другие, сказали власти, и похуже живут, да помалкивают. И ушел тогда разбойник в забегаловку. И напился. Но было этого мало. Вышел он на улицу, снял у бедного прохожего шапку и пропил ее. Два месяца милиция искала разбойника, бросив на это дело все силы свои и силы добровольных помощников — народной дружины. И поймали его. И посадили его в лагерь строгого режима на три года. Вот и вся сказочка.
Будет происходить дальнейшее развитие демократических начал в управлении — укрепление государственного и общественного контроля над деятельностью государственного аппарата, неуклонное сокращение платного аппарата, с тем чтобы навыками управления овладевали все более широкие массы.
По мере перехода к коммунизму будут получать всемерное развитие свобода личности и права граждан — как политические, так и социальные. На смену административно-принудительным мерам воздействия все больше и больше будут приходить воспитательные, опирающиеся на общественное мнение.
Тбилиси. Домик на окраине города. Комната битком набита бородатыми мужчинами. Курят. Пьют вино. Поют грузинские песни. Входит Сталин, за ним два человека с большими и, судя по их виду, тяжелыми сумками. Здороваются, садятся за общий стол. Пьют вино.
Главарь. Ну, Коба, что на сей раз, выкладывай!
Сталин. Банк!
(Выкрики. Поищи дураков в другом месте!)
Главарь. Тихо! Пусть человек скажет сначала!
Сталин дает знак пришедшим с ним людям, и они раздают собравшимся пистолеты, бомбы, маски. Сталин достает из кармана и разворачивает лист бумаги, на котором изображен план банка и окружающих зданий и улиц. Все склоняются над ним. Сталин, скупо роняя слова, дает пояснения.
Главарь. Ловко придумал! Ну что же, дело верное. Могут быть жертвы... Но игра стоит свеч. И сколько?..
Сталин. Пополам.
Главарь. По рукам!
Сталин и Главарь жмут друг другу руки. Собравшиеся постепенно расходятся. Ушел Главарь. Остались хозяин дома, Сталин и двое его спутников.
Хозяин. Какие будут приказания, Коба?
Сталин. Партии мало половины. Партии нужно все! Ты меня понял?
Хозяин. Понял!
Сталин. Одень своих людей в полицейскую форму. После завершения операции всех налетчиков убрать!
Хозяин. И Главаря?
Сталин. В первую очередь!
Хозяин. А...
Сталин. Десятая доля.
Хозяин. По рукам!
Сталин со спутниками выходят из дома и медленно идут по ночному городу. Из темноты вынырнули темные фигуры, осветили их фонарями.
Человек с фонарем. Это ты, Коба?
Сталин. Это я.
Человек с фонарем. Значит, будут дела?
Сталин. Будут. Подойди ближе. Собери десяток надежных ребят и жди моих людей...
Один из спутников (после того, как остановившие их люди исчезли). Коба, ты хочешь...
Сталин. Да! Так надо ради интересов революции. А революцию, как нас учит Ленин, в белых перчатках не делают. Действуйте! Деньги все до единой копеечки доставите...
Моросит противный дождь. В клубе — опостылевшие уже песни и пляски. И беспредельно бездарная самодеятельность. С нетерпением ждут кино о восстановлении сельского хозяйства в первые годы после войны. Кино все видели раз по десять. Но ждут. Согласно кино, наше разрушенное сельское хозяйство благодаря посланцу партии — однорукому инвалиду войны и тощим от голода вдовам за пару лет поднялось на такой уровень, на какой потом его не могли поднять многорукие здоровые выпускники высших партийных школ, сельскохозяйственных и экономических институтов и военных академий совместно с миллионами трудящихся, посылаемых «сисськимасисськи» (как выражается наш вождь) на уборочные и прочие работы в деревню. Обладатели малонаселенных палат притащили к себе баб (или мужиков), упросив соседей на пару часов сгинуть, заперлись на ключ или табуреткой и предались скоротечной любви, высадив перед этим по бутылке одуряющей дряни «Росглаввино». Менее удачливые образовали небольшие компании в многонаселенных палатах, собрали граненые стаканы по палатам и тоже пьют ту самую дрянь, поют дурными голосами романтические песни столетней давности, рассказывают глупые анекдоты и говорят о том, как тут хорошо, как неохота возвращаться домой к повседневной нервотрепке и хлопотам. Более пожилые смотрят телевизор — все передачи подряд, включая программу «Время». МНС редактирует рукопись Тваржинской. Соседи ведут обычный треп. Через приоткрытую дверь слышен голос диктора, изображающего восторг по поводу очередных успехов.
— Прикройте дверь поплотнее, — ворчит Старик. — Подумать только! Выдающиеся умы вложили свой гений в это выдающееся изобретение только для того, чтобы в нас вливали через него пропагандистские помои! Абсурд!! Вы вдумайтесь только в это. Изобретаются мощные транспортные средства, чтобы летали паразиты! Изобретаются мощные медицинские препараты, чтобы продлять жизнь маразматикам! Ради чего все это?! И мы терпеливо сносим все за жалкие крохи и в лучшем случае — за призрачную перспективу мелькнуть в какой-нибудь вшивой статье списке использованной литературы.
— А что вы предлагаете? Новую революцию?
